Пока противник ошеломленно разглядывал обломок с рукоятью, зажатой в кулаке, судья Ди обратился ко второму.
— Теперь ты! — рявкнул он.
Лучник спрыгнул с лошади, скинул дорожную кофту, полы халата заткнул за пояс. У него уже была возможность убедиться в том, что судья первоклассный фехтовальщик. Но первый же выпад и ответ на него дали понять и судье, что перед ним опасный противник, выученный мечебоец, которого так просто не возьмешь. Судью охватило возбужденье. Первая схватка утомила его, но теперь он вновь был в отличной форме. Грозовой Дракон стал как бы частью его тела. Он обрушился на противника сложной серией финтов и ударов. Тот увернулся — для столь грузного человека он оказался удивительно легок на ногах — и ответил последовательностью молниеносных выпадов. Однако Грозовой Дракон, со свистом рассекая воздух, отбил их и тут же рванулся вперед, длинным колющим ударом едва-едва не дотянувшись до шеи противника. Разбойник даже не вздрогнул; он быстро провел несколько финтов, готовясь начать новую атаку.
В это мгновение раздался лязг железа. Из-за поворота вылетели всадники, человек двадцать, и взяли четверку в кольцо. Они были при полном вооружении — луки, мечи, копья.
— Что здесь происходит? — крикнул предводитель отряда. По короткой кольчуге и островерхому шлему судья узнал в нем начальника армейской конной стражи. Но раздосадованный тем, что его первый настоящий поединок прервали, Ди отвечал отрывисто и резко:
— Я Ди Жень-чжи, недавно назначенный судьей в Пенлей. А эти трое — мои помощники. Мы проделали долгий путь верхом, вот и устроили дружеское состязание, чтобы размять затекшие ноги.
Начальник стражи с сомнением оглядел их.
— Вынужден побеспокоить вас — потрудитесь предъявить ваши бумаги, судья, — сказал он, несколько понизив голос.
Судья Ди вытянул из башмака пакет и подал капитану. Тот быстро проглядел документы, лежавшие в пакете, затем вернул их судье и отдал честь.
— Сожалею, что побеспокоил вас, господин, — молвил он учтиво. — Мы получили донесение, что где-то в этих местах орудует шайка разбойников, так что я обязан быть настороже. Счастливого пути!
Резко прозвучала команда, и отряд ускакал прочь.
Едва они исчезли из виду, как судья поднял свой меч.
— Итак, продолжим! — сказал он и сделал выпад, нацеленный в грудь противника. Тот отбил удар, затем, опустив клинок, бросил его в ножны.
— Езжайте к месту вашего назначения, судья, — прохрипел он. — Я рад, что в нашей Империи еще не перевелись должностные лица, подобные вам.
Он дал знак товарищу. Они вскочили на своих лошадей. Судья Ди передал драгоценный меч Хуну и стал одеваться.
— Беру свои слова назад, — жестко проговорил он. — Вы настоящие разбойники. Но если не бросите это ремесло, угодите в конце концов на виселицу, как обыкновенные воры. Чем бы вас ни обидели, забудьте обиды. Есть свежие новости с Севера: начинается серьезная война с варварами. Нашей армии нужны такие люди, как вы.
Лучник метнул на него острый взгляд.
— А вот вам, судья, мой совет, — отвечал он спокойно, — коль не будете держать свой меч при себе, вас опять застанут врасплох.
Он повернул лошадь, и оба всадника исчезли в лесу.
Судья Ди отобрал меч у Хуна и пристроил у себя за спиной, а старик удовлетворенно вздохнул.
— Вы преподали им хороший урок, господин. Кто они такие, эти двое?
— Обыкновенные люди, — отвечал судья, — чем-то, по их мнению — или вправду — обиженные и решившие поставить себя вне закона. Однако их правила чести позволяют им грабить только должностных лиц и богачей; они же нередко помогают людям в беде и славятся своей храбростью и учтивостью. Сами себя они именуют «лесными братьями». Что и говорить, Хун, это была замечательная схватка, но мы потеряли слишком много времени. Надо поспешать.
До Иенчу они добрались, когда уже смеркалось, и привратная стража направила их в большую гостиницу для проезжих чиновников в самом центре города. Судья Ди занял комнату на втором этаже и приказал служителю принести еды какая получше — после долгой дороги у него разгулялся аппетит.
Они покончили с едой, Хун наполнил пиалу хозяина горячим чаем, судья Ди, севши подле окна, стал созерцать сверху гостиничный двор, по которому туда-сюда сновали воины и слуги. Свет факелов вспыхивал на железных шлемах и латах.
Вдруг в дверь постучали. Обернувшись, судья увидел двух рослых людей, входящих в комнату.
