Игрушка для короля.
– Я рассчитывал увидеть нечто более внушительное.
Сара улыбнулась.
– Так говорят многие, когда приезжают сюда впервые и ожидают увидеть второй Нойшванштайн. Тем не менее в последние годы жизни король большую часть времени проводил здесь. Он, как вы знаете, был большим почитателем Людовика Четырнадцатого, – она показала на фонтаны высотой в двадцать метров. – Это Малый Версаль и сады в стиле барокко. А в самом парке расположены места, где Людвиг чаще всего предавался своим играм. Грот Венеры, Марокканский домик, хижина Гурнеманца, храм Венеры там, наверху, и, конечно же, хижина Хундинга.
– Хижина Хундинга? – удивился Стивен. – Я про такую еще не слышал.
– Это из «Кольца Нибелунгов» Вагнера. Людвиг приказал выстроить ее по описаниям композитора. Что-то вроде германского бревенчатого дома. Когда король бывал в особом расположении духа, его лакеи должны были носить шкуры, пить мед из рогов и водить хороводы.
Стивен нахмурил лоб.
– И вы уверены, что король был в своем уме?
– Господин Лукас, вы разве никогда не мечтали? – спросила с улыбкой Сара. – У Людвига были деньги на воплощение своих желаний. Он, как и многие из нас, хотел сбежать в собственный мир, – она украдкой показала на двух туристов в шортах и спортивных куртках. – Поверьте, если б у каждого из нас было достаточно денег, мир походил бы на сплошной парк развлечений с космическими кораблями, игровыми залами и борделями. Поэтому причуды мечтательного короля мне как-то больше по душе.
Перед замком в ожидании следующей экскурсии собрались несколько десятков человек. Кто-то курил со скучающим видом, другие фотографировались со всех мыслимых ракурсов, где-то плакал ребенок.
– А это что за дерево? – спросил Стивен, показав на невзрачную липу, растущую справа за бассейном; она единственная не вписывалась в идеальную симметрию замкового сада.
Сара пожала плечами и взглянула на мятую схему, которую взяла у кассы вместе с другими проспектами.
– Так называемая королевская липа, – прочла она скучным голосом. – Росла здесь еще задолго до того, как построили замок. Но хватит болтать, времени мало, – она показала на очередь перед входом. – Толпа уже теряет терпение. Сделаем, как вы сказали. Я осмотрю парк, а вы присоединитесь к экскурсии. Не скучайте!
Сара подмигнула ему и скрылась в одной из аллей.
Стивен вздохнул и встал в очередь за тучными американскими туристами, судя по акценту, из Техаса. Кто-то прилепил жвачку к стене замка; очередь постепенно пришла в движение.
12
Спустя полтора часа Стивен знал не больше прежнего.
Внутреннее убранство замка действительно производило впечатление. Но это ничего не меняло, Стивен по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, что ему следует искать. Он прослушал три экскурсии подряд, на английском, немецком и на голландском, запомнил все комнаты до мельчайших подробностей. А когда осведомился у экскурсовода об имени «Марот», женщина лишь пожала плечами и бросила на него недовольный взгляд. Его не удивили бы слухи об американце в кепке и кожаной куртке, помешанном на короле Людвиге. Стивен утешал себя тем, что был в этом не одинок. Здешним экскурсоводам, наверное, и не с таким доводилось сталкиваться.
Букинист стоял один в пышном вестибюле перед статуей Людовика XIV. На потолке, втиснутый между двумя фресками, красовался один из девизов Короля-Солнца: NEC PLURIBUS IMPAR.
«И для многих равный, – перевел про себя Стивен. – Полная противоположность моим нынешним ощущениям».
Он обвел взглядом вестибюль, но и здесь не заметил ничего, что могло быть связано со словом «любовь». Но что действительно привлекало внимание, так это интерьеры замка, в которых явно прослеживалось влияние античных культур и французского барокко. Всюду висели портреты французских дворян, один из залов имитировал Зеркальную галерею Версаля, а в спальне стояла кровать с балдахином немыслимой высоты. Наиболее примечательной оказалась столовая, в центре которой стоял стол, так называемая «скатерть-самобранка»: он представлял собой механизм, с помощью которого накрытый стол поднимался прямо в королевские покои. Стивен представил, как Людвиг ужинал ночью в полном одиночестве, среди зеркал и тысячи отраженных огней.
