— Ну, а если, там дадут — выпьем, братцы, там и тут! — завершил третий.
И, все трое, хором:
— Ура Легину за предоставленную возможность выпить, пока тут!
Все засмеялись, выпили, и застолье потекло своим чередом. Оперативники умели и, что греха таить, любили выпить, особенно в своем кругу. Что ни говорят о вреде алкоголя, но стресс он снимает замечательно.
Вечеринка уже близилась к концу, и Крастонов, на правах старшего, провозгласил завершающий тост.
— Мы сильны, пока у нас есть дух братства, — произнес он, — пока существует боевая взаимовыручка, пока поддерживаются добрые отношения. Давайте же соблюдать старинные традиции российского офицерства и блюсти офицерскую честь!
Все чокнулись и выпили стоя. Затем все шумно разом сели и стали напоследок закусывать оставшимся на столе. Ждали лишь заключительного слова самого виновника торжества. И тут торжество вдруг подпортил капитан Лаврушкин. Находясь в заметном подпитии, он забубнил в своем углу, обращаясь к соседу.
— Традиции, офицерская честь, все это пустое… — его негромкое бормотание, однако, было хорошо слышно всем остальным.
Крастонов остановил на говорившем каменеющий взгляд.
— Слова все это, и не более того… Клоун-попрыгунчик этот, как его, Газманов: «…ваше сердце на прицеле…», — не замечая реакции окружающих, продолжал бормотать Лаврушкин своему соседу, — …да, на прицеле, так за это дайте нам все, что положено… Деньги нормальные… А звездочке той в базарный день цена — копейка…
Наступила мертвая тишина.
Звенящим от гнева голосом Крастонов громко скомандовал:
— Встаньте, Лаврушкин!
Тот недоумевающе покосился на подполковника, но нехотя встал.
— Завтра идите к генералу и проситесь в другую службу! В нашем коллективе… — Крастонов прервал фразу, затем через мгновение продолжил, — короче, гнилой вы человек, Лаврушкин. И, думаю, плохо кончите. А сейчас убедительно прошу вас покинуть нашу компанию!
Тот молча вышел. Веселье затихло. Все начали расходиться.
Лаврушкин же кончил и в самом деле плохо. Сперва он перевелся в отдел по борьбе с экономическими преступлениями, но прослужил там совсем недолго. Оттуда Лаврушкин перешел во вновь создаваемую налоговую службу, стал там заместителем начальника отдела, но, видимо, проявил свои таланты во всем блеске и сгорел на взятке. Он настолько обложил коммерсантов данью, что те, не выдержав, заявили об этом в областную прокуратуру. Было подключено управление ФСБ, отследившее большинство связей Лаврушина и зафиксировавшее методы налоговика в отношении предпринимателей.
Лаврушкин был взят с поличным при получении очередной взятки мечеными долларами, арестован и осужден к девяти годам лишения свободы. Скоро о нем все позабыли.
* * *
Крастонов себя работе всего себя. Даже по вечерам он допоздна задерживался в кабинете. Случайно попадавшие к нему в неурочный час сотрудники часто видели его сидевшим за столом и корпевшим над какими-то бумагами. Он что-то чиркал на листах, правил, рисовал схемы, досадливо комкал исписанные листки и швырял их в урну, затем брал новые листки и вновь писал.
— Не иначе, кандидатскую пишет, в науку готовится, — прошел по управлению слух.
Но начальник криминальной милиции области писал не кандидатскую. Он набрасывал этапы плана по ликвидации организованной преступности в Прикамске, которая, как и в других городах России, вгрызлась в здешнюю экономику и потихоньку пережевывала ее, подбрасывая лакомые кусочки коррупционным городским и областным чиновникам. На криминальные деньги создавались различные посреднические структуры, несуществующие фирмы для перекачки денег за границу и даже банки, подпитывающие криминалитет финансами.
Хуже всего было то, что на преступников работали и некоторые из сотрудников правоохранительных органов, благодаря чему криминалитет иногда узнавал об оперативных разработках, направленных на борьбу с уголовной и экономической преступностью.
Многоногая и многоголовая гидра эта обзаводилась все новыми головами, в том числе, и в различных сферах управленческой деятельности. Старые же — теряла крайне редко, ввиду созданной специальной их защиты. Ее ставленники, например, сидели и в законодательном собрании области, и в городской думе, имея депутатский статус неприкосновенности.
