Ознакомительная версия.
— Боже! — простонал Павел Иванович. — Вы когда-нибудь оставите меня в покое? Вам что, мало того, что случилось с Мишелем?
— Вы знаете, кто его убил? — спросил я прямо.
Он пожал плечами и снова начал шарить среди бутылок под своими ногами. Наконец нашел почти полную.
— Хотите выпить? — спросил он.
— Нет, — ответил я. — Пока нет.
— Как хотите.
Горн приложился к бутылке. Я боялся, что, как все алкоголики, он стремительно опьянеет и не сможет связно говорить. Я встал, подошел к окну и слегка отодвинул одну из штор. Тусклый свет попал на лицо аптекаря, и он мучительно поморщился.
— Что это вы тут распоряжаетесь, как у себя дома? — спросил Горн заплетающимся языком. — По какому такому праву?
Я подошел и отобрал у него бутылку.
— Дай сюда! — потребовал он.
— Не дам. Сначала ответь на вопросы.
— К черту тебя!
Он снова начал перебирать бутылки, но они оказались пусты. Я взял двумя пальцами за горлышко ту, что отнял у Горна, и покачал прямо перед его лицом.
— Павел Иванович, ответьте на мои вопросы, а потом я уйду, как и появился, и оставлю вас наедине с вашим пьянством. По мне, так пейте, сколько влезет, но помогите мне найти убийцу. Вы знаете, что Мишель втайне от вас приторговывал какими-то препаратами?
— Теперь знаю, — сказал Горн, неотрывно следя за качающейся перед его носом бутылкой. Он попытался даже поймать ее, но я убрал руку. — Не мучайте меня.
— Теперь знаете?
— Да, полиция заставила меня проверить уровень хранившихся препаратов.
Я извлек из кармана флакон, полученный от продавца нотного магазина, вытащил пробку и протянул Горну:
— Что это?
— Дайте понюхаю.
Я поднес флакон к его носу. Горн втянул воздух и поморщился:
— Наверное, морфин. Его больше всего пропало.
— Это тот же морфин, которым отравили Столярова?
Горн снова поморщился:
— Откуда я знаю? Тот или не тот? Неважно. Гиляровский! Ну, я очень вас прошу! Перестаньте надо мной издеваться, отдайте коньяк! Ну, я прошу вас по-человечески!
Он вдруг рванулся в сторону бутылки, пытаясь выхватить ее у меня, но я легонько прижал его свободной рукой, и аптекарь, немного потрепыхавшись, обмяк.
— Какая же ты сволочь, Гиляровский! А еще интеллигентный человек!
— Это тот же морфин?
— Да не знаю я! — закричал Горн. — Это пусть полиция определяет.
— Какие еще препараты пропали?
— О боже! — взвыл Горн. — Не помню! Забыл!
— Как вы могли забыть? — пораженно спросил я. — Ведь это все случилось вчера.
— Вчера, сегодня, какая разница!
Я качнулся на кресле назад и дотянулся до стакана, стоявшего на журнальном столике. Стакан был покрыт какой-то высохшей пленкой, но вряд ли Горн в его нынешнем состоянии обратит на это внимание. Я плеснул немного коричневой жидкости из бутылки в этот стакан и протянул аптекарю.
— Вспоминайте, какие еще препараты пропали?
Горн принял стакан трясущимися пальцами и начал пить, стуча зубами о стекло. Потом выдохнул и наморщил лоб.
— Никотин. Атропин. И еще — цианистый калий.
— Зачем вам цианистый калий? — спросил я удивленно. — Это же ни в каком случае не лекарство.
— Это против крыс, дурень, — ответил Горн и хитро прищурился. — А ты что, думаешь, это я отравил Столярова?
— И Мишеля, — спокойно добавил я.
— Мишку? — удивился Горн. — А разве его тоже отравили?
— Да. Пристукнули бутылкой сзади, а потом влили отраву в рот. Морфин.
Горн сплюнул и попал себе на брюки. Потом попытался руками вытереть плевок, но бросил это занятие.
— Папиросы есть? — спросил он, соловея.
— Не курю.
Он жеманно вздохнул.
— Зря.
Его совершенно ничего не трогало. Горн медленно, но верно уплывал в страну, где все было приятным и уютным, но где под бархатным травяным ковром таились страшные бездны, полные пауков и скорпионов.
— В каких отношениях Патрикеев и Чепурнин? — спросил я.
Горн помотал головой:
— В… в… дружеских.
Я снова подвесил бутылку у него перед лицом.
— И последнее. Завтра в клубе будет «Секретный ужин». Я приду. И вы поручитесь за меня. Понятно?
Горн кивнул и схватил бутылку.
Я встал, понимая, что завтра он, возможно, и не вспомнит о моем посещении. Ничего, я ему помогу вспомнить.
