Ого! Вы настолько самонадеянны? — воскликнул он.
— Судите сами: вы знаете, что Бодров — не моя настоящая фамилия, тем не менее идёте на это рандеву. Вывод — я вам нужен. Ещё не знаю почему, но нужен…
— Да вы прямо Шерлок Холмс и комиссар Мегрэ в одном флаконе.
— Что?!! — услышав вторую фамилию я едва не подскочил на месте.
Готов дать голову под заклад — Жорж Сименон ещё не написал и строчки про своего будущего героя. А это значит…
Я замер, сердце бешено забилось, во рту пересохло.
— Спокойно, Георгий Олегович! Спокойно! — ухмыльнулся Ягода или тот, кто себя за него выдавал. — Вы не ослышались, насчёт комиссара Мегрэ. Хотите, я удивлю вас ещё больше?
Я взял себя в руки. После всего, что со мной приключилось, этому «фрукту» придётся порядком попотеть, чтобы я озадачился.
— Попробуйте. Я весь внимание.
Он расстегнул верхнюю пуговичку френча.
— Ух… сразу стало легче дышать… А насчёт удивления — главное, чтобы ты опять не подох как в тот раз. Всмотрись в меня повнимательнее, гражданин начальник!
— Смотрю.
Ягода подмигнул.
— Ну, майор? Признаёшь крестника?
— Аллигатор? — заскрипел зубами от злости я.
Ягода кивнул.
— Он самый, майор.
Волна воспоминаний накрыла меня с головой.
Аллигатор — невысокий крепыш в китайском пуховике и джинсах с вытянутыми коленками, осторожно повертел башкой и, не заметив меня, пошагал, низко склонив голову. Он горбился, а его подбородок практически лежал на груди.
В руках была объёмистая спортивная сумка.
Эх, не успела моя «кавалерия». Значит, сам. Но это даже к лучшему — хочешь, чтобы было хорошо, сделай лично.
Пистолет давно был снят с предохранителя, а в ствол, вопреки всем инструкциям, «загнан» дополнительный патрон. Фишка, перенятая от вояк, которая спасла жизнь не одному оперу.
Сердце предательски кольнуло. Я невольно поднёс руку к груди.
Слышь ты, четырёхклапанное, не вздумай подвести. Мне, пока дело не завершу, на тот свет никак нельзя.
Моторчик словно услышал обращённую к нему просьбу, меня отпустило.
Слава богу! Как хорошо…
Я уверенно преградил Аллигатору дорогу.
— Стой, сука! Ты задержан. И даже не вздумай рыпаться.
Тот замер. Рот открылся, вытягивая и без того длинное некрасивое лицо. Сейчас он чем-то напоминал мужика со знаменитой картины Эдварда Мунка «Крик». Не хватало разве что рук, сжимающих голову словно тисками.
— Гражданин майор, вы? — с непередаваемой тоской в голосе воскликнул он.
Нет, с Аллигатора точно надо картины писать. Столько выразительной мимики на каждом квадратном сантиметре «фейса» — звезда МХАТа с зависти помрёт! От ужаса и паники до лихорадочной работы мозга.
Спасать свою шкуру Аллигатор умел. Я всегда помнил об этом и потому не спускал с него глаз.
Я бросил на асфальт перед ним наручники.
— Аккуратно нагнись и надень «браслеты». Повторяю, не вздумай хоть что-то выкинуть — первый выстрел в тебя, второй в воздух.
Он покладисто кивнул и потянулся за «украшением».
В этот момент в сердце даже не кольнули — кто-то будто загнал в него осиновый кол. Матерь божья! Как мне хреново.
В глазах помутилось, стало не хватать воздуха, ноги подкосились.
Бандит уловил произошедшие со мной перемены. Он мог бы совершенно спокойно убежать — у меня просто не оставалось сил, чтобы выстрелить, пистолет превратился в двухпудовую гирю, просто невероятно, что он ещё не выпал из руки.
Однако на Аллигатора что-то нашло.
Отбросив сумку, он кинулся на меня, сбил с ног и вцепился стальной хваткой в горло. В эту же секунду мой палец сам по себе лёг на спусковой крючок. Грохнул выстрел.
Я очнулся, сбросив с себя наваждение, вызванное горькой памятью.
— Как ты здесь оказался?
— Так же, как и ты… Моего мнения никто не спрашивал, — зло произнёс Аллигатор. — Но скажу тебе как на духу: лучше уж так, чем гнить в могиле.
— Знаешь почему это произошло?
— А ты уверен, что хочешь услышать ответ?
Я кивнул.
Ягода-Аллигатор заговорил:
— Не знаю, как тебя, а меня отправили с конкретной целью — ставить тебе палки в колёса.
— Кто? Ты видел их?
— Они называют себя корректорами реальности[1]. Я видел одного и даже разговаривал с ним, если это можно так назвать, — усмехнулся Аллигатор. — Внешне он такой же человек как ты или я: две руки, две ноги, башка. И как у нас с тобой, у этих корректоров всё не по-людски. Одни тянут в одну сторону, другие в другую. Ты типа чистишь авгиевы конюшни, калёным железом жжёшь всякую нечисть вроде меня, ну а меня направили те, другие — они посчитали, что баланс качнулся куда-то не туда.
— Что значит не туда?
— Спроси что полегче, начальник! Думаешь, передо мной распинались? Да на меня смотрели как на дерьмо, прилипшие к подошве, и обращались точно так же! Это ты ж у нас… ерой, штаны с дырой! — Аллигатор наливался ненавистью. — А я — так, отбросы!
— Другими словами, мы тут не случайно, — перевёл тему я.
— Естественно! Неужели ты не замечал, что как магнит тянешь к себе нашего брата? Стоит тебе сделать шаг и началось: либо шлёпнешь кого-то, либо на нары отправишь…
— За дело, — заметил я.
— Да мне плевать! А вот вторым корректорам почему-то нет. С какого-то перепугу они посчитали тебя чуть ли не главной угрозой, дёрнули меня, сделали большой шишкой и велели стереть тебя с лица с земли.
— А ты?
— А что я? Ты мне и в той жизни не шибко нравился, а в этой так и вовсе достал, — фыркнул Аллинатор. — Так что наши интересы с корректорами совпали. Сначала я стал давить тебя через Кравченко. Помнишь такого?
— Как не помнить… Начальник губотдела ГПУ…
Я вспомнил наше с ним противостояние. Что только он не пытался со мной сделать: и убийц подсылал, когда покушение провалилось, добился, чтобы меня уволили из угрозыска по сокращению штатов, чуть было не засадил в тюрьму…
Не зря многие говорили, что у Кравченко серьёзная крыша в Москве. Теперь понимаю, какая…
— Этот придурок облажался, — вздохнул Аллигатор.
— Но своё отработал на все сто. Столько крови у меня выпил…
Если бы не товарищ Маркус, думаю, Кравченко в итоге меня бы сожрал, но не думаю, что Аллигатору нужны такие подробности.
—
