Получив указания служителей, я направился в отдел пергамских свитков, где нашел Эвмена из Элевсина, наблюдавшего за работой писцов, снимавших копии с его драгоценных папирусов.
– Чем могу тебе служить, сенатор? – вежливо осведомился он.
– Надеюсь, ты мне поможешь. Ты говорил, что манускрипт, исчезнувший из кабинета покойного Ификрата, принадлежал Битону и назывался «Боевые машины».
– Да, именно так.
– Могу я взглянуть на его копию?
Ученый мрачно кивнул.
– Да. У нас имеются копии, мы снимаем их со всех книг, хранящихся в Библиотеке. Это помогает нам беречь бесценные оригиналы от чрезмерного использования.
– И тем не менее, Ификрат настоял именно на оригинале?
– Он был крайне настойчив. Заявил, что не желает иметь дело с неизбежными ошибками переписчиков.
– Понимаю. Так могу я взглянуть на копию?
– Конечно, сенатор.
Я последовал за ним в угол, где на полках и ячейках хранились сотни свитков, и с их ручек свешивались ярлычки с надписями. Он окинул свое богатство опытным взглядом и извлек из ячейки нужный свиток. Он был намного меньше, чем массивный оригинал, который я видел в кабинете Ификрата.
– Вся работа на одном свитке?
– Да, это не слишком большой труд. Если желаешь его внимательно изучить, то, пожалуйста, разворачивай свиток поаккуратнее. В него, по-видимому, не заглядывали с момента, когда копия была изготовлена, а это было почти сто лет назад.
– А как получилось, что оригинал оказался в Мусейоне? Работа ведь была посвящена Атталу I, царю Пергама, верно? И, стало быть, должна находиться в пергамской коллекции, не так ли?
Правители Пергама создали собственную библиотеку в подражание александрийской, и в те годы она все же уступала египетской.
– Один из ранних Птолемеев… э-э-э… попросил работу Битона на время, чтобы с нее могли снять копию. И по… недосмотру в Пергам вернули копию, правда, отлично сделанную, но не сам оригинал.
– И часто у вас случаются такие недосмотры? – поинтересовался я.
– Ну, у нас имеется несколько тысяч оригинальных манускриптов из пергамской библиотеки.
Кто бы сомневался. Кого из македонцев ни возьми – хоть царя, хоть простого воина-пехотинца, – все они ворье.
– Есть несколько свободных столов, сенатор, если ты хочешь просмотреть манускрипт прямо сейчас.
– Вообще-то, я бы предпочел забрать его с собой в посольство и почитать неспешно, если это не нарушает ваши правила.
– Мы неохотно выдаем манускрипты на руки, сенатор. А теперь, когда оригинал пропал, это единственный оставшийся у нас экземпляр.
– Если мое расследование закончится успешно, – сказал я, – думаю, весьма вероятно я смогу вернуть вам и оригинал. – И покрепче прижал свиток к себе.
– Ну, хорошо, раз так, да еще и в свете того, что наш правитель желает всемерно угождать Риму любым возможным способом, думаю, мы можем сделать для тебя исключение.
– Я крайне признателен. Благодарю тебя и от имени Сената, и от всего народа Рима, – уверил я ученого.
Вернувшись в посольство, я сразу навестил Кретика. Он был занят – читал сообщения, пришедшие из Рима и с других концов империи.
– Если ты не возражаешь, мой господин, я просил бы предоставить мне отпуск на несколько дней. Хочу поехать поохотиться.
Мой родственник глянул на меня с подозрением.
– С каких это пор ты стал заниматься чем-то, что требует больших усилий, нежели любование гонками колесниц? Что это ты задумал?
– Мне просто нужно немного размяться. В последнее время я веду слишком беззаботную жизнь.
– Ну, ты ведь здесь не так уж и загружен работой. Юлию с собой возьмешь?
– С позволения сказать, не думаю, что такая прогулка будет выглядеть достаточно приличной. Мы ведь еще не женаты.
– Тебя так волнует вопрос респектабельности? Х-мм. Вот теперь я точно знаю, что ты что-то от меня скрываешь! Что тебе уже удалось выяснить в ходе расследования этого убийства?
– Я пока что умолчу об этом. Через несколько дней все тебе расскажу.
– Ну, ладно, тогда отправляйся. Только не вляпайся в какие-нибудь очередные неприятности.
Гермес был ничуть не менее поражен, когда я сообщил ему о своих планах.
– На охоту? – переспросил он. – Ты хочешь сказать, охотиться на диких зверей?!