— Всевластное Небо! — вскричал он в изумлении. — Да ведь это наши «лесные братья»!
Те неловко поклонились. На них были те же залатанные дорожные кофты, зато на головах красовались охотничьи шляпы. Старший, тот, что напал первым, проговорил:
— Господин, нынче в полдень на дороге вы объявили начальнику стражи, что мы ваши помощники. Я обсудил это с моим товарищем, и мы сошлись на том, что не годится нам делать из вас, господин, лжеца. Ведь как-никак вы судья. Коли примете нас к себе, служить будем верно.
Судья поднял брови. Второй пришелец поспешно добавил:
— Мы ничего не понимаем в судейских делах, господин, зато умеем повиноваться приказам и можем оказаться полезны вам в какой-нибудь грубой работе.
— Садитесь. Я хочу выслушать ваши истории.
Оба уселись на скамеечки для ног. Первый, положив огромные кулаки на колени, прочистил горло и начал:
— Меня зовут Ма Жун, родом я из провинции Киансу. У моего отца была грузовая джонка, а я ходил при нем в помощниках. Но как был я парень сильный и не дурак подраться, отец отдал меня знаменитому мастеру кулачного боя, чтобы тот, кроме всего прочего, обучил меня чтению и письму и я имел бы право на офицерский чин в армии. Потом отец вдруг помер. А как по нему осталась уйма долгов, мне пришлось продать нашу посудину и наняться телохранителем к местному чиновнику. Скоро я понял, что чиновник этот — злодей и мздоимец. Случилось так, что он ради денег решил обдурить одну вдову — под пыткой выбить из нее ложные показания, а я с ним повздорил, и он хотел меня ударить. Тут я его и уложил. А потом, спасая свою жизнь, ушел в леса. Но, клянусь памятью моего покойного отца, не было такого, чтоб я убил человека или ограбил хоть кого-нибудь из тех, кто не мог бы восполнить отобранного. И мой побратим тоже — можете поверить мне на слово. Вот и все!
Судья Ди кивнул, затем вопросительно глянул на второго, у которого были точеные черты лица, прямой нос, тонкие губы. Тот, пригладив пальцем маленькие усики, сказал:
— Зовите меня Цзяо Дай, потому что мое настоящее родовое имя слишком знатно, слишком известно в некоторой части Империи. Однажды некое высокопоставленное лицо послало многих моих товарищей, за которых я был в ответе, на верную смерть. Мерзавец скрылся, а власти, которым я сообщил о его преступлении, отказались принять какие-либо меры. Тогда я стал разбойником и странствую по всей нашей империи в надежде, что в один прекрасный день найду преступника и покараю. Я никогда не грабил бедных, и мой меч не запятнан невинной кровью. Я готов служить вам, но с одним условием, а именно: вы позволите мне подать в отставку, как только я найду того мерзавца. Ибо я поклялся душами моих погибших товарищей, что отсеку ему голову и брошу на съеденье собакам.
Судья внимательно разглядывал двух мужчин, сидящих перед ним, и медленно поглаживал свои бакенбарды. Прошло некоторое время, прежде чем он ответил:
— Я принимаю ваше предложенье, включая условие, поставленное Цзяо Даем. Но при этом, хотя я вполне понимаю, что его долг — найти того человека, я все же, с его позволения, прежде предприму попытку возместить причиненное зло законными средствами. Вы можете идти со мной в Пенлей, а уж там я решу, нужны ли мне ваши услуги. Если нет, я сообщу вам об этом; вы же обещайте, что в таком случае немедленно завербуетесь в нашу Северную Армию. У меня так: либо все — либо ничего.
Лицо Цзяо Дая посветлело. Он воскликнул:
— «Либо все, либо ничего» — вот наш девиз!
Он стал на колени перед судьей и трижды коснулся лбом пола. Его друг последовал этому примеру.
Когда Ма Жун и Цзяо Дай поднялись, судья Ди продолжил:
— Это Хун Лян, мой доверенный человек, от него у меня нет секретов. Вам предстоит работать заодно и вместе с ним. Пенлей — мое первое назначение; я не знаю, как там устроено судопроизводство. Но, надо полагать, писари, приставы, стражники и прочие служащие управы там, как обычно, набраны из местных. Я слышал, что в Пенлее случаются подозрительные вещи, и одному только Небу известно, насколько судейские причастны к этому. Мне нужны свои люди, которым я мог бы доверять. Вы трое будете моими ушами и глазами. Вели прислужнику принести кувшин вина, Хун!
Когда чарки были наполнены, судья Ди поднял тост за них троих, они же в свою очередь почтительно выпили за его здоровье и преуспеяние.
