ответ, что эта кнопка не имеет никакого отношения к тому, что здесь происходит?
– Нет, не устроит, – стоял на своем Стас, сжимая кулаки. – Еще одно слово мимо кассы, и я тебе повторно сломаю челюсть, как Макс когда-то. Борода не спасет! Хочешь?
Услышав грозную тираду, Снегирев рефлекторно схватился за челюсть, что для Стаса явилось лучшим доказательством, что он на верном пути.
– Что я должен делать? – миролюбиво поинтересовался Антон.
– Ты должен ответить на все вопросы. Рассказать всё! Как на духу!
– Хорошо, – мотнул головой Антон. – Черт с тобой. Видит бог, не хотел я это говорить, но ты припер меня к стенке! Только вряд ли тебе это понравится. Да, было у нас с Ленкой пять лет назад. Но, если хочешь знать, она сама мне переспать предложила… За то, что запишу ее матушку… без очереди в Горький на операцию.
– Врешь! – вскипел Стас. – Сейчас на покойницу можно всякую гадость повесить! Не могла это она тебе сама предложить!
– Вот тебе крест! – рыкнул хозяин дачи и тут же перекрестился.
Видеть рьяного комсомольского вожака, осеняющего себя «животворящим» крестом, сыщику еще не приходилось. Он даже растерял все свои заготовленные аргументы и в первую минуту после увиденного не мог произнести ни слова.
– Ты сейчас можешь вешать мне лапшу на уши, – наконец протянул он, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу, – ведь опровергнуть твои слова некому.
– С какой стати мне на нее сейчас наговаривать, – бородач с прищуром взглянул на бывшего одноклассника, – если нас никто не слышит, если челюсть, как ты говоришь, сломана, стреляет от резких движений и никакой выгоды мне с этого нет?! Подумай сам, Пинкертон!
– Ладно, проехали, – махнул рукой Стас, намереваясь на досуге крепко поразмыслить над услышанным. Сейчас же времени терять было нельзя. – И Макс с тобой разобрался по-мужски, сломав челюсть?
– Ты и про это, вижу, знаешь, – усмехнулся хозяин, почесав бороду. – А мне он клялся, что будет молчать, якобы самолюбие удовлетворено… Вот гнида! Правду говорят, что все журналюги продажные…
– Он и молчал, – поспешил Стас реабилитировать одноклассника. – Это я из других источников узнал. Хочешь верь, хочешь нет.
– Скажешь тоже! – взбрыкнул бородатый. – Какие у тебя могут быть источники?! Не бреши!
Сыщик едва не брякнул про записи в телефонной книге, но вовремя сдержался и повернул разговор в иное русло:
– Поменьше нужно свою сломанную челюсть гладить и морщиться от боли при этом! Да про стоматологическую хирургию трепаться направо и налево! Я уж не говорю, что бороду ты отпустил аккурат пару лет назад, чтобы скрыть все деформации и шрамы на челюсти.
На сказанное Стасом Антону было нечего ответить. Он лишь помотал со злостью головой да хрустнул суставами рук, сцепив кисти в замок.
– Ладно, проехали. Мне наплевать, откуда у тебя эти данные.
– Кстати, Мила знает про твои шашни с Леной?
– Ты что! Нет конечно. – Ноги бородатого подпрыгнули, словно оказались голыми пятками на горячей сковороде. – Не проболтайся только!
– Что ты ей про сломанную челюсть наплел? Ведь скрыть такое невозможно.
Антон усмехнулся, словно ему задали задачку за второй класс:
– Что еще можно тут сказать – подрался на улице с хулиганами. Напали вчетвером на одного и попинали. Короче, навесил лапши на уши. Надеюсь, я ответил на все твои вопросы?
– Не на все, – рубанул ребром ладони воздух Стас. – Есть еще одна пикантная деталь, про которую ты не хочешь говорить.
– Что еще за деталь?
– Про попытку взлома вашей дачи. Или ты забыл? Ответить придется! Кто пытался это сделать и когда?
– Да что ты привязался к этой попытке взлома? Откуда я знаю кто? – чуть не подпрыгнул вместе с табуреткой, на которой сидел, Антон. – Может, месяц назад… Может, больше… Сработала сигнализация, всех разбудила, менты понаехали. Замок был взломан, я его тут же поменял. Скорее всего, вор испугался сирены и слинял.
– Можно послушать сию незабываемую мелодию?
– Зачем лишний раз ментов беспокоить? – вспылил повторно Снегирев. – Мы, кажется, с тобой это уже обсуждали. Эта кнопочка, кстати, ее и заводит. Ну, которая под подоконником.
– А то, что на даче два трупа, тебя не смущает? Кстати, не факт, что до утра это количество не увеличится.
Антон сверкнул глазами на Стаса:
– Ты этого не допустишь, надеюсь? Ведь преступление почти раскрыто, разве не так? Менты нам не понадобятся.
«С тобой все ясно, – подобно колоколу гулко стукнуло в голове Стаса. – Ты остаешься на своем. Как бык, уперся…»
– Ничего еще не раскрыто, – решил напоследок «обрадовать» оппонента сыщик, уже собираясь покидать кухню. – Нет общей картины преступления, неясность в мотивах убийств полная… Кстати, что касается секретной кнопочки. Как-то странно ее размещать под подоконником, тебе не кажется?
– Претензия не ко мне, а к моему папашке. Его изобретение. – Антон взглянул на свои ладони, словно увидев их впервые, криво усмехнулся. – Вот ты говоришь, два трупа на даче. Это, конечно, большая трагедия. Но чтоб ты знал… Так, для общей информации. Буквально неделю назад под Лешуконским разбился «Ан-24».
– Лешуконск? – не понял Стас. – Это где? Не знаю даже.
– Лешуконское, – поправил его бородач. – Недалеко от Архангельска, по-моему, село такое. На борту было сорок девять человек. Экипаж не справился с управлением, но это неважно.
– Это очень печально, – выдавил из себя потрясенный Стас. – Но зачем ты мне всё это рассказываешь?
– Затем, что об этом не будут писать газеты, ты об этом знаешь только потому, что папашку моего недавно вызывали в Москву по этому делу. Затем, что всё в этой жизни относительно. Из сорока девяти, ты только подумай, пятеро остались в живых. Причем из экипажа – только стюардесса, а четверо – пассажиры. Как тебе такие детали?
– В это невозможно поверить. – Стас присел на подвернувшуюся табуретку. – Я думал, у нас самолеты не падают.
– Еще как падают. Ты только подумай. – Антон покачал перед глазами бывшего одноклассника потухшей сигаретой. – И всего неделю назад! Вспомни, что ты делал неделю назад. Прочувствуй! Насколько хрупкая вещь – жизнь!
– И эти пятеро выживших, – прохрипел Стас, так как у него от услышанного пропал на время голос. – Как им дальше жить? Даже нет, скажу точнее – как им находиться среди живых?
– Никогда не знаешь, где тебя поджидает твой кирпич, чтобы упасть тебе на голову. Жизнь этих пятерых осложняется еще тем, что про катастрофу нигде официально не объявят. Ее словно не было, усекаешь?
– Ты это говоришь, чтобы я поменьше зацикливался на трупах?
Антон покачал головой, вновь раскуривая потухшую сигарету:
– Чтобы ты поменьше зацикливался на ментах! Может случиться так, что никто ни о чем не узнает.
– Погодь, – опешил сыщик. –
