— «А эту… «гхадость» больше пить не буду!» — далее оправдывался муж, про себя замечая, что вот и жена против пития пива, хотя и его скрытая любительница.
Этот понедельник, 25 августа, запомнился Платону и другим — целым эпохальным событием. Спустя более сорока лет, его сестра Анастасия, наконец, снизошла до игры в бильярд на даче. Платон давно этого желал. Но Настя, в силу своего эгоизма, хотела играть только когда она сама захочет и в обычный бильярд. И никакие, много лет повторяемые доводы, что играть надо лишь в бильярд хоккей и футбол, и не просто так, а участвовать в турнирах, успеха не имели. В этом году Платон проанализировал причины своей неубедительности, и понял, что во многом виновата Ксения, подливавшая масла в огонь Настиных сомнений.
И он решил своих женщин переиграть, что ему удалось сделать весьма просто, быстро и удачно.
Для начала надо было заручиться поддержкой жены, чтобы она вместе с ним, выступая единым фронтом, убеждала Настю.
И это, оказалось, сделать нетрудно. Платон объяснил Ксении, что из-за ухудшения состояния его здоровья у него постоянно сужается круг возможных спортивных занятий и, соответственно, приятного для него вида отдыха.
А единственной отрадой, самым любимым отдыхом на даче, для него как раз и является этот бильярд, в который Ксения и сама иногда поигрывала.
К тому же и дети стали очень редко наведываться к отцу на дачу. А приезжая изредка, всячески избегать этого почитаемого их отцом занятия.
— «Что же, мне теперь опять набирать команду со стороны, чужих людей? У нас же и своих родственников, членов большой семьи достаточно! Зачем тебе здесь чужие люди, которые будут постоянно топтаться вокруг, мешать тебе расслабляться у себя дома?!» — спрашивал он жену.
— «Конечно! Мне чужие не нужны!» — отвечала Ксения, невольно попадая в ловушку.
— «Тогда у меня к тебе просьба, поддержи меня, когда я буду Настю уговаривать сыграть с нами в бильярд!».
Второй стороной вопроса была сама Настя. Платон дождался момента, когда сестра попала от него в зависимость. Ей нужно было поточить ножи.
Тогда Платон сразу, без обиняков, предупредил сестру, что за это она хотя бы разочек должна сыграть с ним в бильярд.
К тому же в прошедшие выходные к Платону приезжали в гости его дети с супругами. В субботу был Даниил с Александрой, а в воскресенье Екатерина с Виталием.
И если Данила как обычно отыграл свои контрольные матчи с отцом, то вторая пара вообще впервые и тоже с удовольствием открыла свои бильярдные встречи на даче.
А, как оказалось, Виталий уже имел некоторый опыт этой игры. Не умела только Екатерина.
Но тут вмешалась всезнающая Ксения. Она объявила «падчерице», что отец научит её играть в бильярд за пять минут. Надо только чётко выполнять все его указания и бить, прицеливаться, в его палец, выставляемый на борту только в учебных целях.
Дочь послушалась и моментально научилась, да так, что сыграла на равных с мужем, проиграв правда Ксении, но зато уступив отцу лишь в упорной борьбе. Катя была удивлена и счастлива. Ведь это увлекательное и азартное спортивное мероприятие позволило ей ещё больше сблизиться с семьёй отца.
Настя же, поначалу согласилась играть только в обычный бильярд. На все объяснения брата, что это глупость, следовало упрямое: А я хочу!
Пришлось вмешаться даже Ксении:
— «Насть, Платон специально придумал эти игры, чтобы уровнять шансы всех игроков, поскольку в этих его новых играх независимо от успеха, все бьют поочередно! А играть в обычный бильярд с ним бесполезно, потому неинтересно! Он же объяснял это Олегу, когда мы собирались на столетии Петра Петровича, и ты слышала!».
— «Не помню! Ну, давай, сыграем!».
И Платону пришлось дать наглядный урок своей младшей, упрямой сестрице. И хорошо, что у него в этот момент всё получалось.
Играли, как всегда в шалаше, давно сделанном Платоном из парника.
Насте дали разбивать первой. Она разбила пирамиду из десяти шаров, но не забила. Затем Платон положил подряд шесть шаров, и игра закончилась. Настя удивилась:
— «А как это у тебя получилось? Ведь не было ни одной подставки!».
— «А для него важно было забить после тебя только первый шар! А дальше он сам себе накатывал, подставлял! Вот посмотри в следующей партии!» — объяснила неслуху опытная бильярдистка Ксения.
