Ознакомительная версия.
Я едва не поперхнулся.
— Ты что?! Как пропал?
— Обыкновенно. Не явился в понедельник утром в свою контору, никому не сообщил о своем отъезде. Сосед видел, как Измайлов сел в свой джип и укатил в направлении Томска.
— А дальше?
— Что дальше? Его помощник и управляющий делами Игорь Никитенко в полной растерянности: шеф никого не предупредил, телефон заблокировал, а тут крупная сделка на носу.
Ракитин отставил пустую тарелку из-под салата и принялся за румяных «чебурят», макая их в свой любимый сырный соус.
— Так вы предприняли что-нибудь? — не сдержался я, забыв про свою порцию горячего.
— Розыск? Ну, это, Димыч, дело нескорое. Конечно, сотрудники заявление написали, отдали его участковому, тот отложил его — по закону! — на семьдесят два часа, которые истекли только сегодня…
— Слушай, капитан, — сказал внезапно севшим голосом, — ты будешь смеяться, но я бы на твоем месте сделал сравнительный анализ ДНК Измайлова и найденной в Апреле кости!
Настала очередь бледнеть невозмутимому Ракитину.
— Ты это серьезно?!
— Нет, юмор у меня такой! — нервно оскалился я. — Ты же знаешь, что у меня бывают… озарения.
— Помню. — Олег резко посуровел, подобрался и достал мобильник: — Афанасий Иванович?.. Ракитин говорит. Приветствую… Слушай, надо бы вне очереди сделать один анализ, я вечером запрос оформлю как положено… Так вот, надо сравнить ДНК той кости, что я намедни присылал, и одного господина. Измайлов его фамилия. Он предприниматель, потому его данные по ДНК должны быть в ОВИРе… Ага, спасибо!
Олег спрятал телефон и снова принялся за «чебурят», бросая то и дело на меня настороженные взгляды. Но я упрямо ел молча. Собственно, это действительно было озарением. Я и сам от него прибалдел. Но ведь может такое быть? Может… И тогда «шаман» автоматически становится не просто преступником, а особо опасным, возможно даже маньяком. Религиозные фанатики — самые опасные маньяки. Эта истина тысячи раз подтверждена самой историей цивилизации. Но если «шаман» совершил это ужасное злодеяние, то и над Урмановым висит такая же смертельная угроза!
Я решительно отложил вилку и схватил пакет.
— Ты собираешься читать свои «памятные тетради» прямо здесь?
— Почему бы нет?
— Думаю, это не очень удачная мысль, — покачал головой Олег. — Предлагаю поступить по-другому. Мы с тобой едем в управление, я предоставляю тебе кабинет, с диваном. Читай там хоть всю ночь! Бутербродами обеспечим, безопасность гарантируем.
— Хорошо, — подумав, согласился я. — Наверное, так действительно будет лучше. Надо только в редакцию сообщить.
— Из управления позвонишь…
Ракитин распахнул дверь и сделал приглашающий жест.
— Располагайтесь, Холмс! Думаю, здесь вам никто не помешает дедуктировать.
— Благодарю, инспектор. Надеюсь, что не обману ваших ожиданий и к утру я укажу вам, где ловить преступника!
Комната была самой обычной: стол, три стула, диван в одном углу и полудохлый фикус — в другом. Стол оказался девственно чист — никаких бумаг и писчих приборов. Только исцарапанный, с засаленной трубкой, старенький «Панасоник».
— Хозяин временно отсутствует, так что кабинет в твоем полном распоряжении, — пояснил Олег. — Телефон работает. Выход в город через «девятку». Мой внутренний — 234, оперативного дежурного — 101.
— Спасибо. — Я уселся за стол и положил на него пакет.
Ракитин внимательно посмотрел на меня и молча вышел, прикрыв дверь. Я некоторое время отрешенно разглядывал пакет, потом все же решился и разорвал плотную бумагу.
На стол выпала толстая книга в уже знакомом кожаном переплете. С первого взгляда было ясно, что это — современная обложка. Внутри оказались листы рыхлой серой бумаги с бледными синеватыми типографскими оттисками. На титульном листе сверху стоял герб Российской империи, а внизу штамп «Е. И. В. Академии типография, С.-Петербургъ, 1888 годъ». Понятно: подлинники либо не сохранились, либо, наоборот, содержатся за семью замками в специальном боксе.
Следующий лист был озаглавлен «Памятная тетрадь № 1. Писано Степаном Крашенинниковым, адъюнктом натуральной истории и ботаники Е. И. В. Академии наук. Август — сентябрь 1745 года Р. Х.»
Когда я переворачивал следующую страницу, на миг возникло ощущение стремительного полета — так сознание отреагировало на погружение в «дела давно минувших дней». Я углубился в чтение.
