Моей барышни здесь не было. Я уж хотел подлететь к другим окнам, но дверь кабинета вдруг приоткрылась, в щель сунулся некто в черном парике, не столь пышном, как у арматора. Должно быть, секретарь.
– Патрон, вас желает видеть молодая дама. Она назвалась госпожой Летицией де Дорн, дочерью баварского тайного советника. Велеть, чтоб обождала?
– Нет-нет, проси!
Лефевр накрыл одни бумаги другими. Похлопал себя по щекам, и его лицо, только что бывшее желчным и кислым, осветилось любезнейшей из улыбок.
– Милости прошу! – вскричал он, поднимаясь навстречу посетительнице. – Жду, давно жду! И все приготовил, как обещал. Однако позвольте спросить, как прошло ваше путешествие? Представляю, сколь опасным и малоприятным оно было с учетом нынешних обстоятельств!
Арматор несомненно имел в виду большую войну, начавшуюся в прошлом году и поделившую Европу на два лагеря. Причиною конфликта был опустевший мадридский трон, и речь шла о том, кому достанутся богатейшие владения Испании – ставленнику французского короля, либо австрийским Габсбургам. На стороне Вены выступили Англия и Нидерланды; Версаль поддержали Испания и Бавария, так что медноволосая драчунья, стало быть, прибыла из государства, союзного Франции.
Услышав о «тайном советнике», я уж решил, что здесь разворачивается какая-нибудь шпионская интрига и огорчился, ибо, как говорил Учитель, «худшие из людей – торговцы пороком и соглядатаи». Мне не хотелось, чтоб моя благородная избавительница оказалась из этой породы. Все политические интриги и козни, на мой взгляд, ужасная мерзость. Человеку, заботящемуся о своей карме и внутренней гармонии, лучше держаться от таких дел подальше.
Но дальнейший ход беседы показал, что мое предположение ошибочно. Хоть я и мало что поначалу понял, однако сообразил: шпионство тут, кажется, ни при чем.
– Да, поездка заняла целых двадцать дней, – сказала госпожа Летиция де Дорн. – Местности, где идут бои, пришлось объезжать стороной. Но обозы и войска движутся по всем дорогам, это совершенно несносно. Однако, слава Богу, теперь я в Сен-Мало, так что давайте не будем терять времени. Вот задаток, о котором мы условились. Полторы тысячи ливров. – Она поставила на стол ларец, а сама села в кресло. – Вторую половину вы получите, когда корабль доставит сюда моего отца. Вся сумма выкупа в сундуке, который я оставила в гостинице. Я передам сундук капитану.
Лефевр открыл ларец и начал пересчитывать деньги, очень быстро и ловко. Он складывал монеты столбиками. Сразу было видно, что это занятие для него приятнее всего на свете.
– Все точно, – сказал он, закончив, и сделал скорбное лицо. – Но… К моему глубокому сожалению, обстоятельства переменились. Все из-за этой проклятой войны, от которой я несу кошмарные, совершенно чудовищные убытки.
– Вы хотите поднять стоимость вашего вознаграждения? – нахмурилась барышня. – Могу я узнать, на сколько?
Он негодующе замахал руками.
– Что вы, что вы! Слово Лефевра – булатная сталь!! Дело не в моей комиссии. Она останется такой же. Но вот накладные расходы…
Арматор выпорхнул из-за стола и оказался у географической карты, висящей на стене.
– Плавание в Барбарию – сущий пустяк. В мирное время наше маленькое дельце не представляло бы большой трудности. Капитан, доставляющий в Испанию или Марсель груз нашей сушеной трески, завернул бы в Сале, это разбойничье гнездо, провел бы необходимые переговоры, взял на борт вашего батюшку, и вся недолга. Но из-за войны морская торговля прекратилась. Купеческие корабли больше не плавают.
Девушка порывисто поднялась.
– Это довольно странно! Война идет не первый месяц! Вы могли бы написать, что отказываетесь от поручения, но вместо этого в вашем письме было сказано: приезжайте. Объяснитесь, сударь!
– Именно это я и собираюсь сделать, мадемуазель. Не хотел делать этого письменно, ибо в нынешние тревожные времена почта может быть перехвачена, а мое предложение несколько… деликатно.
– В чем оно состоит? Говорите же!
– Я не могу отправить в Барбарию купеческое судно, потому что оно станет легкой добычей проклятых англичан. Но можно снарядить корсарский корабль. Он быстроходен и хорошо вооружен.
– Вы предлагаете послать за моим отцом пиратов? – поразилась госпожа де Дорн.
Он засмеялся.
– У вас, сухопутной публики, довольно путаное представление о таких вещах. Корсары вовсе не пираты.
– Разве они не грабят корабли?
– Разумеется, грабят.
– В чем же разница?
