Эсперанца нахмурилась.
– Ты сказал – двадцать лет?
– Да. Судя по всему, никто ее с той поры не видел.
– А что именно мы пытаемся найти?
– Одним словом – ее.
– Ты не знаешь, где она может быть?
– Ни малейшего понятия. Как я уже сказал, она отсутствует уже двадцать лет.
Эсперанца помолчала.
– Может, она уже умерла.
– Я не знаю.
– Если она ухитрилась так долго скрываться, то могла изменить имя. Или уехать из страны.
– Верно.
– И документов такой давности немного. В компьютере уж точно ничего нет.
Майрон улыбнулся.
– Ты же терпеть не можешь, когда я даю тебе легкие задания.
– Понимаю, всего лишь твоя скромная помощница…
– Ты не моя скромная помощница.
Диаз метнула на него взгляд.
– Но я и не твой партнер.
Это его заткнуло.
– Да, я всего лишь твоя скромная помощница, – повторила она, – но разве у нас есть время для этого дерьма?
– Ты просто проверь. Может, нам повезет.
– Ладно. – Тон такой, будто дверь захлопнули. – Но нам надо еще многое обсудить.
– Выкладывай.
– Контракт Мильнера. Они не идут на уступки.
Майрон и Эсперанца обсудили ситуацию с Мильнером, немного поспорили, выработали четкую стратегию, потом решили, что она не сработает. Майрон услышал шум за стеной – пришли строители. Они перепланировали приемную и комнату для заседаний, чтобы выкроить место для офиса Эсперанцы.
В разгар обсуждения Эсперанца замолчала и уставилась на Майрона.
– Если ты возьмешься за это дело, тебе придется поискать ее родителей.
– Ее отец – мой старый приятель.
– О Господи, только не говори, что ты у него в долгу.
– Не в том дело. Просто это хороший бизнес.
– Это плохой бизнес. Тебя почти не бывает в офисе. Клиенты желают говорить непосредственно с тобой. И спонсоры тоже.
– У меня есть сотовый.
Эсперанца покачала головой.
– Так дальше не может продолжаться.
– Как так?
– Или ты берешь меня в партнеры, или я ухожу.
– Слушай, не наваливайся на меня так, Эсперанца. Пожалуйста.
– Ты не меняешься.
– Что?
– Увиливаешь.
– Я не увиливаю.
Диаз посмотрела на него взглядом, в котором злость мешалась с жалостью.
– Я знаю, как ты ненавидишь перемены…
– Я не ненавижу перемены.
– …но, так или иначе, все придется менять. Поэтому смирись.
Часть его рвалась крикнуть: Почему? Дела и так идут хорошо. Разве не он заставил ее получить юридическое образование? Конечно, он понимал, после этого что-то придется менять. Майрон уже и так доверял ей все больше дел. Но партнерство?
Он жестом показал за спину.
– Я строю тебе офис.
– Ну и?
– Разве это ни о чем не говорит? Ты не должна меня торопить. Я делаю маленькие шажки, как годовалый ребенок.
– Ты сделаешь один такой шажок и плюхнешься на задницу. – Она замолчала и покачала головой. – Я не приставала к тебе с этим с той поры, когда мы были в Мерионе. – Открытый чемпионат страны по гольфу в Филадельфии. Майрон как раз пытался найти похищенную девушку, когда Эсперанца впервые выдвинула свои требования насчет партнерства. С той поры Майрон, как мог, увиливал от разговора.
Эсперанца поднялась с места.
– Я хочу быть партнером. Не полноправным, разумеется. Понимаю. Но я хочу в долю. – Она направилась к двери. – Даю тебе неделю.
Майрон растерялся, не зная, что сказать. Она была его лучшим другом. Он ее любил. И нуждался в ней. Она была неотъемлемой частью агентства. Важной частью. Но все далеко не так просто.
Эсперанца открыла дверь и прислонилась к косяку.
– Ты сейчас поедешь к Бренде Слотер?
– Через несколько минут.
– Я начну поиски. Позвони мне через пару-тройку часов.
Она закрыла за собой дверь. Майрон обошел стол, сел в свое кресло и позвонил Уину.
Уин отозвался после первого же звонка.
– Излагай.
– У тебя на сегодняшний вечер есть планы?
– Разумеется.
– Типичный вечер с унизительным сексом?
– Унизительным сексом, – повторил Уин. – Говорил тебе, брось читать журналы Джессики.
– Отменить можешь?
– Могу, – сказал он, – но прелестная девица будет крайне разочарована.
– Ты хоть знаешь, как ее зовут?
– Что? Ты слишком многого от меня хочешь.
Один из рабочих снова принялся стучать молотком. Майрон прикрыл ладонью другое ухо.
