– И что ты сделал? – заинтересовалась мама.
– Я поднялся с кровати и пошел наверх. Чем выше я поднимался, тем тяжелее становилось у меня на душе.
– Почему?
– Мне отчего-то казалось, там развлекаются те самые парни, которые выносили мебель. Я решил, что они оставили граммофон в квартире и теперь насмехаются над привычками и вкусами бывших жильцов. В общем, пока поднимался, я постоянно слышал музыку. А когда остановился перед дверью и нажал на звонок, она, казалось, стала чуть громче. Я даже придумал, что скажу, если дверь мне откроют те самые парни: извинюсь и сообщу, что старые жильцы взяли у меня пластинку, а отдать забыли. Я стоял и ждал, а дверь мне никто не открывал. Сколько времени провел перед дверью, не знаю, помню только, что снова и снова жал на кнопку звонка. А потом зачем-то толкнул створку, и она открылась.
– Что значит – открылась? – насторожилась мама. – Разве дверь не была заперта?
– Представь себе, нет.
– Надеюсь, ты не стал входить в квартиру?
– Напротив! Я вошел и стал искать тот самый граммофон, который не переставал играть ни на минуту. И… Можешь мне верить, можешь нет, но в квартире было пусто! – на одном дыхании выпалил папа.
– Хочешь сказать, там никого не было?
– Никого и ничего. Мебель вывезли всю. Не оставили даже старой табуретки. Правда, мусор не убрали. По углам клубилась пыль, а на полу валялись клочки бумаги. Вот и все, что я увидел в квартире Миши и Регины.
– Кто же слушал музыку в пустой квартире? – удивилась мама.
– Надя, очнись! Только что ведь сказал: там ничего не было. Ни-че-го! В том числе и граммофона.
– Что значит – не было? – В мамином голосе послышался страх. – А откуда же взялась музыка?
– Вот и я себя спрашиваю – откуда взялась музыка? Между тем я ее ясно слышал.
– А какое произведение звучало?
– «Белеет парус одинокий».
– Любимый Регинин романс, – сдавленно произнесла мама и охнула.
– Вот именно… – тихо сказал папа.
Родители замолчали.
С тех пор я тоже стал слышать этот романс. Иногда музыка доносилась до меня вполне явственно, иногда еле слышно. Но я мог бы поклясться, что звуки – не игра моего воображения.
Затем в квартиру Петровых въехали новые жильцы с мальчишкой моих лет. Мы с ним сразу подружились и стали бегать друг к другу в гости. Казалось бы, после того как в квартире появились другие люди, музыка должна была прекратиться. Ан нет! Я все равно ее слышал. И папа тоже. Они с мамой говорили об этом, когда считали, что я сплю.
Но вот что интересно – мой друг, сын соседей, не слышал совсем ничего. Ничего, понимаете? Иногда я спрашивал его, не кажется ли ему, будто где-то играет граммофон, и он абсолютно искренне отвечал, что нет. Его родители тоже ничего не слышали. Мои мама и папа иногда ходили к ним на чай – как я считаю, чтобы выяснить, как им живется в этой квартире, но ничего так и не узнали. Кстати, они так и не подружились. Только общались по-соседски…
Рассказчик умолк, пару минут мы сидели в полной тишине.
– И вы до сих пор слышите музыку? – изумленно приоткрыв рот, наконец спросила Люда.
– Бывает иногда. Хотя сейчас очень редко.
– И никто из посторонних ее не слышит?
– Никто. Я даже проводил эксперименты. Придет кто-нибудь к нам в гости, и вдруг до меня доносятся звуки романса. Я и спрашивал: не слышите ли, гости дорогие, чудесную музыку? Все только искренне удивлялись и считали меня чудаком.
– А Ангелина Семеновна тоже слышала романс? – поинтересовался Александр.
– Не знаю. Мы с ней ни разу не говорили на эту тему.
– Так откуда же бралась музыка?
– Кто ж ее разберет? Я говорю – старые грехи дают о себе знать.
– Но вы-то не были грешны перед Петровыми?
– Надеюсь, что нет.
– Что значит – надеетесь?
– Хотите – верьте, хотите – нет, но я понятия не имею, кем работал мой отец. В те времена было сложно верить даже самому близкому другу. В том числе и отцу. Да-да, не удивляйтесь! Иногда благополучие семьи можно было объяснить только одним: на совести у кого-то из ее членов – чужие жизни.
– Но ваш папа дружил с Василием.
– Дружил. И я не думаю, что это по его указке с дядей Васей что-то случилось. Но сомнения остаются всегда…
– А почему вы считаете, будто с ними что-то случилось? Может, Петровы действительно поспешили уехать, а собрать вещи доверили знакомым или родственникам.
