искали его с зимы, за многочисленные грехи. А тут парень намулындился и уснул в доме своей марухи. Проснулся оттого, что сам полицмейстер Третьего отделения полковник Целерицкий тыкал его револьвером в грудь.
А отряд городовых под командой титулярного советника Шереметевского осмелился вторгнуться в святая святых преступного мира – на дальнюю окраину Горячего поля, за свалку. Туда без пехотной дивизии не ходи! Но Шереметевский, исправлявший в сыскной полиции должность чиновника для поручений, не побоялся. Храбрый, артистичный, любимец Путилина, он никак не мог избавиться от унизительного «и.д.». И в последнее время шел напролом, жаждал отличиться. И отличился на свою голову… В кустах за Волчьей канавой, где каждую весну лихие люди закапывали до десятка жертв, сыщик обнаружил три старых холмика и один совсем свежий. Титулярный советник предусмотрительно велел своему отряду захватить лопаты – он целенаправленно шел именно к зловещей канаве. Теперь сыщик приказал свежий холм разрыть, а старые пока не трогать.
Земля была податлива, как будто яму рыли вчера. Уже через минуту из могилы показалась рука. Выкопали все тело и обнаружили труп молодой женщины в одном белье, красивой и даже ухоженной. Она была в крови, на груди и боку зияли раны. Убили ее недавно, на теле даже не успели выступить пятна. Находку спешно отправили в полицейский морг при Казанской части.
Вечером Путилин по телефону велел всем надзирателям явиться на Офицерскую. Штаты Петербургской сыскной только что расширили, вместо прежних двадцати надзирателей теперь в ней числилось аж сто двадцать, не считая вольнонаемных агентов. Всех их отправили на опознание в морг. Уже через час новичок, неимеющий чина Шевалдышев, доложил Ивану Дмитриевичу:
– Знакомая дамочка. Третьего дня встретилась мне на выходе из меблированных комнат Донато.
– Это которые в Заячьем переулке?
– Угол Заячьего и Дегтярного, ваше превосходительство.
– Ну-ну. И как ты ее запомнил? Вернее сказать – почему?
– Как же было не запомнить, ежели она выходила под руку с генералом. В красной фуражке.
Путилин покосился на Шереметевского:
– Леонид Алексеевич, кто у нас носит красные фуражки?
Тот переменился в лице:
– Как выглядел генерал? Высокого росту, с бородой, лет около тридцати с небольшим?
Пришел черед меняться в лице самому Путилину:
– Разве бывают тридцатилетние генералы?
– Бывают, Иван Дмитрич. О-хо-хо… Намекаю: красные фуражки носят царскосельские лейб-гусары.
– И шо? – с малоросским акцентом спросил действительный статский советник.
– Это был великий князь Николай Николаевич Младший, командир лейб-гвардии Гусарского полка.
– Шо? Ах, чтоб тебя!.. Леонид, ты за каким чертом полез в Волчью канаву? Понимаешь, что сейчас начнется?
Шевалдышев растерянно переводил взгляд с чиновника для поручений на начальника и ничего не мог понять. Путилин кивнул ему:
– Ступай. И никому ни слова, понял?
– Так точно.
В кабинете начальника ПСП [5] состоялось срочное совещание. Присутствовали: хозяин кабинета, его помощник коллежский советник Виноградов и Шереметевский.
Чиновник скупо сообщил все имеющиеся факты и добавил:
– Труп совсем свежий, бабу убили не позднее вчерашней ночи.
– И надо было тебе… – опять сорвался Путилин, но сам себя одернул: – Чего теперь… Как быть, господа? Мало нам хлопот с простым князем?
Сыскная полиция раскручивала дело о мужеложестве князя Мещерского, друга государя. К дознанию привлекли уже более двухсот человек, включая актеров Александринского театра Варламова, Давыдова и многих других. В секретном сообществе бугров [6] состояли десятки офицеров гвардии во главе с самим великим князем Сергеем Александровичем, братом государя. Зрел огромный и дурно пахнущий скандал. Состарившегося и больного Путилина, все больше отходившего от реальной службы, донимали из высших сфер. Каждый день его оттуда дергали, требовали прикрыть дело и не копать слишком глубоко. Мещерского при этом обещали выслать из столицы, однако ненадолго, поскольку царь-батюшка без него скучает… А тут происшествие еще хлеще.
Виноградов начал рассудительно:
– Погодим пока выпрыгивать из порток. Ну, августейший мышиный жеребчик был в номерах с дамой. Три дня назад, напомню. Потом ее закопали. Какая же здесь связь? Скорее всего, никакой. Где Их Высочество и где номера Донато? Следует негласно навести справки.