Поначалу шло туго. Шрифт был неровный, бледный, плюс старая орфография, плюс отсутствие знаков переноса и обилие вышедших из употребления слов. Но я сразу понял суть объяснений Анны. Это действительно были сугубо личные записи по памяти событий, что произошли с участием молодого и амбициозного ученого во время его первой в жизни научной экспедиции!
Вся первая тетрадь посвящалась описанию подготовки к путешествию и знакомству с планами будущих исследований. Это пока не имело какого-либо отношения к нынешнему расследованию, но читать все равно было интересно. Я так увлекся, что не сразу сообразил, что за посторонний звук исходит из кармана. Наконец сообразил, что это заливается мобильник.
Звонила Анна.
— Дмитрий Алексеевич! Помогите! Я не знаю, что мне делать!..
— Что случилось, Аня?
— Мне только что звонил Антон!
Я едва не выронил телефон.
— Откуда звонил?!
— Не знаю… Он очень странно разговаривал, будто на бегу.
— Что, что он вам сказал?
— Он просил не беспокоиться, сказал, что с ним ничего не случилось, но лучше его не искать, потому что это может быть опасно…
— Для кого?
— Для меня… — Девушка всхлипнула, в голосе прорезались истерические нотки: — Дмитрий Алексеевич, я боюсь! С Антоном что-то не так!..
— Спокойно, Аня, — я постарался говорить твердо и уверенно, хотя не испытывал ни того ни другого. — Я сейчас нахожусь в управлении криминальной милиции. Это на Зеленом проспекте. Приезжайте сюда немедленно! Мы втроем, вместе с капитаном Ракитиным, все обговорим и решим, что предпринять. Вы меня поняли?
— Д-да…
— Вы где сейчас?
— Дома…
— Берите такси и приезжайте!
— Хорошо… Спасибо.
Анна дала отбой, и я тут же перезвонил Олегу. Пересказав ему суть дела, добавил:
— Мне кажется, что звонил не Урманов.
— Почему?
— Не знаю! Скажи охране внизу, чтобы пропустили девушку.
— Само собой… Как продвигается чтение?
— Помаленьку. Будет что интересное, сообщу…
Нуриева появилась минут через двадцать. Лицо осунулось, но глаза сухие, губы плотно сжаты. Мы собрались в кабинете Олега, и он попросил девушку еще раз рассказать, что ей известно об Урманове.
— А вот у Дмитрия Алексеевича мнение, что звонок был не от Антона, — сообщил Ракитин, когда Анна замолчала.
— А от кого? — вскинулась она.
— Думаю, это был тот, за кем он гнался, — сказал я. — У меня предложение, Аня. Давайте вы сейчас наберите сами номер, откуда был звонок, и еще раз внимательно послушаете голос. А лучше, если сможете сделать проверку…
— Как это?
— Ну, задайте ему в разговоре какой-нибудь вопрос, ответ на который может знать только Антон.
— Да, это было бы неплохо, — подтвердил Олег.
— Хорошо, — вздохнула девушка и достала мобильник.
Но минуло не меньше двух десятков гудков, прежде чем на том конце отозвались.
— Говорите с ним, будто с Антоном! — шепнул Ракитин.
— Привет, Тошка! — громко произнесла Анна. — Ты куда пропал?..
Я быстро написал на листке: «Скажите ему, что есть новая информация о Крашенинникове, пусть приедет в библиотеку».
Анна послушно повторила предложение в трубку, потом отрицательно качнула головой. Поговорив еще с полминуты, она отключила телефон. И без того темные глаза ее стали совсем черными, уголки губ опустились. Она снова готова была расплакаться, и я поспешил спросить:
— Это он?
— Нет! — почти выкрикнула девушка. — Это не Антон… Но голос… очень похож.
— Почему же вы решили, что это не он? — спросил Олег.
— Я его всегда ласково звала Тошкой, а он меня — Мотыльком… у нас такая игра была.
— А сейчас…
— …он ни разу не назвал меня… Это не он! — Она наконец разрыдалась, и мы не стали ее успокаивать: нервному напряжению всегда надо давать выход.
Постепенно Анна затихла, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях. Тогда я осторожно, почти по-отечески обнял ее за плечи и принялся шептать на ухо всякую ласковую и смешную ерунду. И мои старания все-таки увенчались успехом. Девушка наконец посмотрела на меня, и слабая улыбка светлячком озарила ее милое заплаканное лицо.
Ракитин откашлялся и сказал:
— Анна Рафиковна, если хотите, дежурная машина отвезет вас домой.
Девушка с благодарностью молча кивнула ему.
«Памятная тетрадь № 8. Писано Степаном Крашенинниковым, профессором натуральной истории и ботаники Е. И. В. Академии наук. Февраль 1755 года Р. Х.»:
19 февраля 1755 года
Ознакомительная версия.