– Потому что знаю: их жизнь закончилась печально, – покачал головой Вячеслав Олегович. – Примерно через полгода после исчезновения соседей я снова подслушал разговор между родителями. Оказывается, папа наводил справки о дяде Васе и тете Регине. У него обнаружился некий знакомый, у которого в деревне с забавным названием Красная Речка жила дальняя родственница, и папа вместе с этим знакомым поехал к ней по грибы. После удачного похода в лес накрыли стол, пригласили чуть ли не всю деревню – благо, что отец запасся большим количеством водки, – и от души поболтали. Так вот, оказалось, что никакие Петровы в деревню не приезжали. И вообще новые жильцы туда и носа не суют – от города далеко, а желающих работать на земле немного.
– Значит, Петровых и самом деле забрали, не разрешив им перебраться в деревню?
– Получается, так. Другого варианта я не вижу. Если бы все обошлось, они бы обязательно дали о себе знать.
– А как вы объясняете звучание музыки? – поинтересовался Саша.
– Да никак не объясняю! Видимо, не все в нашем мире можно объяснить. Скорее всего, они подают нам некий знак. Чтобы мы о них не забывали. Вот только каким образом это происходит – ума не приложу!
– А музыка всегда одна и та же? – уточнила Людмила.
– Да, тот самый любимый романс тети Регины.
– Вячеслав Олегович, а вы ничего не слышали о призраке девушки?
– За свою жизнь я столько всего слышал, – горько усмехнулся дедуля. – Этот дом просто кишмя кишит привидениями.
– Но нас интересует именно девушка!
– Какая разница, девушка, парень… Речь не о том. Старые грехи распускают свои ветви, отсюда и все проблемы.
«Похоже, у дедушки не все в порядке с головой. Вот ведь загнул – ветви грехов… – усмехнулся про себя Саша. – Нужно отсюда уходить, пока ему не взбрело на ум еще что-нибудь в таком духе».
– Я мог бы вам много чего порассказать, молодые люди, – добавил старик. – Да какой в этом смысл?
– Вот что, Вячеслав Олегович, – решила Люда. – Сейчас у нас мало времени, но позже мы вернемся, и вы нам обязательно расскажете какую-нибудь другую историю. Хорошо?
– Я буду ждать вас, моя фея! – просиял дедуля.
Точно больной на всю голову, решил для себя Александр, шагая в прихожую.
– Тебе не кажется, что дом этот и правда очень странный? – подала голос Люда, когда они вышли из квартиры деда.
– Еще как кажется! – хмыкнул Громов.
– Я бы ни за что не стала в нем жить – то музыка играет, то призраки бродят…
Когда миновали один лестничный пролет, Саша поинтересовался:
– Мы сейчас куда?
– Заглянем в квартиру Ангелины Семеновны. Нужно убедиться, что ничего там не упустили.
Осталось позади еще несколько ступенек, они вышли на лестничную площадку и в растерянности замерли перед нужной дверью. Бумаги с печатью, которую Люда вчера собственноручно наклеила, на ней не было.
– Что за ерунда? – пробормотала Людмила, рассматривая то, что осталось от белой полоски.
Сорванный и смятый бумажный прямоугольник валялся возле двери. Сама створка была заперта.
– Ничего не понимаю. Кто осмелился сорвать печать?
– М-да… – промычал Саша, тоже глядя на бумагу. – Наверное, сын покойной. Кроме него, квартира никому не интересна.
– Евгений? Вряд ли, – не согласилась Люда. – Он бы мне позвонил.
– Не факт.
– А откуда у него ключи? Я же вчера их забрала.
– Как будто у него нет запасной связки, – фыркнул Саша.
– Что ж, посмотрим… – процедила сквозь зубы Людмила и решительно отперла дверь.
Сначала показалось, что в квартире стоит тишина. Однако стоило им сделать несколько шагов по коридору, как со стороны комнаты, в которой обнаружили тело хозяйки, послышался тихий скрип. Люда остановилась и нерешительно посмотрела на любимого. Тот ободряюще кивнул и зашагал вперед.
Неожиданно дверь комнаты распахнулась, и на пороге показался мужчина лет тридцати пяти. Он оторопело посмотрел на неожиданных гостей, а потом на его лице появилась злость.
– Кто вы такие и что здесь делаете? – грубо спросил незнакомец.
– Этот же вопрос мы собираемся задать вам, – отозвалась Люда, выглядывая из-за Сашиного плеча.
– Я хозяин квартиры.
– Значит, вас зовут Ангелина Семеновна Шварц?
– Н…нет, – чуть сбавил тон нахал. – Но старухи больше нет, поэтому ее собственность перешла ко мне.
– А, так вы Евгений Шварц?
– Тоже нет, – огрызнулся молодой мужчина. – Чего вы ко мне пристали? Сами-то кто такие? Воры? Вот сейчас полицию вызову!
