— Подождите, Апполинарий, ведь Бебутовская улица возле нас, не так ли, и там есть женская, кажется, гимназия?
— Да, но это другое. Еще в 1830 году в Тифлисе открыли школу-пансионат для всего Закавказья, а через десять лет ее преобразовали в Закавказский девичий институт. Там барышни живут на полном пансионе. Учатся в нем девушки со всего Закавказья. Начальницей там баронесса Тизенгаузен. Две приятельницы моей матушки служат в Институте, одна классная дама Анна Захаровна Аргутинская-Долгорукова, вторая, Александра Викторовна Пащенко, преподает русский язык и литературу. Институт находится под патронатом вдовствующей императрицы Марии Федоровны.
— Минуточку, минуточку, друг мой, вы сказали, что начальницей в институте баронесса Тизенгаузен?
— Да, да, — подтвердил Аполлинарий.
— А откуда она родом?
— Ну, насколько мне известно, из остзейских немцев. Да, в Тифлисе есть еще пансион Остзейских баронесс девиц Тизенгаузен. Там детей обучают начальной грамоте, готовя к поступлению в средние учебные заведения. Пансион находится в особняке у самого подножия Давидовой горы в верхнем конце улицы Чавчавадзе. Это что касается баронесс. А граф Владимир Федорович Тизенгаузен — губернатор эриванской губернии. Тайный советник, гофмейстер двора. Птица высокого полета.
— Аполлинарий, не сочтите за труд, подайте-ка мне с той полки гербовник, в синем коленкоровом переплете. Посмотрим, что это за Тизенгаузены такие. Вспомните, что у Паулуччи были связи с остзейскими немцами, в том числе и родственные. Ну, вот, Тизенгаузены — графский и баронский род, происходящий из Голштинии, откуда братья Этельбрехт и Дитрих Тизенгаузены переселились в 1198 году в Лифляндию; Этельбрехт был впоследствии фохтом Тевтонского ордена.
Аполлинарий подсел поближе.
— Надо же, какие корни! А дальше?
— А дальше вот что. Энгельбрехт и Петр Тизенгаузены были послами рижского архиепископа на Констанцском соборе 1417 года. Варфоломей Тизенгаузен в 1482 году заключил перемирие между гермейстером Ливонского ордена и городом Ригою. Георг Тизенгаузен был епископом Вевельским. Живший в начале XVII века Генрих Тизегаузен составил интересную хронику рода. Ганс-Генрих, умерший в 1662 году, шведский генерал-майор и эстляндский ландрат, получил баронское достоинство. Барон Берендт-Генрит, эстляндский ландрат, возведен в 1759 году в графское достоинство Римской империи. Его сын граф Иван Андреевич, умерший в 1815 году был обер-гофмейстером; граф Павел Иванович (1774–1862) был сенатором; граф Федор Иванович, флигель-адъютант императора. Александра I, убит под Аустерлицем в 1805 году; одна из дочерей последнего, гр. Екатерина Федоровна, была камер-фрейлиной высочайшего двора… Фабиан-Георг Тизенгаузен был ревельским комендантом до 1764 года. И что из этого для нас следует? Пока ровным счетом ничего! Ну, ценное, Ливонский и Тевтонский орден, оттуда что-то может очень тонкой нитью быть связано с Паулуччи и тифлисскими Тизенгаузенами, но это так, на всякий случай! А скажите, Аполлинарий, у кого из тифлисской аристократии связи с Россией?
— Ну, Ник, это же такие древние связи! Да сколько угодно! Это и перечислить немыслимо!
— Ну, а все-таки? Хотя бы в последние времена? Да, может есть такие фамилии, что и с Пушкиным знакомы или в родственных связях? Вспоминайте, Аполлинарий! — потребовал Ник.
— Так, сразу могу сказать о князьях Чавчавадзе. Древний род. Князь Гарсеван был послом в России при двух грузинских царях, Ираклии Втором и Георгии Двенадцатом. Сына, который родился в России, назвал Александром в честь Александра Македонского и внука императрица Екатерины Второй. Императрица была крестной матерью новорожденного. Подарок императрицы крестнику — обои со сценами из античной мифологии. Позднее они удивляли посетителей дома в гостиной князя Александра Чавчавадзе в Тифлисе. Ну, потом образование в Германии, возвращение в Грузию. Князь Александр Чавчавадзе в возрасте девятнадцати лет за участие в восстании вместе с грузинским царевичем Парнаозом Батонишвили был арестован и выслан из Грузии на поселение в Тамбов сроком на три года. Да, вот что еще я вспомнил, он был адъютантом маркиза Паулуччи! А потом Барклая де Толли!
