Надворный советник прибыл в столицу Лифляндии как старый знакомый. Но в новом качестве. Официальные полномочия аховые: научить городовых тягать гири. Но приказ подписан министром, а Лыков потом может что-то его высокопревосходительству и нашептать. С таким шутки плохи. Опять же, человек из столицы, в Департаменте полиции не мелкая сошка. Даже если сунет нос не в свои дела, теперь от него не отмахнешься.
Держа все это в голове, Алексей поехал к полицмейстеру. Причем не на службу в управление, а вечером на квартиру. Это тоже делалось с намеком. Мне, мол, так удобнее, а ты привыкай…
Казенное жилье рижского полицмейстера помещалось на Парковой улице, в доме номер 1 «А», в четвертой квартире. Войтов накинул поверх форменного платья халат. Он читал гранки готовящегося номера «Вестника Рижской городской полиции». Гостя хозяин не ждал и оттого растерялся.
– Добрый вечер, Владимир Михайлович!
– Добрый, э…
– Алексей Николаевич меня зовут.
– Простите, забыл. Вы к нам в командировку?
– Да. Приказ министра дошел до вас?
– Сегодня прочитал его в секретном журнале телеграфа.
– Когда я могу приступить к обязанностям?
Войтов помахал гранками:
– Когда будет опубликован суточный по полиции приказ. Но в завтрашний номер не успеем, приказ на сегодня я уже подписал.
Алексей подумал: вот сейчас нажму на него и потребую, чтобы переделал бумагу. Вряд ли откажет… Но это означало бы так поставить себя перед полицмейстером, что тот – лицо подчиненное. Плохо для дальнейшей совместной службы. И сыщик сказал:
– Хорошо, я сегодня поленюсь, погуляю по красавице Риге. Но завтра прошу собрать господ участковых приставов на совещание.
Полицмейстер растерялся.
– Наша газета, видите ли, выходит трижды в неделю… Поэтому нового приказа еще несколько дней не будет.
– А вы все-таки соберите, – отрезал Лыков. – Мне жалование платят не за то, чтобы я по улицам шлялся.
– Как будет угодно.
– И еще, Владимир Михайлович. Я интересовался у вас ходом дознания по убийству Язепа Титуса. Помните?
– Помню.
– Я по-прежнему интересуюсь им. Мы поняли друг друга?
– Э-э… Да, поняли. Я дам указание коллежскому асессору Кнауту оказать вам полное содействие в получении сведений.
– И вообще активнее вести дознание.
– Хорошо, договорились.
– Благодарю! В докладе господину министру я непременно отмечу вашу помощь. По всем вопросам.
Надворный советник уходил довольный. Войтов все сразу осознал. Он временная фигура, исправляющий должность, и полицмейстером Риги ему не быть. Но, если Владимир Михайлович и дальше собирается служить по МВД, ссориться со столичным чиновником особых поручений ему не с руки. Значит, содействие обеспечено.
Теперь следовало заселиться. Снова жить в «Центральной» сыщику не хотелось. Там всего один вход, а ему предстоят конспиративные встречи с Титусом и Арзамасцевым, значит, потребуются дополнительные пути для вылазки. Как обеспеченный человек, Лыков мог позволить себе даже «Метрополь», где за ночь просят двенадцать с полтиной! Но это уже мотовство, Варвара Александровна не одобрит. И сыщик поехал на Александровскую улицу, 25. Здесь помещалась гостиница «Франкфурт-на-Майне». При ней был первоклассный ресторан с верандой, что создавало еще два выхода на улицу. И номер стоил пятишницу…
Заселившись, Алексей вызвал артельщика фирмы «Экспресс» и передал ему письмо для Никифорова. В нем он приглашал Александра Лукича в номер к семи часам вечера. После чего спустился в ресторан и заказал угря.
Без Титуса сыщику было неуютно в Риге. Куда пойти? Он решил сегодня же навестить Лизу Эглит, но ближе к ночи. А пока уселся на веранде все с тем же «Вестником Рижской городской полиции». В рубрике происшествий ничего интересного не обнаружилось. На Двинском рынке у торговки Веры Семилеткиной отобрано около пуда печеночной колбасы, содержащей большое количество песку. И опять кого-то порезали на Витебской. Как они обращаются с ножом, галманы? Вынул – так уж бей! А тут ранения, больше похожие на царапины. Шпанка, дрянь, а не налетчики. Разочаровавшись в рижских уголовных, сыщик перешел к международным новостям.
