— Конечно нет, раз уж я сразу попалась. — Она надула губы. — Но все-таки эти прозрачные нейлоновые трусики были просто гениальным ходом с моей стороны! Прошло по крайней мере несколько минут, прежде чем охранник пришел в себя и поднял тревогу!
— Мне бы тоже хотелось хорошенько вникнуть в этот вопрос, — вздохнул я, — но как раз сейчас у меня на это нет времени. Ответьте-ка лучше, кто организовал побег?
— Женщина... Но я не знаю ее имени.
— И как она выглядит, вы тоже не знаете, потому что при каждой вашей встрече она была в наряде Санта-Клауса?
— Эта женщина — брюнетка. — В голосе рыжекудрой послышались злые нотки. — Но это вполне мог быть и парик, откуда мне знать?.. Примерно моих лет, не особенно хорошенькая, косметикой не пользуется, а одета так, словно, встав утром, напяливает первое, что подвернется под руку. Но может, все это было для отвода глаз?
Если бы я удушил рыжеволосую сестру прямо вот тут, то присяжные наверняка оправдали бы меня. Вероятно, эта мысль отразилась на моем лице, потому что глаза ее стали еще круглее и она заговорила с еще большей поспешностью:
— Первый раз это было недели две назад. Я пила кофе в какой-то аптеке в центре города. Она подсела ко мне, зная, кто я такая, где работаю, и даже то, что нахожусь в постоянном контакте с Кармен Коленсо. Потом спросила, не хочу ли я шутя заработать тысячу долларов? Я приняла ее за ненормальную, и это, наверное, отразилось у меня на лице, потому что она вынула из сумочки несколько сотен. Я убедилась, что она не шутит. И всего-то мне надо было сделать за двести долларов — передать Кармен Коленсо буквально одну фразу, а потом снова встретиться с той женщиной в аптеке и рассказать, как мисс Коленсо отреагировала на ее слова.
— И что же это за слова?
Она на секунду наморщила лоб:
— Я должна была передать Кармен, что Росс охотится за Рэем, но Рэй об этом ничего не знает, а она — единственный человек, кто может его спасти.
— И как отреагировала Кармен?
— Она просила передать своей подруге, чтобы та вызволила ее из санатория, — ответила Айрис Демнон. — Об остальном вы, вероятно, и сами догадываетесь? Вы ведь все поняли насчет машины. Так вот, в машине сидела та самая брюнетка, с одеждой для мисс Коленсо.
— А это была ваша идея — отдать Кармен свою одежду, чтобы та смогла обмануть охранника у ворот? Она кивнула:
— Эти восемь сотен оказалось заработать намного труднее, чем первые две! Брюнетка заявила, что вывести Кармен за ворота санатория — моя забота, и мне пришлось-таки пошевелить мозгами! А потом неожиданно осенило! Отличный планчик, который оставлял меня в стороне от всего. И он бы отлично сработал, не подвернись вы!
— Кармен что-нибудь рассказывала вам о брюнетке? Нечто такое, что помогло бы нам разыскать ее?
— Нет, насколько я помню. — Она покачала головой. — Кармен-то прекрасно знала, кто такая эта брюнетка, но никогда не называла ее иначе как “моя подруга”.
— О'кей, — подвел я итог без всякого энтузиазма. — Это все, что вы можете сообщить?
— Все, — подтвердила она. — Могу я теперь вернуться к своим обязанностям?
— Почему бы и нет? — проворчал я. — Кто-то ведь должен в этом заведении подсыпать в кофе яд.
Подойдя к двери, она остановилась, обернулась и бросила на меня задумчивый взгляд.
— Знаете, о чем я думаю, мистер Холман? — спросила она, и голос ее охрип. — Я свободна весь уик-энд начиная с пятницы. — Она медленно провела кончиком языка по нижней губе. — Если бы вы захотели.., ну, закрепить нашу сделку, что ли.., я с удовольствием собрала бы свой саквояж и встретилась с вами, где вы назначите. И не забыла бы захватить свои прозрачные нейлоновые трусики!
— Знаете что? — взорвался я. — Я и так ослеп от сияния романтических звезд в ваших глазах!
— Я только размышляла вслух, — холодно возразила она.
Доктор вернулся в кабинет через секунду после ее ухода и снова уселся на стуле за большим столом, обтянутым кожей. Я никогда не думал, что бывают спаниели в серых дорогих костюмах, но, глядя в его печальные карие глаза, начинал потихоньку сомневаться в этом.
— Надеюсь, сестра Демнон оказалась вам полезной, мистер Холман? — спросил он вежливо.
— Даже очень, благодарю вас. Он несколько раз передвинул пресс-папье по столу, потом осторожно прокашлялся.