— А скажите, Аполлинарий, был ли знаком Пушкин с Александром Чавчавадзе?
— Да, я знаю, что во время пребывания Пушкина в Тифлисе, он был гостем Александра Чавчавадзе. Более того, я кое-что разузнал о том доме, где мы нашли перстень. Так вот, там снимал квартиру Владимир Вольховский, лицейский друг Пушкина. А Вольховский был дружен многие годы с Александром Чавчавадзе. Он их и познакомил. Пушкин вначале своего приезда в Тифлис жил у Вольховского.
Ник уставился на Аполлинария.
— Когда же вы все это разузнали, Аполлинарий? Вам не кажется, что намечается какая-то логическая нить?
Аполлинарий ошеломленно посмотрел на него.
— Погодите Ник. Все это я и так знал, но кое что позабыл. Это все как-то сразу не пришло мне в голову. Вернее, полчаса тому назад я еще не связывал воедино все факты.
— Значит так, — деловито сказал Ник. — Берем лист бумаги и записываем. Паулуччи-Чавчавадзе-Пушкин. Одна линия. Пушкин-Воронцов-Елизавета Воронцова, это в связи с перстнем — другая линия. Кстати, Лили должна была поспрашивать Елизавету Алексеевну о каких-нибудь еще увлечениях Пушкина времен Одессы. Паулуччи-Тизенгаузены — надо проверить. И откуда взялся персидский мотив, если кто-то скрылся в персидском квартале?
— Ну, персидский мотив может быть, только очень осторожно, может быть, из линии Чавчавадзе-Нина Чавчавадзе и ее муж Александр Грибоедов — Персия.
Ник откинулся на спинку стула.
— У меня в голове полный кавардак. Надо немного передохнуть. Давайте, поднимемся наверх. Наверное, Лили уже встала и ждет нас к завтраку.
Глава 8
Лили они застали в столовой, уткнувшуюся в французский роман, которым она зачитывалась последние дни. Зная равнодушие своей жены к любовным романам, Ник все хотел спросить, что же она читает такое, но было не до того. Конечно, все было уже готово к завтраку, и, как только Ник и Аполлинарий поднялись наверх, Петрус тут же внес из кухни серебряный кофейник со свежезаваренным кофе и горячий чурек. На столе их уже ждал молодой сыр, масло, молочник со сливками, свежий творог, тонко нарезанные ломтики вареной говядины. У Лили был усталый вид и это встревожило Ника.
— Ты что, Лили, дурно спала? — озабоченно спросил он.
— Да нет, только снился мне какой-то необычайно яркий сон. Мне кажется, что он навеян мне этим сердоликовым перстнем, который я долго разглядывала перед сном, а потом спрятала под подушку. Не могу сказать, что я хорошо знаю историю Екатерининских времен, тем не менее мне снились люди и события того времени.
— А не могла бы ты рассказать нам его? — осторожно попросил Ник.
— Да, мне бы хотелось это сделать. А вы скажите мне, что же это за такие ночные фантазии. Ты помнишь, Ник, Елизавета Алексеевна давала мне альбом для стихов, кажется, своей бабушки, и там были записи, сделанные рукой фрейлины императрицы, Глафиры Алымовой, по мужу Ржевской. Этот Ржевский, поляк, какой-то родственник Елизаветы Алексеевны. Так вот, мне приснилось, что я это не я, а Глафира, и что Екатерина Вторая доверяет мне свою тайну, которую я обязуюсь хранить.
И Лили вкратце пересказала свой сон.
Наступило молчание. Каждый обдумывал рассказ Лили, которая, кончив рассказывать, уткнулась носом в чашку с кофе. Ник первым нарушил молчание.
— Если сон был навеян перстнем и если связывать такой необычный сон с тайной Екатерины Второй, то тогда должен существовать какой-то пакет, или ящичек, или шкатулка с документами и драгоценностями. Правда, мне все же кажется, что это из области мистических фантазий, но чем черт не шутит? Тьфу, тьфу, что то меня совсем заносит.
Но Аполлинарий отнесся к этому серьезно и тут же стал развивать эти домыслы.
— Заметьте, Ник, — сказал он, отнесясь с полным доверием к рассказанному Лили сну, — если видения Лили навеяны перстнем, то тут фигурирует бастард, сын Екатерины и Григория Орлова, Бобринский.
