— Служба шерифа…
— Я хочу поговорить с лейтенантом Уилером, — сообщил довольно холодный женский голос. — Он на месте?
— Лейтенант Уилер у телефона, — ответил я.
— Я старалась застать вас все послеобеденное время, лейтенант. Это очень срочно! — Теперь голос стал теплее. Его хрипловатый и вибрирующий звук приятно ласкал мое ухо. — Это вы ведете следствие по преступлению, совершенному сегодня утром в парке больницы?
— Правильно, я.
— Думаю, я могу сообщить вам некоторые важные факты, но при некоторых условиях… — Голос превратился в конфиденциальный шепот. — Вы примете мои условия?
— Ваши условия станут моими, — ответил я с энтузиазмом. — Я ни в чем не могу вам отказать… Какие же ваши условия?
— Мне трудно представить ситуацию во всех подробностях, — прошептала женщина, — это слишком сложно. Впрочем, вы и сами это понимаете. Я практически пленница в моем собственном доме, следовательно, приехать должны вы. Но не говорите им, что я сама захотела вас увидеть, и не рассказывайте, что это по поводу убийства.
— Им? — переспросил я.
— Дом кишит «гориллами», — сухо объяснила она. — Они не могут помешать полицейскому… лейтенанту полиции войти ко мне, но очень постараются это сделать. У вас должны быть документы! А еще лучше, если кто-нибудь вас будет сопровождать…
Не знаю почему, но мой энтузиазм резко упал, когда я вспомнил, что все люди шерифа (за исключением меня) отважно защищают психиатрическую больницу.
— Мне хотелось бы кое-что уточнить, — сказал я. — Если, приехав к вам, не могу спросить именно вас и не должен намекать на убийство, то что же должен говорить?
— Вы будете настаивать на свидании с моим мужем, — ответила она.
— Ну, допустим, — согласился я и долю секунды с сомнением смотрел на трубку. Затем попытался еще раз:
— И что я скажу вашему мужу?
— Ничего. Его не будет дома. Когда «гориллы» сообщат вам, что его нет, попросите свидания с его женой. Таким образом мы сможем поговорить. Создастся впечатление, что это случайно, понимаете? Только, лейтенант, вам надо употребить весь ваш авторитет, чтобы нас с вами оставили одних. Я не смогу ничего сказать, если они будут слушать.
— «Они»? — повторил я неуверенно.
— Я уже говорила вам! — крикнула она. — «Гориллы»!
— Вы и в самом деле это сказали. Очень хорошо. В котором часу?
— Как только сможете.
— Какой адрес?
— 305, Санрайз-авеню, Велли-Хейтс. И поторопитесь, лейтенант.
— Договорились. Ждите. Как зовут вашего мужа?
— Пол Трейверс. А я — Марджи. — По голосу я понял, что она начала вдруг жеманиться. — Не кажется ли вам, лейтенант, что у нас будет случай лучше узнать друг Друга?
— Пол Трейверс, — рассеянно повторил я и вдруг зарычал:
— Эй, Трейверс из фирмы «Трейверс и Бладен»?
Но было уже поздно. Абонентка отключилась. Я тоже положил трубку и увидел, что Аннабел не сводит с меня глаз.
— Бедная беззащитная женщина потеряла своего маленького пуделя, пока ее муж был в Чикаго по делам? — спросила она жалостливым тоном. — И она просит знаменитого лейтенанта Уилера помочь ей, не так ли?
— Если бы не ее имя, то решил бы, что имею дело с ненормальной, — объяснил я.
— Что особенного в ее имени?
— Ее зовут Марджи Трейверс.
— А что в этом особенного?
— Пока еще не знаю, — признался я. — Скажите мне без шуток, малышка, каково мое положение? Как ко мне относится сейчас Лейверс?
— Он вас не любит, — заявила она торжественным тоном. — А после нашестви прессы вообще в бешенстве из-за того, что вы ему за весь день ни разу не позвонили, чтобы ввести его хотя бы в курс дела. Это дало бы ему возможность ответить всем этим репортерам. Но это правда, что ему звонил Мейбери в отчаянии. Он не знал, как будут держаться во всей этой сутолоке его наиболее буйные пациенты. Шериф поехал туда, чтобы все устроить, а это, как вы понимаете, не улучшило его настроения.
— Где Полник?
— Мейбери сказал, что Полник похож на Горацио, разговаривающего с призраком, но что-то не похоже, чтобы сержант уж очень любил поэзию.
— Мэрфи прислал заключение экспертизы?
— Я его не видела.
— Пожалуй, Лейверс может завтра утром меня уволить, так что я пока пойду поиграю в кошки-мышки с Марджи и ее «гориллами».
— Простите? — переспросила Аннабел ледяным тоном.
— Это не то, что вы думаете, милочка, — послал я ей самую чистосердечную и горячую из своих улыбок.
— Рассказывайте это другим! — воскликнула она, поджав губы. — И прекратите так бесчестно улыбаться! Вы похожи на старого развратника!
