На следующее утро, благополучно вручив фермеру деньги, мальчик вернулся к забору и начал копать. На глубине трех футов он нашел останки пса, меж собачьих ребер лежала небольшая шкатулка, а в ней — сорок золотых. Несколько лет спустя шестнадцатилетний Сэмюэл купил на эти деньги таверну «Дерн».
Старые байки. Но вспоминаешь их — и на душе легче, так же как когда вспоминаешь деда. Однако полегчало Леноксу ненадолго, и в кровать он лег, окруженный собственными привидениями, собственными мертвецами; совсем недавно к ним прибавился Джордж Пейсон, которому теперь не дано даже такого утешения, как печаль.
Хватит. С этой мыслью Ленокс проснулся. Разве угрызения совести воскресят мертвых? Да ничуть. Только раскрыв преступление, он может принести пользу. От этого вывода в комнате даже посветлело. Потом Чарлз потребовал целый кофейник кофе, присел к столу и выписал в столбик все факты из блокнота.
Получилось вот что:
Улики по делу о гибели Джорджа Пейсона
1. Кот и странные обстоятельства его гибели.
2. x12/ 43 21 31 25/х2
3. Нож для разрезания конвертов, инициал П.
4. Моток бечевки, вечное перо, помидор — все предметы красные, лежат в малоподходящем месте.
5. Неровная полоска пепла у окна.
6. Карточка общества «Сентябрь», на обратной стороне черно-розовый знак X. (Для бездумного рисунка использование двух цветов маловероятно…)
7. Прогулочные ботинки, покрытые грязью, и трость (на кресле). (Были ли ДП свойственны длинные пешие прогулки?)
8. Хетч дважды солгал.
Закончив писать, Ленокс некоторое время сидел, задумчиво постукивая пером по столу, а потом встал, чтобы переодеться: опаздывать на встречу с Мак-Коннеллом в «Рэндолф» не хотелось. Все то время, что он облачался в утренний костюм, восемь фактов не давали ему покоя.
Мак-Коннелл ждал его за столиком у окна, выходившего на музей Ашмола. При виде Ленокса доктор поднялся ему навстречу, исподволь выискивая на лице друга следы вчерашней печали. Тогда-то смутившийся было Ленокс вдруг понял: Мак-Коннелл привык ловить на себе взгляды, полные сожаления, — вот почему всякий раз, доставая фляжку, он смотрит в сторону.
— Дружище, да тебя не узнать! — обрадованно заметил доктор.
— Ничто так не помогает воспрянуть духом, как работа. У меня состоялся разговор с самим собой — чудовищно долгий, надо заметить, — в результате которого я решил раскрыть преступление.
— Вот он, дух воинов, шедших в битву при Азенкуре,[14] — засмеялся Мак-Коннелл. — Держу пари, в передних рядах английских войск наверняка стоял какой-нибудь пра-пра-Ленокс!
— И сыпал стрелами налево и направо, так оно и было, — подхватил шутку Ленокс. — Но ты лучше расскажи мне, чем закончился вчерашний вечер?
— А-a, вот ты о чем… Давай перекусим наскоро, а потом я тебя кое с кем познакомлю.
— С кем же это?
— Погоди немного.
— Ты говоришь загадками.
— Вполне разрешимыми, — улыбнулся Мак-Коннелл. — Просто я хочу позавтракать, а ты — я тебя знаю, — как только речь зайдет о расследовании, будешь тянуть меня за шиворот, и я останусь голодным до ужина.
Они расправились с яичницей и жареным беконом, выпили чай, но говорили только о грядущей экспедиции Мак-Коннелла в северные края: доктор возлагал особые надежды на фьорды. Поговаривали, что там обитает неизвестный науке (а может, просто несуществующий) вид морских выдр, каталог которых составлял доктор. Наконец с едой было покончено, и мужчины закурили.
— Не томи больше, выкладывай, — взмолился Ленокс.
— Тебя пустят на луг осмотреть место преступления.
— Томас! Как вышло, что они согласились?
— Случай помог. Я знаком с патологоанатомом, который проводил вскрытие. Его зовут Альфред Моррис. Унылая личность, скажу я тебе. Мы вместе стажировались в больнице Святого Варфоломея. Я предложил свою помощь, и он с большой охотой согласился.
— Но почему?
— Скорее всего чтобы исключить ошибочные выводы. Сам знаешь: две головы лучше, и все такое. Убийства здесь — редкость. Как бы там ни было, у нас еще будет время поговорить про тело.
С этими словами Мак-Коннелл затушил сигарету, вышел из-за стола и махнул официанту.