Выйдя на улицу, я немного постоял, отыскивая взглядом какую-нибудь пролетку. Пришлось ждать не менее четверти часа, прежде чем одна из них проехала мимо. Сев в нее, я приказал везти меня в редакцию «Вечернего листка». Я надеялся, что успею дать объявление «Ищу Тайную обитель. В.Г.». Год назад я дал себе слово, что никогда не воспользуюсь помощью этого человека, но теперь обстоятельства требовали быстрых действий, на которые у меня, судя по всему, не оставалось времени. Слишком много ядов пропало из аптеки Горна.
Ответ пришел утром, когда я умывался. В дверь позвонили, и Маша пошла открывать, но на площадке никого не оказалось — только на полу перед дверью лежал конверт, подписанный — «Для В.Г.»
— Это точно тебе, Гиляй, — сказала Маша, передавая мне конверт.
— Спасибо, — промычал я, вытираясь полотенцем. Запахнув халат, я понес конверт в кабинет, где сел в кресло и распечатал письмо. Внутри лежал листик бумаги с красиво выведенной строчкой, всего четыре слова: «Вас ждут на улице». Я сказал Маше, что должен уехать. И буду в разъездах весь день до ночи. Оделся и, спустившись вниз, вышел на улицу. Там, рядом с моим Водовозом, стояла черная карета с занавесками на окнах. На козлах сидел кучер, который указал мне на дверцу своего экипажа. Иван проводил меня недоуменным взглядом и даже собирался что-то крикнуть, но я приложил палец к губам, открыл дверь кареты и спросил:
— Глаза завязывать будете?
— Нет, — ответил мне молодой человек в приличном коверкотовом пальто. — Можно даже занавесочку отдернуть. Нам теперь скрывать нечего.
Когда я последний раз его видел, этот парень был похож на студента, осужденного за политические прокламации, — он носил старые свитера и, возможно, никогда не пользовался расческой, запуская в свою шевелюру красные от холода пальцы.
— Вас не узнать, — сказал я, садясь напротив. — Вы теперь выглядите как банковский служащий. Если бы не этот шрам на щеке…
— Все так и есть, — весело ответил молодой помощник Карпа Уралова. — Только не банковский, а страховой.
Я вспомнил, как его зовут — Андрей Хазаринов. В этой троице он был самым молодым. Второй… запамятовал его имя, был почти стариком, калекой. Правой руки у него не было, а пальцы левой скрючила какая-то болезнь. Помню его стрижку почти под ноль, висящие казацкие усы и трубку. Ну, а самым главным среди них был Карп Семенович Уралов, бывший владелец «фабрики» — мастерской по подделке документов. На самом деле его звали Сергей Красильников, но он давно отказался от этого имени. Бывший студент-революционер, он предал своих товарищей и стал осведомителем Особого корпуса жандармов. Думаю, он был бы не в восторге, если бы товарищи узнали такую пикантную подробность. Уралов отпустил шкиперскую бороду и одевался как американец с карикатуры — клетчатые жилеты, пиджаки с накладными плечами и грудью, но ничего забавного в нем не было. На самом деле Уралов наживался на информации. Каждый день он с помощниками прочитывал и систематизировал десятки газетных материалов, собирая досье на людей, которых можно было бы шантажировать. Уралов утверждал, что если внимательно читать газеты, то можно получить любую информацию, и я был с ним в этом согласен. Год назад Уралов крайне некрасиво повел себя со мной, а под конец даже обнаглел настолько, что предложил работать на него. Когда же я отказался, он начал утверждать, что я передумаю, и для этого оставил способ связи — через газетное объявление.
Конечно, я вовсе не собирался принимать приглашение Карпа Семеновича о работе, но в нынешних обстоятельствах только он мог помочь мне с быстрым сбором информации. Я же хотел просто купить у него эту информацию.
— И куда же мы едем? — спросил я у Хазаринова.
— В контору, — ответил тот беспечно.
— В контору? — удивился я. — В прошлый раз Карп Семенович намекал, что вы собираетесь устроить некую тайную обитель. Логово. А теперь — контора!
— А! — досадливо махнул рукой молодой человек. — У вас устаревшие взгляды на логова. Ничего, ехать нам недалеко, сами все увидите.
Я отдернул занавеску и начал смотреть на улицу. Карета ходко и плавно шла на рессорах, почти не подпрыгивая на иногда попадавшихся плохо уложенных булыжниках.
Мы поднялись вверх по Тверской, не доезжая до Триумфальной арки, свернули влево и узкими улочками поехали в сторону Грузинского Вала. Остановились перед большим домом, над первым этажом которого помещалась солидная вывеска: «Уральская страховая компания».
Ознакомительная версия.
