Сняли подозрение и с мастеровых. Фон Бригген разыскал плотничью артель. Мужики покаялись, что накричали тогда сгоряча на постового. Выпили перед этим, вот и осмелели… Но потом взяли подряд в селе Высокове, строят там почтовую контору. С тех пор в городе и не были. Кто хошь подтвердит.
Дознание опять зашло в тупик. Местные деятели смотрели с надеждой на петербуржца. Где теперь искать? Но у того никаких идей не было. И он вызвался помочь сыскному отделению разобраться со смертью проститутки. Глядишь, пока ловят другого злодея, что-то случится. Вскроются новые факты, появятся иные версии… Яковлев понял, что ничего больше от столичного командированного не добиться, и махнул рукой. Делайте что хотите!
Лыков поехал в Кунавино. Там сложился целый «веселый городок». Вообще, в Нижнем два центра проституции. Один издавна завелся на ярмарке. Самокатская площадь дала приют шестнадцати публичным домам, Азиатский переулок – еще семи. Особняком стоял знаменитый дом Муратова, в котором помещалось сразу пять борделей. Хозяйки заведений – почтенные бендерши: Прянишникова, Юсина, Корчагина, Андреянова, Ерганова, Гофман… Своим ремеслом они занимались десятки лет. Лыков по прежней своей службе в нижегородской сыскной полиции хорошо знал их всех. Ярмарочная проституция была «сезонной» – в сентябре девушки разъезжались по домам.
Второй центр образовался в Кунавине. Улицы Елизаветинская и Александровская сплошь уставлены публичным домами. Тут уже разврат гнездился круглый год. Когда затихала ярмарка, часть проституток тоже уезжала: в Москву, в Петербург. Но костяк оставался и обслуживал нижегородцев и приезжих. Близость вокзала, Катыз, Гордеевки привлекала в Кунавино темный элемент. Полиция поэтому старалась держать местность под наблюдением. Большинство «тетенек» являлись негласными осведомителями. Откажешься помогать полиции – мигом лишишься промыслового свидетельства. Пристав всегда найдет, к чему прицепиться.
Рахиль Эльбовна Щавинская была среди кунавинских бендерш предводительницей. Она содержала крупнейший бордель с 34 девушками – на две больше, чем у главной конкурентки Кулейн. Самое же важное, что заведение помещалось в собственном доме Щавинской. Тогда как другие снимали помещения и платили за них большие деньги. Дом был настолько вместительным, что еще оставалось место. И Рахиль Эльбовна отдавала его Киселевой (26 девушек) и Гольштейн (7 девушек).
К этой почтенной женщине и явился Лыков. Та встретила его радостным восклицаниями:
– Алексей Николаевич! Сколько лет, сколько зим! А вы возмужали, возмужали… Уехали от нас почти что юноша, а теперь вот другое дело. Ну что, дамы стали наконец на вас заглядываться?
– Отбою нет, Рахиль Эльбовна!
– Вот! Я же вам говорила, помните?
– Помню. Все вышло, как вы предрекали. Чаем угостите?
В таком духе их беседа продолжалась еще минут десять. Лыкову было приятно сидеть у своей старой клиентки, где он в молодые годы написал не один протокол. Собеседники выпили чаю, вспомнили Павла Афанасьевича, перемыли косточки нынешнему полицейском начальству. Потом Щавинская отставила чашку и сказал:
– Вы ведь по поводу Угодниковой? Я велела собрать ее вещи и документы. Пойдемте провожу…
Встала, шагнула, и сделалось заметно, что бендерша сильно постарела за эти годы.
Они пришли в крохотную комнату с одним окном. На койке лежал скарб. Алексей осмотрел его: все дорогие вещи. Шаль со стеклярусом, пальто из хорошего драпа, три платья.
– Ого! Имела богатых поклонников?
– Да, Верочка нравилась одному господину. И он осыпал ее деньгами. Я не возражала.
– И все это она бросила здесь… Что-то сильно напугало Угодникову?
Щавинская присела на кровать. Из нее будто впустили воздух: старуха старухой…
– Я знала, что явятся сыскные. Что-то было не так. Сначала, когда Верочка убежала, я решила, что она убежала от меня. И обиделась. Я ли ей не потакала! А кто она? Просто крестьянская девка. Про таких говорится: слаба на передок.
– Когда вы поняли, что дело не ладно?
– Уже после того, как отнесла заявление. Подружки рассказали мне, как девочка была напугана. И потом, бросить новое пальто! Ведь оно восемь рублей стоит!
– Ага. Давайте подробней про то, как Угодникова была напугана. Кого она боялась? Своего кредитного?