— Запишите на счет триста двенадцать. Гораздо важнее то, что после вскрытия Моррис и я отправились к инспектору Гудсону, и мне удалось его убедить — ты в команде. Я напомнил ему пару имен — дело Марбери, дело Сомса, услуга, которую ты оказал обитателям Букингемского дворца. Под конец он уже считал твое присутствие в Оксфорде большой удачей.
Из гостиницы они отправились по Модлин-стрит и сторону колледжей Мертон и Крайст-Черч.
— Слов нет, как я тебе благодарен, — признался Ленокс. — Без тебя у меня ничего бы не вышло, Томас. Твоя помощь бесценна.
К этому времени они уже ступили на ухоженную дорожку, ведущую в глубину Мертон-колледжа (Ленокс считал его самым красивым, гораздо более красивым, чем вычурный Крайст-Черч). По одну сторону — поразительная часовня, пронизанная мерцающим светом из витражных окон, по другую — стариннейший Моб-Квод, маленький квадратный внутренний дворик, задавший форму, по которой строился весь Оксфорд, да и все последующие университеты, — можно сказать, что университет начинался с этого дворика. Мертон был не только старейшим, но, пожалуй, и самым интересным колледжем с исторической точки зрения: во время Гражданской войны только этот колледж не встал на сторону роялистов; в честь одного из первых выпускников Мертона — сэра Томаса Бодли — называлась Бодлианская библиотека. Не успел Ленокс подумать, что с удовольствием взглянул бы на нее снова, как в конце узкой тропинки открылась панорама на луг Крайст-Черч. Примерно в двухстах ярдах от стен колледжа стояли полицейские: тело Пейсона нашли там.
— Пришли, — сказал Мак-Коннелл. — А вот и Гудсон.
В ту же секунду Гудсон сам заметил их.
— Мистер Ленокс! — Он протянул руку. — Извините моего сержанта, вчера вы застали его в непростой момент. Я рад, что вы здесь.
Инспектор был среднего роста, шатен, его веснушчатое лицо дышало энергией и привлекало искренностью, а в зеленых глазах светилась доброжелательность.
— Полно, забудем о вчерашнем. Работа полицейского — адский труд.
— Пройдемте, вы сами все увидите.
Гудсон сделал констеблю знак пропустить Ленокса и Мак-Коннелла за ограждение.
— Убитый лежал здесь. На спине, руки под головой. К сожалению, земля вокруг истоптана вдоль и поперек: место людное, ходят весь день, отпечатков обуви — на любой вкус.
— Да, убийца очень умен, — согласился Ленокс. — Трудно найти более подходящее место, чтобы спрятать тело или убить человека — особенно если мало времени. Ночью-то здесь ни души, а следов и других признаков жизни — хоть отбавляй.
— Совершенно верно.
— Как вы предполагаете, откуда они пришли? Убийца и жертва?
— Откуда пришли?
— Я хочу сказать, с какой стороны парка?
С двух сторон луг ограничивали колледжи Мертон и Крайст-Черч, а с третьей — две речки. На южной стороне парка, более удаленной от Оксфорда, лежал еще один луг, его частенько затопляло; за ним начинались поля.
— Об этом мы не задумывались, — признался Гудсон.
— Мне представляется, что они пришли с юга, — кивнул Ленокс. — Остальные направления маловероятны: на одном их неизбежно заметили бы портье, студенты, преподаватели, а на другом пришлось бы лезть через высокий забор. Зато проход с рек практически свободен, а в полях почти никогда никого, не так ли?
— Да, полагаю, — нерешительно ответил Гудсон. — Не хотите ли вы сказать, что они укрывались в полях, за реками?
— Совершенно верно. Еще позавчера молодые люди скорее всего скрывались к югу от города, в безлюдной части луга, но не так далеко от Оксфорда.
Гудсон отчетливо понял, как много значат слова Ленокса, и собеседники не сговариваясь зашагали в южном направлении. Невдалеке от берега на лугу почти не было людских следов. Гудсон поманил к себе двух констеблей из оцепления. К полям через реки вело несколько мостов.
— Обследуйте мосты, нет ли там следов борьбы…
— Или крови, — вставил Ленокс.
— Да, или крови, — поддержал Гудсон.
— Неплохо бы послать людей еще южнее, за город, — посоветовал Ленокс. — Опросить хозяев постоялых дворов, пабов, торговых лавок, ну, мало ли.
— Хорошо. — Гудсон сделал себе пометку.
На обратном пути Ленокс сказал:
— Надо отметить сообразительность преступника: он не поддался инстинктивному желанию избежать толпы, а, напротив, вернулся с Пейсоном в более людное место и убил его там. Видимо, первой мыслью убийцы было завести жертву подальше, где тело найдут не сразу, но временем для столь осторожных действий он не располагал.