Затем, по праву победителя, разбивал Платон, который ни разу не промахнулся, 6:0! Потом ещё раз 6:0! Настя стояла и только молча смотрела.
Ксения же комментировала:
— «Ну, вот смотри! Он этот шар забивает, а биток откатывается к другому! Опять подставка! Он смотрит, где лучше бить и куда накатывать! И всё!».
— «Ну, как? Наигралась?! Хорошо, что ты хоть разбивала! А если бы я сразу разбивал, то ты вообще бы ни разу не ударила! Интересная игра бильярд! Не правда ли?!» — спросил довольный чемпион.
— «Наигралась, братец, наигралась!» — смеясь, отвечала смущённая Настя.
— «Ну, что? Будешь ещё когда-нибудь играть со мной в простой бильярд, или лучше в хоккей и футбол?!».
— «Да! Давай в них! Твоя взяла!».
И Настя сыграла, и довольно неплохо. Сказался детский опыт.
А Платон обратил внимание своих женщин на ещё одно обстоятельство:
— «Девчонки! А ведь сегодня необычный вечер! И не только потому, что Настя отважилась начать играть с нами в бильярд-хоккей/футбол, но и потому, что впервые мы с Вами играем при электрическом освещении!».
— «Да!? И ещё потому, что ты впервые играешь под пивным хмельком!» — добавила Ксения.
Потом они понемногу играли и в другие дни, в частности в выходные.
В общем, Платон победил. А обыгрывать женщин он решил не только дома, но и на работе. И случай вскоре представился.
Но сначала, утром следующего дня, Нона сообщила Платону новость:
— «Ванька вчера так на тебя ершился, ну, прям, как дикобраз!».
— «Только не Ванька, а Гавнилыч!» — поправил тот её.
А вскоре Надежда Сергеевна прокричала из своего кабинета Платону, находившемуся от неё через три помещения в дальнем углу склада:
— «Платон! Иди скорей сюда!».
И только он подошёл, как она попросила принести четыре бутылки масла, как раз находившихся в этом дальнем углу склада.
Платон, конечно, принёс, но вручая их, не упустил возможности поучить дурочку прилюдно:
— «Надь ты действуешь, как Петька против Василия Ивановича Чапаева в известном анекдоте про малину! Когда он с другого берега реки уговорил Чапаева переплыть к нему, чтобы показать тому издали, сколько много малины на противоположном берегу!».
Но беспардонность Надежды на этом не закончилась.
Не прошло и часа, как она бесцеремонно залезла в рабочий стол Платона за ножницами.
А тот подумал: Да! Её, небось, в детстве не учили, что нельзя без спроса лазать по чужим столам?!
— «У меня над столом лампочка перегорела!» — тут же, пользуясь случаем, объявил Платон начальнице.
— «А ты не сможешь без неё?!».
— «Конечно, нет! Надо очень напрягаться, и я могу промахнуться! Качество получится даже хуже, чем у Гаврилыча!».
А днём, около обеда, Надежда угостила Платона кофе с бутербродом, предложив ему:
— «Платон! Будешь бутерброд с маслом и сыром?».
Но не успел тот ответить «Да!», как затаивший на него злобу Гудин, наконец, дорвался до своего объедчика, и влез со своим комментарием:
— «А он у нас всё съест!».
Тогда Платон спокойно объяснил завистнику:
— «А вообще-то, всем известно, что здоровый мужик и ест много, а больной, хилый, и старый ест мало! И это существенный факт!».
Видимо Иван Гаврилович всё ещё переживал за то, что Платон, по его мнению, не скромничал при заказе еды во время празднования его дня рождения. Но бог тут же шельму и пометил.
Платон, ставя открытый пакет с молоком на стол Гаврилыча, около которого все обычно наливали кипяток в чашки, что-то сделал с ним непонятное.
Пакет упал боком на стол, вылив на него часть молока, большая часть которого пролилась и на рядом стоящий красный, кожаный диван.
Платон тут же схватил полотенце и начал смакивать им белое с красного, успев даже про себя отметить необычное сочетание ярких, контрастных цветов.
А Гаврилыч разъярился и вспомнил, как Платон ошпарил ему яйца кипятком, на что тот засмеялся.
Гудин же в ответ пригрозил по Платоновым пройтись топором.
— «Да это у тебя они огромные, не промажешь! А у меня они маленькие, не попадёшь!» — уел он Гаврилыча неожиданно с другой стороны.
Тот не ожидал такого поворота и не смог ничего ответить, дабы не отвергать комплимент Платона по поводу размера его, Гудина, яиц.