– Нет! – воскликнула бендерша. – Я тоже так сначала думала и потому не беспокоилась. Девочки вечно с кем-то сходятся, потом расходятся. Сплетни, пересуды. Но ее кредитный сбежал. И девочки злобно над Верой посмеялись. Потому как им же было завидно! Когда он купал ее в деньгах. Вот они и отомстили. Тут очень зло мстят, когда приходит время. Всем хочется иметь богатого поклонника, постоянного. А еще есть легенда, что где-то когда-то такой поклонник влюбился в шлюху и забрал ее из публичного дома под венец.
– А такого никогда не было?
– Конечно, не было. Но девочки верят.
– Так. Расскажите мне о кредитном Угодниковой. Кто он?
– О, из дворян! И при деньгах. Правда, от его денег исходил дурной запах.
– Что вы имеете в виду?
– Посудите сами. Откуда у старшего билетера выставки такие деньжищи? Разве только воровать из кассы!
– Так ее любовником был Лугвенев?
– Да. Я разве не сказала?
– Рахиль Эльбовна. Давайте с этого места очень-очень подробно.
– Хорошо.
– Когда Лугвенев впервые появился в вашем доме?
– Сейчас вспомню. Выставка открылась двадцать восьмого мая. Мы готовились, все девочки уже были на местах. Сначала шло вяло, народ, можно сказать, отсутствовал… В первых числах июня стало оживать. И тут пришел он. Важный, самодовольный… Потомственное дворянство очень приподнимало Виктора Павловича в собственных глазах…
– Действительно, Лугвеневы – старый дворянский род из Новгородской губернии, – подтвердил Алексей.
– Таки этот не вызывал особого уважения, – съязвила «тетенька». – Но деньги у него водились. Причем не сразу он стал ими швыряться. Я сейчас полагаю, что сначала-то Лугвенев был нищ. Жил только жалованием. Первые дни выставка пустовала, народу почти не было, и не с чего воровать. А потом, постепенно…
– Он сразу выбрал себе Угодникову?
– Да, в первый же день. Назавтра снова явился и опять взял ее. Затем перепробовал нескольких девочек: Люсю, Матильду, Нору, еще кого-то. И уж после этого окончательно остановился на Верочке.
– Что было дальше?
– Дальше Веру ударило в голову. Каждый вечер рестораны, подарки, цыгане с арфистками! Работать она перестала, но Виктор Павлович ежедневно вручал мне пятнадцать рублей. Почему бы нет?
– Пятнадцать рублей! – поразился Лыков. – Да еще и рестораны. Но ведь билет на выставку стоит всего тридцать копеек. Сколько же он утаил?
– Много! – авторитетно заявила Щавельская.
– Бедный Савич!
– Какой еще Савич?
– Это начальник Лугвенева, – пояснил сыщик. – Он взял на ответственную службу своего однокашника. Чтобы тот не допускал воровства.
Бендерша сокрушенно покачала головой.
– Какая непорядочность с его стороны. Мне, впрочем, этот человек никогда не нравился. А куда деваться? Если бы я принимала только тех, кто нравится, пришлось бы закрыть заведение.
– Ладно. Воровство не по моей части, им сейчас занимаются люди Прозорова. Мое дело – убийство. Угодникову задушили и бросили голую под забором… Кто мог это сделать?
Щавельская беззвучно помолилась своему еврейскому богу потом тряхнула седыми космами.
– Хотела бы и я это знать. Вера не виновата передо мной. Ее напугали и потом убили. Если вам удастся найти того, кто это сделал, – я ваша должница.
– Вот и помогите найти! Вы сказали, что кредитный друг исчез. Она сразу стала чего-то опасаться?
– Да. Это обычное явление, когда мужчина перестает ходить. Вы такие ветреные! Но Вера ни секунды не сомневалась, что с ним случилось что-то плохое.
– Конечно, случилось. Набил денег полную зобню, и дал деру! – не удержался сыщик. – Даже не попрощался с пассией.
– Так или нет, но она заволновалась и решила уйти из моего заведения. Просила меня вернуть ей заменительный билет[17]. Разумеется, я отказала! Ярмарка входит в полную силу, от клиентов отбоя нет. И тогда Вера исчезла, бросив вещи.
– Кто из ваших девочек был ее лучше подругой? Мне надо с ней поговорить.
– Да, я уже думала об этом. Ближе всех стояла Матильда. Сейчас я узнаю, свободна ли она. Если занята, то придется немного обождать. Не желаете, кстати, испробовать моих? Человек из столицы, видавший виды… Мне будет интересно знать ваше мнение.
– Некогда, Рахиль Эльбовна. Зовите сюда Матильду.
Но девушка оказалась в работе. Ожидая ее, Алексей стал изучать бумаги убитой.