– А на кого тут еще можно охотиться? Разве что на сбежавших рабов…
– Но ты никогда прежде этим не увлекался.
– Тем больше причин начать сейчас. Ступай, найди все, что потребуется для охоты, Я думаю, что здесь есть все необходимое. Мы отправимся завтра с утра, как только рассветет.
И Гермес отправился выполнять мое поручение, недовольно бормоча что-то себе под нос и покачивая головой.
Я удобно уселся в уголке, прихватив кувшин с вином, и углубился в труд Битона. Снял со свитка жесткий кожаный чехол и начал осторожно разворачивать потрескивающий папирус. Оригинал-то был написан на пергаменте, а вот копию сделали на египетском папирусе – еще одна причина того, что этот свиток оказался гораздо меньшего размера.
Труд Битона начинался с описания истории военной техники и боевых машин. Подобные устройства относительно редко использовались вавилонянами и египтянами, да и были сравнительно простыми по конструкции. Еще меньше они использовались греками на раннем этапе их истории. Войско греков, осаждая Трою, не пользовалось ничем подобным, исключая разве что пресловутого деревянного коня, а это вовсе не то. Но по мере того, как войскам приходилось все больше иметь дело с укрепленными городами, возрастала и потребность в подобных машинах. Сначала это были просто деревянные башни, чтобы с них штурмовать оборонительные стены, потом крытые повозки на колесах, чтобы прикрывать сверху воинов, пробивающих тараном укрепления, а также разнообразные устройства для метания снарядов. Александр Македонский свои сражения проводил по большей части на открытой местности, в поле, он редко прибегал к подобным машинам.
Но потом в дело вступили его наследники, его бывшие полководцы-диадохи. Им не осталось никаких новых земель, которые можно было бы завоевать, вот они и начали непрерывную войну друг с другом за раздел разваливающейся империи, созданной Александром. Эти сражения состояли в основном из захватов портовых городов, крепостей и столиц. И тут-то и понадобились боевые машины, и по этой же причине у всех диадохов возникло маниакальное стремление к гигантизму и сложности, которое они привнесли в строительство своих сооружений.
Самым знаменитым из них был Деметрий, прозванный Полиокретом (эта приставка к имени означает «Осаждающий города»), сын Антигона Одноглазого, диадоха, наместника нескольких стран в Малой Азии, пытавшегося создать из них собственное царство. Деметрий больше всех остальных увлекался военной техникой. Он разработал и сконструировал одни из самых огромных боевых машин, существовавших когда-либо. Он придумал ставить высокие штурмовые башни на два спаренных корабля, чтобы брать стены гаваней. Он строил башни в сто футов высотой, оснащал их десятками катапульт и защищал их железными листами.
Остальные тоже от него не отставали. Дионисий, тиран Сиракуз, создал даже нечто вроде академии военного искусства, в которой трудились лучшие инженеры, придумывая и конструируя боевые машины, боевые корабли и, естественно, новые виды оружия и доспехов.
Но все эти военные эксперименты закончились с возвышением Рима. Мы всех их победили, потому что знали, что самое мощное оружие – это римский легионер и организационное строение римского легиона. Имея это в своем распоряжении, даже не слишком талантливый военачальник способен с монотонной регулярностью одерживать одну победу за другой. А уж талантливый полководец вроде Цезаря (я и сейчас с ненавистью вынужден признать это) может вообще творить чудеса. Что же до диадохов, то они занимались одними только войнами. Это все, на что они были способны. Римляне уважают закон и справедливое правление. Но кое-кто все еще верит, что неизбежное и неотвратимое нашествие Рима можно отбить, повернуть вспять, и надеется, что обладание неким магическим оружием принесет им победу над несокрушимыми римскими легионами.
Потом следовал довольно длинный текст с чертежами различных машин, включая жуткие чудовища Деметрия. В последнем разделе рассказывалось об обороне Сиракуз и о боевых устройствах, придуманных великим Архимедом. Упоминались здесь и зеркала-отражатели для поджигания боевых кораблей, хотя полное описание их отсутствовало. Об огромном кране для вытаскивания кораблей из воды, над которым так издевался Ификрат, вообще не было ни слова. Это, по всей видимости, было изобретением каких-то веселых выдумщиков. Там, правда, упоминался некий краноподобный механизм, предназначенный для того, чтобы переносить через стену порта тяжелые камни и бросать их на вражеские корабли, чтобы эти снаряды пробивали их палубы. Возможно, именно это и послужило отправной точкой для той выдуманной истории.