– Не могли бы мы встретиться у тебя? Мне хочется кое-что на тебе проверить.
Уин не колебался.
– Я – не что иное, как кирпичная стена, ожидающая твоих словесных мячей.
Майрон решил, что это означает «да».
Команда Бренды Слотер, «Нью-йоркские Дельфины», тренировалась в Иствудской школе в Нью-Джерси. Войдя в зал, Майрон почувствовал, как что-то сжалось в груди. Он слышал милый сердцу звук дрибблинга и наслаждался специфической атмосферой, наэлектризованной молодостью. Майрон играл в прекрасных залах, но, попадая в любой даже в качестве зрителя, ему казалось, что он провалился назад во времени.
Он вскарабкался по деревянным ступенькам разборной трибуны. Она, как водится, тряслась при каждом его шаге. Возможно, технология и сделала большой рывок вперед в нашей повседневной жизни, но по школьному спортзалу этого сказать было нельзя. На одной стене все еще висели бархатные знамена, завоеванные на национальных чемпионатах или первенствах штатов. В углу был плакат с рекордами в легкой атлетике. Электрические часы не работали. Усталый уборщик мел деревянный пол, двигаясь затейливыми кругами, подобно Замбони на хоккейном поле.
Майрон сразу заметил Бренду. Она тренировала штрафные броски. На ее лице отражалось наслаждение от собственных точных движений. Мяч отскакивал от кончиков пальцев и опускался в корзину, даже не задевая за кольцо, лишь края сетки издавали характерный звук. На Бренде была белая футболка без рукавов. Кожа блестела от пота.
Бренда взглянула на Майрона и улыбнулась. Улыбка получилась неуверенной, как у новой любовницы утром после первой ночи. Постукивая мячом об пол, она двинулась в сторону Майрона, а затем отдала ему пас. Он поймал мяч, пальцы автоматически нашли бороздки.
– Нам надо поговорить, – сказал Майрон.
Она кивнула и села рядом на скамью. Ее лицо было потным и оживленным.
– Твой отец, прежде чем скрыться, снял все деньги со счета, – сообщил Майрон.
Выражение лица Бренды сразу изменилось. Она отвела взгляд и покачала головой.
– Как странно.
– Почему? – спросил Майрон.
Девушка наклонилась и взяла из его рук мяч. Она держала его так, будто боялась, что у него вырастут крылья и он улетит.
– Все как с матерью, – объяснила она. – Сначала исчезли вещи. Потом деньги.
– Твоя мать забрала деньги?
– Все до последнего цента.
Майрон взглянул на нее. Она, не отрываясь, смотрела на мяч. Ее лицо стало вдруг таким беззащитным, что Майрон почувствовал, как внутри его что-то надломилось. Он немного помолчал, потом сменил тему.
– Хорас работал, перед тем как исчезнуть?
Одна девушка из команды, белая, веснушчатая, с хвостиком на затылке, окликнула Бренду и хлопнула в ладоши, требуя мяч. Бренда улыбнулась и одной рукой бросила ей мяч.
– Он работал охранником в больнице святого Барнабаса, – сказала Бренда. – Ты знаешь, где это?
Майрон кивнул. Больница находилась в Ливингстоне, где он сам жил.
– Я там тоже работаю, – добавила она. – В отделении педиатрии. Что-то вроде практики. Я помогла ему получить это место. В больнице я и узнала, что он пропал. Его начальник позвонил мне и спросил, куда делся Хорас.
– И давно он там работает?
– Не знаю. Месяцев пять.
– Как зовут его начальника?
– Калвин Кэмпбелл.
Майрон достал блокнот и записал имя.
– Где он обычно тусовался?
– Все там же.
– На площадках?
– Да, и еще он дважды в неделю судил школьные игры.
– У него были друзья, которые могли бы прийти на выручку?
– Пожалуй, никого. – Бренда отрицательно покачала головой.
– Как насчет родственников?
– Тетя Мейбел, сестра отца. Если он кому и доверял, так это ей.
– Она близко отсюда живет?
– Да. В Уэст-Ориндже.
– Ты не могла бы ей позвонить? Сказать, что я заеду?
– Когда?
– Сейчас. – Майрон посмотрел на часы. – Если я потороплюсь, то успею вернуться до конца тренировки.
Бренда встала.
– В холле есть телефон-автомат. Я ей позвоню.
По дороге к Мейбел Майрону по сотовому позвонила Эсперанца.
– Тебя Норм Цукерман разыскивает, – сообщила она.
– Переключи его на меня.
Послышался щелчок.
– Норм, это ты? – спросил Майрон.
– Майрон, душка, как ты там?
– Лучше всех.
