— Мирочка, ты что, спишь? — позвала хозяйка, направляясь к завешенному портьерой алькову.
— Нет, Инга Сергеевна, — донесся откуда-то сверху, будто с самих небес, звонкий, чистый голосок. — Я здесь.
Николас обернулся, задрал голову и увидел над перилами балюстрады истинного ангела: тоненькое личико в обрамлении очень светлых, почти белых волос, широко раскрытые голубые глаза, худенькие голые плечи с бретельками не то от лифчика, не то от комбинации.
— Почему ты там сидишь? И почему неодета?
— Сняла платье, чтобы не испачкать. Тут пылища — ужас. Не вытирает никто, так я решила тряпкой пройтись, — ответила спрятавшаяся за перилами нимфа, разглядывая Николаса. — А села, потому что неодетая. Стыдно. Вы ведь не одна…
Опомнившись, Николас смущенно отвернулся.
— Сейчас поднимусь, принесу тебе платье и туфли. Сэр Николас не смотрит. Кстати, познакомься. Это гувернер, он будет руководить твоим воспитанием и готовить тебя к балу.
— Здравствуйте, — проворковал ангельский голос.
Фандорин, не оборачиваясь, слегка поклонился, что было довольно глупо. Определенно мадам Куценко самой не помешал бы гувернер. Неужто не могла подождать с представлениями, пока девушка оденется и спустится вниз?
Но вот Мира сошла с небес на землю, и оказалось, что никакая она не девушка, а девочка, совсем еще ребенок. На вид ей можно было дать лет тринадцать, да и то без поправки на современную акселерацию. Ее макушка приходилась магистру где-то на уровне локтя, фигурка была щупленькая, без каких-либо намеков на женские округлости. Уж во всяком случае, лифчик, проглядывавший сквозь тонкое батистовое платье, Мире был точно ни к чему.
— Я вас оставляю наедине, чтоб вы могли как следует познакомиться. Не дичись. — Госпожа Куценко ласково погладила девочку по кудрявой головке. — Обещаешь?
— Хорошо, Инга Сергеевна.
— Сколько раз говорить, называй меня просто «Инга». Сэр Николас, я скажу Клаве, чтобы она пришла через десять минут и помогла вам разместиться.
Когда за хозяйкой закрылась дверь, Мира сделала два шага назад — не от застенчивости, а чтобы удобнее было рассматривать двухметрового учителя.
— Вас чё, правда «сэр Николас» зовут? — недоверчиво спросила она и не удержалась, прыснула.
— Зовите меня «Николай Александрович». И давайте сразу договоримся: я буду исправлять неправильности вашей речи, а вы за это не будете на меня обижаться. Идет?
Дождавшись, когда она кивнет, Николас продолжил:
— Первое. Слово «что» по-русски произносится нередуцированно, то есть полностью: што. Второе. Вместо просторечного «правда» в данном случае изысканней было бы употребить выражение «в самом деле». И третье. В беседе с малознакомым человеком, каким я для вас пока являюсь, одного кивка в знак согласия недостаточно. Нужно обязательно произнести вслух: «Да» или «хорошо». Вы меня поняли?
— Да. Только не говорите мне «вы», ладно? Я себя на «вы» покамест не ощущаю.
Мира посмотрела куда-то вниз — Николас подумал, от стеснения. Но нет, это она украдкой полюбовалась на свои часики. Поймав взгляд учителя, прошептала:
— Это французские, с настоящими бриллиантами. «Картье» называются. Папа купил. Ужас какие деньжищи стоят. Правда, красивые? Ой, — спохватилась она, — я хотела спросить: в самом деле красивые?
Фандорин вздохнул. О, великий и могучий, сам черт в тебе ногу сломит.
А девочка ему, увы, понравилась. Да и как она могла не понравиться — такая славная, хорошенькая, и к тому же совсем неиспорченная, а искренняя, простодушная. И так мило, по-волжски окает. Должно быть, именно это госпожа Куценко обозвала «жутким прононсом». Вероятно, Мира жила с родной матерью не в Москве, а где-нибудь в провинции.
Чтобы с самого начала не обозначить себя как педанта и зануду, Николас не стал придираться к «покамест» и к «ужасу». Подошел к письменному столу, склонился над компьютером.
— В «Крестики-нолики» играешь? Нравится?
— Воще-то не очень, — призналась Мира и шмыгнула носом. — Но я ни во что другое не умею. У меня раньше компьютера не было.
— Лучше говорить не мягко «компьютер», а твердо: «компьютОр». И каким же играм ты хотела бы научиться?
— А вы умеете? В самом деле? — Мира схватила его за рукав. — Я по телеку видела, там пацаны играли по компьютОру в приключения! Подземелье с сокровищами, скелеты, а не правильно угадаешь — тебе кранты! Вы в такую играть умеете?