Путилин немного успокоился и обратился к Шереметевскому:
– У нас там есть кто-то?
– Коридорный второго этажа, фамилия ему Компорези.
– У нас уже и коридорные в шалавных номерах итальянцы?
– Там особые номера, – пояснил титулярный советник. – Секретный бордель для высокопоставленных особ. Потому и расположен в глухом углу, чтобы никто не видел. Как только Шевалдышев разглядел ту парочку? Молодец, беру его на заметку.
– Тащи этого Компорези в покойницкую на опознание. А потом сразу ко мне.
Главный сыщик столицы был сильно раздосадован. С великими князьями лучше не связываться. Покойный государь приучил их к разврату и безнаказанности. Он первый подал дурной пример, сойдясь при живой жене с княжной Долгоруковой, которая была младше его на тридцать лет. После чего уже не мог запретить подобные проказы своим братьям. Ох, что тогда началось… Николай Николаевич Старший наплодил пятерых детей от балерины Красносельского театра Числовой. Дядя Низи, как звали его при Дворе, выполнял все капризы властной любовницы, а та била его за малейшее непослушание – генерал-фельдмаршала и кавалера Георгиевского креста первой степени… Сынок пошел в папашу, но он пока холостой, авось остепенится с годами. А еще в лейб-гвардии Гусарском полку сейчас командует эскадроном цесаревич. М-да…
– Найдете меня на квартире, – сказал Путилин подчиненным и отбыл. Нести службу старику было все труднее, он уже дважды выходил в отставку, но его просили вернуться. После таких дел, как это или история с Мещерским, вытурят в два счета и насовсем!
Шереметевский курьером вызвал Компорези в сыскное отделение – к черному входу. Встретил и провел в морг. Коридорный, как увидел мертвую женщину, стал креститься.
– Ну?
– Да, она была у нас и вчера, и третьего дня.
– Как зовут?
– Не могу знать, ваше благородие, – по-военному ответил осведомитель. – Паспорт мы у нее не спрашивали.
– Третьего дня она была с великим князем, молодым Николаем Николаевичем? – в лоб спросил чиновник.
– Да.
– Часто он у вас бывает?
– В первый раз приехал. Другие какие часто, а он впервые.
– Другие часто… А с кем?
Компорези смутился:
– Говорю же: мы паспортов не смотрим. Иначе кто к нам пойдет? Дамы все на подбор, есть светские, кому муж прискучил, а есть и бланковые, но высокого разбора.
– А покойница откуда взялась?
– Сколь помнится, она сняла номер еще в субботу. Три дня приводила всякую шушеру, и вдруг великий князь! Он прошел прямо к ней. Заказал только мне шампанского и конфекты. Дело привычное, мигом принес. Он уже был без доломана.
– Как звали убитую, не звучало? Поселилась у вас впервые или как? – продолжал расспросы титулярный советник.
– При мне он ее назвал Каролиной.
– Ага, уже кое-что… Ну, идем к Путилину.
Но главный сыщик спал, и пришлось ждать больше часа, пока он сможет принять агента. Наконец разговор состоялся. Компорези повторил все свои показания и добавил кое-что новенькое. На вопрос Путилина, кто поставляет в номера дорогих женщин, он признался:
– Главный, так сказать, поставщик – Игнат Власович Корнетов. Знаете такого?
– Слышал, но в деталях не знаком, – ответил Иван Дмитриевич, берясь за карандаш. – Давай подробности. Кто он? Сутенер?
– Берите выше, ваше превосходительство. Наружно купец, занимается каменным углем и коксом. Контора у него на Большой Садовой, и действительно, что-то кому-то он отгружает, будто бы даже за границу. А так… На самом-то деле Игнат Власович возит в столицу молодых и охочих девиц. Главным образом из Москвы.
– Думаешь, Каролина – кобылка из его табуна?
Освед [7] пожал плечами:
– Не ко мне вопрос, мое дело – шампанское приносить да номер после убирать. Спрашивать об том следует господина Донато. Одно могу сказать точно: третьего дня великий князь с девкой мирно покуролесили и мирно уехали. А вчера вышло не так. Их Высочество прибыли, дверь за мной заперли, смех там слышался… Я спустился на первый этаж готовить счет. Вдруг слышу наверху шум. Бросил все, побежал туда, а мне навстречу офицер пронесся как на пожар. Злой, толкнул меня неавантажно, ругался скверными словами. Что такое? Я в тот номер,
