Елена Чудинова
История Англии для детей
Елена Чудинова, «История Англии для детей», книга I: С древенйших времен по 1558 год, издательство «Центр творческого развития», Москва, 1996. - 228 с., формат 84Х108/32, тираж 10000 экз., твердый переплет
Елена Чудинова, «История Англии для детей», книга II: От Елизаветы до Виктории (1558-1901), издательство «Центр творческого развития», Москва, 1996. - 276 с., формат 84Х108/32, тираж 10000 экз., тв. переплет
Фрагменты произведения:
Аннотация
Аннотация для преподавателей
Предисловие для родителей
Предисловие
Хенгист и Хорса
Беда Достопочтенный
Альфред Великий и лепешки
Битва при Гастингсе
Томас Бекет
Великая Хартия Вольностей
Король Роберт и паучок
Убийство Пирса де Гавестона
Черный Дуглас
Битва при Баннокберне
Эдвард Йорк и пирожница
Шутливая песенка Елизаветы
Суд над королем Карлом и казнь
Почтовая реформа при Виктории
Восстание Сипаев
Ндбелы в гостях у королевы Виктории
Артур Конан Дойл на фронте
Послесловие
Послесловие, написанное во времена Елизаветы Второй (для родителей)
«Не бывает интересных книг без разговоров и картинок», - изрекает Алиса у Льюиса Кэррола. Персонажи «Истории Англии для детей» Елены Чудиновой вполне разговорчивы. Бриттов, правда, слышно чуть хуже, саксы разговаривают погромче, а уж норманны так те просто не закрывают рта.
«А жена коменданта тем временем баюкала ребенка, напевая песенку:
«Спи, дитя мое, усни,
Глазки сонные сомкни.
Черный Дуглас не придет,
Сон малютки не прервет!»
«Ошибаешься, женщина», - сказал вдруг кто-то у нее за спиной. Женщина обернулась и увидела смуглого человека в черных доспехах».
Да и сама книга, в основу которой лег переведенный автором учебник викторианских времен, написана в жанре разговора старой леди с маленьким племянником.
Самое существенное в концепции книги: хронологичность. На первый взгляд это само собой разумеется, но… Книжный рынок в России наводнен роскошными историческими изданиями для детей, но книг, построенных по принципу, на котором стоит Елена Чудинова, нет вообще или очень мало. Остальные выглядят примерно так: история Франции - отдельный рассказ о Карле Великом, Жанну д'Арк догоняет Людовик XIV, на которого надвигаются революция и Наполеон. Над пустотами, зияющими между этими островками, не наведено никаких мостов.
Елена Чудинова везде, где только возможно, прочерчивает линию престолонаследия. Короли - верстовые столбы истории, их преемственность - ощущение непрерывности исторического процесса, которого лишают детей модные ныне «фрагментарные» пособия.
Адресована книга детям от десяти лет. Впрочем, их родители ее тоже охотно читают.
АННОТАЦИЯ ДЛЯ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ
Книга для внеклассного чтения по страноведению в английских спецшколах и истории Англии. Разбита на части по династиям. Короли, сменяющие друг друга на троне, в книге использованы как «верстовые столбы истории», то есть вехи, по которым читатель ориентируется в исторических событиях. Книга охватывает период с древнейших времен по правление королевы Виктории включительно. Книга написана в форме живого монолога английской пожилой леди, обращенного к маленькому мальчику. В тексте активно использован исторический фольклор, при чем некоторые стихи и песенки впервые переведены автором. Представлены также описания быта. Так, например, в повествовании о событиях Елизаветинской эпохи входит появление плоеного воротника и вязаных чулок. Книга снабжена генеалогическими таблицами. Имеет положительный отзыв Института Всеобщей Истории РАН.
ПРЕДИСЛОВИЕ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
Мне было бы затруднительно ответить на вопрос, кто является автором этой книги. Пожалуй, самое лучшее - рассказать ее своеобразную биографию.
Более десяти лет назад, во времена, предстающие сейчас такими далекими, мне попал в руки маленький томик в матерчатом бруснично-красном переплете. В великолепную эпоху величавой Виктории дамское писательство было модно в Англии. Пожилая лэди адресовала книгу мальчику, должно быть только-только сменившему детское платьице на бархатный костюмчик с отложным воротником. Было странно думать, что мальчик, некогда с гордостью читавший эту персонально для него написанную книгу, давно уже состарился и умер. А быть может он и не успел состариться, а погиб среди раскаленных камней Египта в армии Киченера, или, чуть позже, лег в сухой вельдт Трансвааля: сам уже - частица имперской Истории.