А после он лежит, покуривая чубук, на марокканском диване или валяется на медвежьих шкурах в бревенчатой хижине, а его слуги переодеваются в германцев и исполняют любой его каприз. Простите, фрау Ленгфельд, но у этого человека явно были не все дома…
Стивен до такой степени был погружен в раздумья, что не сразу почувствовал у себя на плече руку Сары.
– Ну как? Нашли что-нибудь? – спросила она бодро.
Букинист угрюмо покачал головой:
– Ничего, что хоть как-то могло бы помочь нам. И никаких упоминаний о Мароте.
Сара вздохнула.
– У меня тоже ничего. Я все тут облазила. Хижину Хундинга, храм Венеры, домик Гурнеманца, часовню, фонтан Нептуна… Это не парк, а целый лабиринт! К тому же верхняя часть уже закрыта. Думаю, эта затея с самого начала не имела смысла. Сожалею.
Она вышла на улицу, закурила и устало опустилась на скамейку.
– Вот если б мы знали, что нам следует искать… Какое-нибудь число, фразу, рисунок… А так что? Мы лишь догадываемся, что должны искать нечто, связанное со словом «любовь».
– Я вот еще о чем подумал, – проговорил Стивен. – Шифр Цезаря, про который я рассказывал вам за завтраком. Очевидно, Марот воспользовался другим способом шифрования. Насколько я знаю, есть куда более сложная техника. Так называемый шифр Виженера. Если мне не изменяет память, в середине девятнадцатого века эта техника пользовалась популярностью. Марот наверняка знал о ней. Минутку… – Стивен закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. – При таком способе буквы в зашифрованном слове смещаются иначе. Число позиций определяется порядковым номером буквы в ключевом слове. При этом исключаются совпадения, которые позволили бы вычислить определенные буквы.
– Для меня это слишком, – простонала Сара.
– В действительности все очень просто. Вот, посмотрите.
Букинист отломил ветку с куста и принялся чертить буквы на земле. Вскоре одно под другим получились два слова.
– Предположим, что мы хотим зашифровать слово «секрет». Ключевым словом будет «Людвиг», – начал объяснять Стивен. – Буква «л» у нас тринадцатая буква алфавита. Значит, «с» в слове «секрет» смещается на двенадцать позиций и превращается в… – он подумал немного и начертил на земле еще одну букву, – …в «э». Следующая буква в «секрете» «е» становится «г», «к» становится «о» и так далее.
Он начертил на земле еще несколько букв и с удовлетворением взглянул на результат.
– Выглядит, во всяком случае, так же запутанно, как наборы букв в дневнике Марота, – произнесла через некоторое время Сара. – Может, вы и правы. Только мы не знаем пока ключевого слова.
– Может, «любовь»? – предложил Стивен задумчиво.
Сара пожала плечами.
– Возможно. Но, по-моему, это слишком просто. Должно быть какое-то другое слово, которое… скажем, символизирует любовь.
– Символизирует? – спросил букинист. – И что это может быть за слово? Существуют сотни…
Он вдруг замолчал, и Сара взглянула на него в недоумении.
– Что такое?
– Кажется, я знаю, что это за слово, – пробормотал Стивен и показал на холм, где стоял белый храм. – Вы вроде бы говорили, что этот храм посвящен Венере? Кроме того, здесь есть грот Венеры, всюду стоят ее статуи, и в самом замке я видел несколько изображений богини.
– Богини любви! – простонала Сара. – И как же я сама об этом не подумала?
Стивен усмехнулся.
– Может, потому, что вас эта тема мало трогает?
– Очень смешно, господин Лукас. Давайте лучше проверим, подойдет ли «Венера» в качестве ключевого слова. Если вы окажетесь правы, я вас расцелую и докажу вам обратное.