Одним наскоком разросшегося коррупционно-криминального спрута было не то, что не одолеть, но даже и не приостановить. Крастонов все читал разную специальную литературу и думал, думал, думал. Он был одержим этой идеей.
Опыт Италии, США, Китая, Аргентины, Гонконга в борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Реформы Людовика XII по укреплению судебной системы средневековой Франции и упорядочению налогообложения, преобразования Петра I, учредившего органы высшего государственного контроля и политического сыска, «контрреформы» Александра III, усилившего роль полиции и административных мер в государстве. Методы Кромвеля, подавившего движения левеллеров и диггеров, и установившего в Англии XVII века режим единоличной военной диктатуры, и Пиночета, сделавшего то же в современном Чили. Формы борьбы инквизиции за общественную нравственность и Парижской Коммуны против куртизанок. Научные труды, рефераты, историческая литература на эту тему — все это стало предметом тщательного изучения милицейского полковника.
В кабинете Крастонова шел его оживленный спор с Легиным. Оба были предельно разгорячены.
— Не утопия это, — запальчиво убеждал Крастонов, — план этот может сработать, но только при условии его поэтапного исполнения и при наличии многих способствующих разновременных условий.
— Вы же, в принципе, отрицательно относитесь к планированию, особенно, в сфере раскрытия преступлений и отлавливания криминальных элементов, — возражал Легин, — и в то же время требуете, чтобы в каждом оперативном деле лежал план оперативной работы. И что это дает?
— Для работы — ничего, — признался Крастонов. — Жизнь постоянно подбрасывает такие пертурбации, ребусы и пируэты, что никаким планированием оперативно-розыскных мероприятий не предусмотришь. Сыщик идет по следам преступника, и каждый след — новый. Этим все сказано.
— Ну вот, — обрадовался Легин.
— Зато для многочисленных проверяющих здесь будет широкое поле деятельности, — с иронией произнес Крастонов. — Это объект их пристального изучения на предмет различных недостатков, недоделок и недоработок. То не запланировано, это не доведено до конца, здесь не допланировано — вот и справка готова, не зря человек съездил на периферию, в глубинку.
— Да мы ж и готовим эти справки, — горячился Легин, — а они спецы только посидеть за ушицей или под шашлычок. И ухватить сувениры, чтобы смягчить некоторые, добавленные уже ими, грозные обороты справки… Которую, кстати, больше никто и читать не будет, и она тихо осядет в одном из бесчисленных нарядов. А затем уезжают с чувством выполненного долга, и с чистой совестью. Полное же отсутствие планов приравнивается к абсолютному провалу в работе и грозит служебными неприятностями, вплоть до снятия с должности…
— Погоди, Андрюша, — остановил вдруг его Крастонов, — ты затянул меня не в ту степь. Планы планам рознь. Есть тактика, а есть — стратегия. Я же хочу решить проблему преступности стратегически.
— Жизнь давно показала, что бороться с язвами общества путем планирования даже масштабных мероприятий на общегосударственном уровне — занятие безнадежное, — отпарировал Легин.
— Например?
— Пожалуйста, — предложил Легин, — возьмите Соединенные Штаты Америки: чего они добились, введя у себя в 1920 году «сухой закон»?
— И чего?
— Кроме вреда — ничего. И, учтите, обстоятельные американцы провели целый комплекс запланированных общегосударственных мер, вплоть до принятия поправки в свою Конституцию. Терпеливые штатовцы держались дольше всех в истории подобных многочисленных попыток — целых тринадцать лет. А добились? Расцвета самогоноварения, контрабанды, создания наркомафии и зарождения международной организованной преступности… Да вы же сами приводили этот пример на общегородском активе, а я просто потом поинтересовался поподробнее.
— Ну-ну…
— Но у нас всегда был свой, особенный путь развития. Естественно, в 1986 году выдвинув в СССР лозунг полного искоренения пьянства, мы в очередной раз просто наступили на уже опробованные грабли…
Крастонов усмехнулся.
— Ты пойми, — проникновенно произнес он, — я тщательно изучал опыт чужих ошибок, причины неудач, и у меня созрел план совершенно иного рода. Это реальный поэтапный рабочий план. По-э-тап-ный. Без проведения в жизнь одного этапа — невозможно осуществление следующего…