– В том, что захваченного пирата вешают на рее, а корсар считается военнопленным. Потому что корсары грабят лишь те корабли, что ходят под вражеским флагом. Чтобы стать корсаром, нужно иметь патент от адмиралтейства. Получить его может далеко не всякий. А у меня патент есть. Учтите, мадемуазель: пока не закончится эта война – а она может продлиться и пять, и десять лет – никаким иным способом до Барбарии не добраться.
Барышня наморщила лоб – она все-таки не понимала.
– Если корсарский патент – нечто совершенно законное, к чему тайны? Почему вы боялись, что ваше письмо попадет в чужие руки?
– Потому что негоциантский дом «Лефевр и сыновья» имеет репутацию, сударыня. И я ею дорожу. Хоть многие арматоры Франции, Англии, Голландии в военное время подрабатывают корсарством, никто этого не афиширует. Ведь приходится потрошить корабли, принадлежащие вчерашним и завтрашним торговым партнерам. Это порождает недобрые чувства, обиды, озлобление. Вот почему я могу сделать вам такое предложение только устно. У меня как раз подготовлено отличное судно: легкий фрегат «L’Hirondelle»,[16] с лихим, надежным капитаном, господином Дезэссаром.
– Дез Эссаром? – повторила девушка, как бы поделив это имя на две части. – Что ж, я согласна! Корсары так корсары, только б отец поскорее вернулся! По рукам, мсье!
Она сняла перчатку и протянула арматору свою руку – слишком большую, не особенно белую и нисколько не округлую, то есть совсем не совпадающую с каноном женской красоты. Лефевр не пожал ее, а склонился и почтительно чмокнул губами воздух над пальцами мадемуазель де Дорн.
– Отрадно видеть столь трогательную дочернюю привязанность. Я тронут до слез. Однако, сударыня, как вы понимаете, одно дело – завернуть в Сале по дороге, сделав небольшой крюк, и совсем другое – снаряжать специальную экспедицию. Я имею в виду расходы.
– В какую сумму они выльются? – деловито спросила она.
– Минуточку… Сейчас прикинем.
Почтенный арматор сел на место, положил перед собой абакус и, щелкая шариками из слоновой кости, принялся за подсчеты.
– Во-первых, жалованье экипажу с доплатой за военное время и плаванье в опасных водах… Допустим, испанцы нам союзники, а у султана Мулай-Исмаила с нашим великим монархом мир и согласие, но эти пронырливые англичане кишат во всех морях, прошу прощения, будто вши в лохмотьях. Итак, сорок матросов в среднем по 70 ливров в месяц… Кладем три месяца: покуда туда, покуда обратно, да переговоры – у мавров ничего быстро не делается… М-м-м, офицеры и капитан… Теперь припасы. Люди у меня не балованы разносолами, но по полсотни монет на каждого потратить придется… Итого расходы на содержание команды… Ага, с этим все.
Он записал цифру на бумажке, застенчиво прикрывшись ладонью.
– Идем дальше. Страховка.
– Что?
– Как, вы не слышали об этом чудесном изобретении, которое всем так выгодно? Вы платите страховой компании некий взнос, и больше ни о чем не беспокоитесь. Если ваш корабль пропал – утонул, захвачен пиратами, пропал бесследно, – компания возмещает вам ущерб. Естественно, взнос зависит от дальности плавания и рискованности предприятия. В мирное время за путешествие в Средиземноморье берут всего 3 % стоимости судна и товара, ибо французов мавры не трогают, а больше там опасаться некого. Но сейчас ставки, увы, поднялись в десять раз. «Л’Ирондель» стоит 25000, следовательно… – Он поколдовал над счетами еще немного и подвел итог. – В общем и целом вам придется раскошелиться на 21358 ливров и шесть су. Не будем мелочиться, – здесь последовал широкий взмах шитого золотом обшлага, – двадцать одна тысяча триста пятьдесят.
– Сколько?! – ахнула госпожа де Дорн, выхватывая у него листок. – О боже…
– Меньше никак нельзя, – твердо молвил Лефевр и долго еще толковал ей про военные трудности, алчность моряков, обязательные отчисления в казну и возмутительную дороговизну солонины.
– Мне нужно подумать, – наконец произнесла девушка упавшим голосом. – Я возвращаюсь в гостиницу…
Арматор пошел ее провожать, а я встрепенулся и тоже слетел вниз.
Судя по разговору, этот алчный кровосос и не подумает откупаться от Кривого Волка. Нужно было как-то предупредить ее! Бедняжка, вымогатели кружили вокруг нее, будто коршуны. На свете нет тварей кровожадней и отвратительней коршунов! Однажды на острове Мадейра, когда я замечтался, любуясь солнечными бликами на волнах, на меня напал один такой убийца… Впрочем, не хочу вспоминать этот кошмар.