«Невозможно же соблазнить всех, — меланхолично подумал я. — Но если бы одна из них вознаграждала меня время от времени…»
Велли-Хейтс — это роскошный пригород Пайн-Сити. Здесь масса пуделей, метрдотелей и трехместных гаражей (притом заполненных). Санрайз-авеню в том же духе: каждый дом здесь стоит в шестидесяти футах от шоссе и у каждого свой индивидуальный сад не менее чем в пять гектаров.
Дом номер 305 оказался похожим на все другие жилища улицы. Из осторожности я проехал мимо него два раза и заметил в гараже три машины: «кадиллак», «тендерберд»и «фольксваген», который в этой компании казалс совсем маленьким. Во всех окнах горел свет, заметный, несмотря на шторы. Вода из разбрызгивателя освежала лужайку. Картина, каких много в буржуазных кварталах, констатировал я с грустью. Одно из тех мест, где регулярно и без предупреждения добрые мужья убивают топорами своих жен.
В третий раз я без колебаний свернул на подъездную дорожку и остановил машину как можно ближе к дому.
Затем вытащил мою пушку из кармана брюк и, слушая, как в глубине здани раздаются мои звонки, сжал ее в руке. Через тридцать секунд дверь медленно приоткрылась. С первого же взгляда я понял, что парень, стоявший передо мной, без сомнения, «горилла». Рядом с ним сам Полник показался бы простым шимпанзе. Лицо парня было абсолютно плоским, как будто его положили под пресс и надолго об этом забыли.
Он подозрительно посмотрел на меня и проворчал:
— В чем дело?
— Полиция, — сухо представился я. — Лейтенант Уилер. — И, сунув ему под нос жетон, прошел вперед. Я произнес три слова, способные заставить «гориллу» затрепетать, и надеялся, что значок из белой жести будет способствовать усилению впечатления. И действительно, он инстинктивно отодвинулся, а я прошел в холл и ударом ноги закрыл за собою дверь. Затем положил в карман пушку.
Тип заморгал.
— Вы сказали — лейтенант? — пробормотал он.
— В самом деле, лейтенант, — подтвердил я. — Мне надо поговорить с Полом Трейверсом.
— Его нет дома.
— у Так и думал, но хочу убедиться в этом, — бросил я, направляясь в комнату.
Но «горилла» вдруг вышла из себя:
— Эй, лейтенант, не сюда!
Но я уже проник внутрь, и три ошеломленных лица уставились на меня: двое мужчин и одна женщина, сидящие вокруг карточного стола. Один из двоих был «гориллой», созданной по тому же образцу, что и тот, что шел за мной по пятам. Другой — среднего роста и менее массивный. Но напряженное лицо и беспокойные глаза делали его похожим на убийцу, а потому более опасным, чем двое его коллег. На женщину я даже не взглянул.
— Каким образом этот тип попал сюда, Гарри? — рявкнул пронзительно «убийца».
— Это полицейский, — пробормотал тот. — Не так ли, лейтенант?
— Полицейский, — прорычал я. — Кто среди вас Пол Трейверс?
Неожиданно воцарилось молчание. «Убийца» гневно взглянул на Гарри, и тот, не имея больше сил сдерживаться, жалобно проныл:
— Я говорил ему, Пит! Еще в холле сказал, что мистера Трейверса нет. Ведь правда, лейтенант?
— Да, вы это говорили, — подтвердил я, — а я ответил, что хочу убедитьс в этом лично. Именно за этим я сюда и пришел.
— Лейтенант, — начал Пит, взор которого все еще беспокойно блестел, но голос стал медовым, — я думаю, здесь какое-то недоразумение. Мистер Трейверс в Европе и вернется только через несколько месяцев.
— Я хочу в этом убедиться.
— У вас ордер на обыск, лейтенант? — спросил он невинным голосом.
— Нет, — спокойно ответил я. — Но если вы хотите все усложнить, парень, пойдемте за ним к шерифу.
— Вы хотите сказать, что арестовываете меня, лейтенант? — спросил Пит, откровенно насмехаясь.
— Разумеется, — отозвался я таким же тоном. — Задерживаю вас за содержание тайного игорного дома. — Я указал на стол для бриджа. — Вас и двух ваших партнеров продержат два часа в зале допросов комиссариата.
В комнате снова воцарилась тишина, и теперь она была более продолжительной. Вдруг Гарри произнес голосом, выдавшим надежду:
— Слушай, Пит, может, лейтенант поговорит с миссис Трейверс? В конце концов, она законная жена Трейверса. Если кто-нибудь что-нибудь знает, так это она.
Тогда в первый раз я взглянул на женщину. Она выглядела вульгарно богатой, что всегда выдает большое состояние. Ее волосы были уложены в высокую прическу, которая подчеркивала ее худое костистое лицо и слегка выпученные глаза, свидетельствующие о базедовой болезни. Огромные бриллиантовые серьги отбрасывали ослепительный свет каждый раз, когда женщина шевелила головой. Накидка из норки платинового цвета имела декольте на пять сантиметров больше, чем надо, что позволяло различить едва заметную грудь. Она казалась слабой, беззащитной и внушала жалость. Но лицо у нее было оживленное и выразительное. Немного большой рот выдавал жесткую чувственность. Некоторые могли бы найти ее волнующей. Но больше всего мен удивило то, что эта женщина с помощью косметики сделала все, чтобы состарить себя лет на пять.