— С профессиональной точки зрения трудно пожелать более опытную сестру в таком заведении, как наше, но у нее есть некоторые сложные личные проблемы. Она.., она очень сексуальна... — Он качнул пресс-папье указательным пальцем. — Вы, наверное, тоже это заметили?
— Нет, — ответил я угрюмо. — Я вовсе не считаю, что если девушка носит прозрачное нейлоновое белье, то она весьма сексуальна. Быть может, она просто не желает страдать от жары в знойные летние дни?
— Она сказала вам, какое у нее белье? — Длинные загнутые ресницы опустились, но недостаточно быстро, чтобы скрыть голодный блеск глаз.
— Не совсем так, — неохотно признался я. — Просто нельзя было не заметить этого, когда она сняла свое форменное платье.
— Она — что?.. — Челюсть у доктора отвисла, и он молча уставился на меня.
— Разумеется, только для того, чтобы показать, что именно произошло с Кармен Коленсо прошлой ночью. Но какое тело! Что за фигура! Просто фантастика! Впрочем, вы, конечно, и сами это заметили?
Его кулак вдруг обрушился на пресс-папье, и оно отлетело на другой конец комнаты.
— О нет, — прошипел он, — этого я как раз не заметил, мистер Холман!
— Но если она с такой охотой продемонстрировала все это мне, — с наигранным смущением произнес я, — то, без сомнения, будет просто счастлива показать и вам, своему боссу. А почему бы, действительно, вам не попросить ее об этом?
Я представил себе ужас, который охватит Айрис Демнон, когда доктор Дедини попросит ее в точности продемонстрировать ему, что именно произошло в комнате у мисс Коленсо прошлой ночью.
Впрочем, так ей и надо, мстительно подумал я. По крайней мере, она немного успокоится, укротит свой темперамент. А час спустя я решил, что в данной ситуации темперамент доктора Дедини тоже, возможно, обретет некоторое успокоение.
Я бросил на нее короткий взгляд, когда она открыла мне дверь, и буквально остолбенел от изумления. Впрочем, лихорадочно заработал мой мозг, где же еще может обитать в Лос-Анджелесе ковбой женского пола, если не здесь, на десятом этаже небоскреба, сразу же за Стриком?
— Что вы продаете? — нетерпеливо зазвенел ее голос. — Мгновенный паралич?
Глаза мои раскрылись еще шире, и я понял, что мне это все-таки не мерещится: широкополая стетсоновская шляпа на голове, белые сапожки из телячьей кожи и все остальное в том же роде. Лимонного цвета рубашка туго натянута на невероятно пышном бюсте, а пуговки, застегнутые отнюдь не до горла, позволяют вдоволь налюбоваться тем, что скорее следовало бы назвать кратером, а не ложбинкой между грудями. Широченный сыромятный ремень перетягивал необыкновенно тонкую талию, а синие джинсы так плотно обтягивали округлые бедра и ягодицы, что казалось, они навеки прикипели к коже.
— Это просто смешно! — взорвалась она. — С каких это пор немые кретины продают по домам всякую дрянь?
— Скажите, пожалуйста, нельзя ли вывести вашу лошадь из лифта? — спросил я почтительно. — Я очень устал оттого, что пришлось в седле подняться к вам на десятый этаж, а свободного места в лифте не было!
Губы ее дрогнули в улыбке.
— Чего же вы хотите? — сказала она этаким утомленным голосом. — Сами ведь настаиваете, чтобы мы носили эти дурацкие макси-юбки!
— Рик Холман, — с улыбкой представился я. — А вы наверняка попрыгунья Джеки Эриксон, краса и гордость “Сансет-Стрип-родео”?
— Во всяком случае, сейчас я занята, — отмахнулась она решительно. — Не сомневаюсь, что ваше дело вполне потерпит до другого раза!
— Оно касается Кармен Коленсо, — сказал я, — которая вчера ночью сбежала из санатория “Вид на холмы”. Мне очень хотелось бы узнать, зачем вам понадобилось тратить столько усилий на организацию ее побега?
— Она сбежала? А откуда вы знаете?.. — Она захлопала длинными ресницами. — Может, вы соизволите войти, а потом уж будете ошарашивать меня дальше? А я пока подкреплюсь чем-нибудь спиртным.
Всю гостиную занимал огромный стол, стоявший посредине; на нем было навалено столько всякого барахла, словно здесь обитало по крайней мере штук двадцать преуспевающих художниц. Джеки Эриксон осторожно обогнула стол и продефилировала к бару в дальнем углу комнаты.
— Какой вам подать отравы, приятель? — крикнула она оттуда дурашливым фальцетом.
— Бурбон на два пальца, и покрепче, — сказал я. Она приготовила напитки, потом совершила повторный осторожный рейс вокруг огромного стола и, протягивая мне стакан, испустила вздох облегчения.