Еще раз напомню, это было более десяти лет назад. Мне захотелось перевести книгу для своей годовалой тогда крестницы, чтобы та познакомилась с историей веселой Англии не по советским учебникам. Но еще делая перевод, я столкнулась с необходимостью кое-что изменить. Современность требовала большей сложности, большего количества информации, если угодно - большей откровенности с ребенком, ибо обороты наподобие «и тут она поступила так нехорошо, что я даже не могу тебе об этом рассказать» едва ли удовлетворят нынешнее дитя. Увы, детские книги стареют отчего-то быстрее, чем взрослые. Быстрее всего стареют учебники. Почтенная лэди Калькотт - лишь один из многих тому примеров. Единственная безнадежно устаревшая книга великого Диккенса - как раз «История Англии для детей». Другой феномен - книги, некогда написанные для взрослых - будь то «Последний из могикан» или «Айвенго», по выражению Владимира Набокова, перебравшись в детскую, живут уже необыкновенно долго. Именно поэтому изначально не предназначенная для детей «История Шотландии» сэра Вальтера Скотта послужила мне хорошим подспорьем в дальнейшей работе.
Работа же началась около года назад - когда у моих друзей возникла мысль издать эту книгу. Перечитав свой полуперевод я поняла, что все придется переписать заново. Прежде всего, со времен пера и бювара старой лэди в истории-науке изменилось довольно многое. В трактовке Ричарда Третьего я не смогла бы избавиться от влияния блистательной Джозефины Тэй, хотя сама Калькотт, чей призрак, надеюсь, не потревожит моего сна, рисует все того же старого сухорукого горбуна, душителя родных племянников. Чтобы подросшие дети не слишком-то доверяли стряпне Мориса Дрюона, мне пришлось, опять же к неудовольствию респектабельного призрака, несколько в ином свете представить Эдварда Второго. Здесь я не могу не принести моей самой сердечной благодарности медиевисту Татьяне Михайловне Новиковой за курс восхитительных лекций по его эпохе, который ей некогда пришла фантазия мне прочесть. Скажу также, что ей я во многом обязана особым отношением к туманной островной стране, которым мне так хотелось бы окрасить страницы этой книги.
Но не следует думать, что я выправила все устаревшие концепции. Я все же не медиевист, а литератор, и художественная правда не раз перевешивала в получившейся книге правду историческую: приношу все возможные извинения тени Макбета. Свою задачу я все же видела не в том, чтобы с младых ногтей вооружить читателей единственно правильными фактами, но в том, чтобы очаровать их чарами Альбиона.
Эта задача также повлекла за собой ряд значительных изменений первичного текста. Дело в том, что маленький Артур, раскрывая эту книгу, уже знал из нянькиных сказок и о сложившихся в молитве отрубленных руках Симона де Монфора, и о кошке Дика Виттингтона, и о мудрецах из Готтема, и о многом другом, что даже не пришло бы в голову поместить в учебник писательнице викторианской эпохи. Мне же пришлось вытащить все это из-за кулис на сцену: в противном случае книга сделалась бы для наших детей более плоской, чем была в свое время для английских.
С немалым трудом мне удалось преодолеть искушение вслед за Гальфридом Монмутским сделать британцев потомками уцелевших жителей благородной Трои. Хорошего все же понемножку.
Еще один немаловажный момент: Англия неподвластна педагогике. Вчерашние захватчики саксы, жестокие и темные язычники, спустя энное количество страниц делаются славными островитянами и встают грудью на пути вторгшихся на их родину норманнов. Норманны, вчера притеснявшие побежденных саксов, дарят Англии таинственную династию Плантагенетов и всеми любимого Ричарда Львиное Сердце, Эдвард Первый совершает жестокость за жестокостью - и все же остается Эдвардом Первым. Как поделишь все это на «хорошее» и «плохое»?
Превосходно, но при чем тут в таком случае почтенная лэди Калькотт? Да, книгу, в конечном счете, написала я, но для этого мне пришлось войти в ее образ, иначе бы ничего не получилось. Ей принадлежат запах лаванды, шелест шелков цвета мов, чопорная интонация, скрашенная легким юмором, аристократический профиль наклонившейся к длиннокудрому ребенку старой женщины.