Он кивнул, глядя в ее ясные, полные радостного ожидания глаза, и подумал: очень инфантильна для своего возраста, но это делает ее еще очаровательней.
— Ага, а сами кивнули, — засмеялась Мира. — И «да» не сказали! Так научите меня играть в приключения? Улыбнувшись, Ника пообещал:
— Научу. Не только играть. Если захочешь, мы будем с тобой сами придумывать новые игры. Это еще интересней.
Девочка взвизгнула от восторга, подпрыгнула и с меткостью дрессированного дельфина чмокнула Фандорина точно в середину щеки.
Похоже было, что контакт с ученицей наладился.
* * *
Из «детской», как внутренне окрестил Ника комнату Миры, гувернера отвели к управляющему усадьбой, уютному усачу Павлу Лукьяновичу с белорусским выговором и повадками армейского отставника. Он вручил новому жителю Утешительного ключи от «партаментоу» (апартаментов) и магнитную карточку, чтобы открывать ворота. Предупредил, что на «террыторыи объекту» действуют особые правила безопасности, потому что «Мырат Виленовитш большой тшеловек, а у большого тшеловека и проблэмы большие». Эти слова Павел Лукьянович сопроводил странным безулыбочным подмигиванием, что, видимо, означало: шучу, но не совсем.
Следуя за горничной в свои «партаменты», Фандорин видел из окна, как хозяин выезжает из ворот: впереди джип охраны, сзади еще один, а в лимузин рядом с шофером сел какой-то человек-гора — ростом с Николаса, но вдвое шире. Что-то многовато лейб-гвардейцев для светила хирургии, подумал Ника и спросил, кивнув в сторону великана:
— Личный телохранитель?
— Нет, это секретарь Мирата Виленовича, Игорек, — ответила горничная, милая женщина средних лет по имени Клава. — Он в Америке университет закончил.
Должно быть, по футбольной стипендии, предположил Николас.
«Партаменты» оказались, двухкомнатной квартиркой, небольшой, но вполне комфортабельной. Правда, вид из окон был так себе — на хозяйственные постройки.
Развешивая в шкафу вещи, Клава попросила:
— Вы уж, Николай Александрович, помягче с Мирочкой, без строгостей. Такая девочка хорошая, деликатная. Не обвыклась еще здесь. У нас в обслуге все ее знаете как жалеют.
— За что же ее жалеть? — удивился Фандорин. — Дай бог всякой девочке расти в таких условиях.
Горничная аж рубашку уронила.
— Всякой? Да вы что! Над Мирочкой вся страна слезы лила!
На лице гувернера отразилось полнейшее недоумение, и Клава шлепнула себя по лбу:
— Ах да, вы же англичанин. Очень уж чисто по-русски говорите, я и забыла. «Надейся и жди», наверно, не смотрите?
— Это ток-шоу, да? Нет, я телевизор почти не смотрю, только новости по шестому каналу.
— И газет наших не читаете? О Мирочке писали «Комсомольский москвич», «Факты и аргументы», «Фитилёк», да все писали!
Ника виновато развел руками:
— Нет, я этих изданий не читаю. Только газету «Таймс». — И, просветлев, вспомнил. — Еще иногда еженедельник «Эросс».
— А-а, тогда понятно, — протянула Клава и отвернулась.
Кажется, Николас безвозвратно погубил себя в ее глазах. Она быстро закончила свою работу и вышла, даже не попрощавшись.
Ну и ладно. Фандорину сейчас было не до ханжеских предрассудков обслуживающего персонала.
Он встал у окна, попытался собраться с мыслями.
Итак, пропуск в ад получен. Оттого что это место скорее напоминает рай, только хуже. Тогда получается, что он прислан сюда соглядатаем от Сатаны. Никаких инструкций или заданий Николасу не дали — только устроиться гувернером, и всё. Но телефон ему выдан не случайно. Скоро он зазвонит, можно в этом не сомневаться. Неизвестно, чего именно потребует Жанна от своего агента, но это наверняка будет нечто, несущее обитателям Утешительного беду…
Короткий стук в дверь. Снова вошла горничная. Положила на стол какую то папку, сухо сказала:
— Хорош учитель, не знает, кого учить собрался. Вот, почитайте. Это я подбираю публикации, про Мирочку.
И с надменным видом удалилась.
Фандорин развязал тесемки. Увидел сверху женский глянцевый журнал «ККК». На обложке — робко улыбающаяся Мира. И крупно анонс: «МИРАНДА КУЦЕНКО: ЗОЛУШКА НАШИХ ДНЕЙ».
Сел в кресло, стал читать.
ФЕЯ ПРИЕХАЛА НА «МЕРСЕДЕСЕ»
…В детском доме райцентра Краснокоммунарское таких девочек и мальчиков больше двух сотен. Большинство попали сюда совсем крошками, прямо из Дома малютки.