В Нью-Йорке появились электрические извозчики. Они возят пассажиров в экипажах с электрической батареей в полторы лошадиные силы. Скорость езды – до тридцати верст в час. Ого… Немцы кормят скотину конно-железной дороги опилками. Буковые и еловые опилки смешиваются с отрубями и почему-то с соляной кислотой. Полученная смесь прессуется в кирпичики и скармливается лошадям вместо сена и овса. Бедные германские кобылы… Американцы бомбами, начиненными петролеумом, сожгли в бухте Манильи три испанских корабля. Продолжается расследование покушения на греческого короля. Газеты особо отмечают храброе поведение Его Величества. Когда раздался первый выстрел, он закрыл королеву собой. Молодец… Рижанин фон Ренгартен продолжает пешее кругосветное путешествие. Он вышел из Риги 27 мая 1897 года и с тех пор одолел своим ходом 21 000 верст. Прошел Кавказ, Туркестан, Сибирь, Монголию и Китай. Оттуда перебрался в Америку, начал с Сан-Франциско, а на днях явился в Нью-Йорк. Сразу видать, что нет у фона более серьезных дел…
В назначенное время вошел Никифоров.
– Здравствуйте! А где Яков Францевич?
– Он перешел в другое измерение. Если встретите его где-нибудь на улице, делайте вид, что незнакомы.
– Понял. Неужели он…
– Дознание смерти Язепа Титуса поднялось на новый уровень. Теперь я занимаюсь им вполне официально и при поддержке местной полиции. Я пригласил вас, Александр Лукич, чтобы известить об этом.
– Значит, в моих услугах вы больше не нуждаетесь?
– Сейчас – да. Нужно рассчитаться за проделанную работу.
Лицо отставного сыщика дрогнуло.
– Да, конечно… Я понимаю. Сколько же мне причитается?
– Четыреста рублей. Извольте получить.
Лыков вынул заранее приготовленные купюры. Никифоров с трудом сохранил хладнокровие. Чувствовалось, что он готовился к сумме много меньшей. И эта неожиданная щедрость нанимателя решает все его вопросы с залогом.
– Вы мне давали деньги на расходы, – напомнил Зверогон. – Там осталось что-то около полусотни… – И тут же покраснел и поправился: – Виноват! Семьдесят два рубля с мелочью.
Надворный советник махнул рукой:
– Эти деньги я уже списал на убытки. Что осталось – теперь ваше. Разумная экономия.
– Благодарю!
– Последний вопрос, Александр Лукич. Хватит ли вам внести залог для получения места? Могу дать взаймы. Вернете из жалования.
– Нет, что вы! – радостно ответил тот. – Хватит, и даже долги раздать останется. Не знаю, как вас благодарить. Сам-то я свой, так сказать, вклад оценивал ниже.
– Ну и славно. Где будете служить?
– Надеюсь получить место конторщика на стекольном заводе Берлина, что на Паровой улице.
– В случае нужды могу ли я привлекать вас? Или служба не позволит? Мало ли что. А вы человек опытный.
– По вечерам – я с полным удовольствием, Алексей Николаич. После такого щедрого расчета почту за честь помогать вам.
– Вот и договорились. Если вдруг перемените место жительства, прошу сообщить. Дело, которое интересует нас с Яковом Францевичем, долгое. Я ведь тоже опытный и чувствую, придется повозиться.
Мужчины помолчали. Пора было расставаться.
– Вы домой? Могу подвезти. Мне надо в конец Кандауской, к госпоже Эглит.
– Нет, спасибо. Я сразу на стеклянный завод… Может, там еще не ушли? Побыстрее внесу залог, чтобы место закрепить.
Приехав к нужному дому, Лыков сначала разыскал его хозяина. Тот оказался хмурым латышом, почти не говорившим по-русски.
– Госпожа Эглит у вас проживает?
– О, да-а, да-а!
– Она должна что-нибудь за квартиру?
– Да-а. Диви на де-есять рубель, пожа-аласта.
Лыков сунул ему в ладонь две красненьких. Тот вдруг осклабился:
– Фрау Эглит кра-асивий!
– К ней кто-нибудь ходит? – неожиданно для себя спросил сыщик. И тут же пожалел об этом.
Хозяин игриво подмигнул ему и хихикнул:
– Да-а… сегодня би-ил два-а муши-ина.
– Двое мужчин?
– Да-а.
– Кто они?
– Ка-ак я мог зна-ать? Два-а муши-ина, громко топал нога-ами, как пферд. Громко руга-алса, да-а. Я зна-ать, кто они-и?
Лыков нахмурился и пошел наверх. Что еще за люди? Ругались, топали ногами… У Язепа скопилось много врагов. Неужели теперь бедной женщине выставят счета?
Вдова (Алексей мысленно называл ее так, хотя официально она была покойному никем) спросила из-за двери:
– Кто там?
– Госпожа Эглит, Лиза! Это я, Лыков.
Дверь долго отпирали. Когда сыщик наконец вошел, то сразу спросил:
– Что случилось? У вас напуганный вид.
– Да так… устала. Я просто устала.
