– Вы это писали или нет?
Лянг Фэн внимательно изучил предложенное письмо. Возвращая его судье, он спокойно сказал:
– Почерк похож на мой и имеет очень много особенностей, свойственных моему почерку. Но я не писал этого. Должно быть, тот, кто подделал его, имеет в своем распоряжении много образчиков моего почерка. Это все, что я имею сказать!
Судья Ди мрачно посмотрел на него и холодно сказал:
– Ван И-фан арестован. Сейчас я буду допрашивать его. Вам придется присутствовать на заседании. А сейчас можете пройти в зал суда!
Когда молодой человек ушел, Старшина Хунг заметил:
– Я думаю, что Лянг говорит правду, Ваша Честь!
Судья Ди не ответил. Он жестом приказал старшине помочь ему облачиться в судейскую одежду.
Три удара гонга возвестили об открытии вечернего заседания суда. Судья Ди вышел из своего кабинета в сопровождении Хунга и Тао Ганя. Усевшись за судейский стол, он увидел, что в зале всего лишь около дюжины зрителей. Жители Хань-юаня, наверное, на сей раз не надеялись услышать скандальные новости. Но судья тотчас заметил, что в переднем ряду стоят Хан Юнг-хан, Лянг Фэн, а за ними – мастер Су.
Совершив перекличку, Судья Ди заполнил бланк, передал его начальнику стражи и велел привести Ван И-фана.
Ван И-фан, казалось, был абсолютно не расстроен своим арестом. Он дерзко посмотрел на судью, встал на колени и твердым голосом ответил на положенные вопросы о своем имени и роде занятий.
Судья Ди сказал:
– Имеются доказательства того, что вы лгали суду. Это ведь вы пытались убедить Доктора Дянга, чтобы он купил вашу дочь. Хотите услышать подробности или сознаетесь?
– Ваш слуга, – почтительно ответил Ван И-фан, – признает свою вину в том, что пытался ввести в заблуждение Вашу Честь. Я позволил себе увлечься желанием помочь своему другу и покровителю, господину Лю Фей-по в его недавнем деле против ученого. Так как, в соответствии с законом, я за незначительностью проступка могу быть взят на поруки с уплатой штрафа, я прошу Вашу Честь назвать должную сумму. Нет никакого сомнения в том, что господин Лю Фей-по выразит желание взять меня на поруки и внесет необходимый залог!
– Во-первых, – сказал Судья Ди, – у суда достаточно доказательств, что вы, воспользовавшись тем обстоятельством, что Советник Лянг впал в детство, убедили его заключить невыгодную в денежном отношении сделку, и нажились на этом!
Второе обвинение, казалось, также не произвело никакого впечатления на Ван И-фана. Он спокойно ответил:
– Я решительно отвергаю обвинение в нанесении материального ущерба Советнику Лянгу. Господин Лю Фей-по представил меня Его Превосходительству, и по совету господина Лю я рекомендовал советнику продать часть имущества, которое, по мнению весьма сведущего господина Лю, в ближайшем будущем значительно потеряет в своей стоимости. Я прошу Вашу Честь попросить господина Лю засвидетельствовать это.
– К сожалению, – сказал Судья Ди, – я не имею возможности сделать это. – Господин Лю внезапно уехал, забрав с собой деньги и ценные бумаги!
Ван И-фан вскочил на ноги. Лицо его смертельно побледнело, и он закричал:
– Куда ехал? В столицу?
Начальник стражи хотел опять поставить Ван И-фана на колени. Судья отрицательно покачал головой и сказал:
– Господин Лю исчез, и его домочадцы не знают, где он находится.
Ван И-фан на глазах терял самообладание. На лбу его выступила испарина. Он пробормотал едва слышно: «Лю скрылся… » Затем взглянул на судью и с трудом произнес:
– В таком случае я должен пересмотреть мои показания. – Немного поколебавшись, допрашиваемый добавил: – Я прошу Вашу Честь даровать мне время на размышление.
– Я удовлетворяю вашу просьбу! – сразу же ответил судья – он увидел горячую мольбу в глазах Вана.
Когда Ван И-фана вновь увели в тюрьму, Судья Ди поднял председательский молоток, чтоб закрыть заседание. Но в этот момент в передний ряд протолкался мастер Су с двумя членами своей гильдии. Один из них был резчик по нефриту, другой – поставщик самого камня. Последний продал мастеровому глыбу нефрита, но тот, расколов его на куски, обнаружил в камне изъян и требует вернуть плату. Но, так как он обнаружил изъян, уже расколов камень, он также не может вернуть его поставщику. Су пытался их примирить, но они отвергли все его предложения.
Судья Ди терпеливо выслушивал сбивчивые объяснения обеих сторон. Оглядывая зал, он заметил, что Хан Юнг-хан уже ушел. Когда Су изложил свое мнение, Судья Ди сказал:
– Суд считает, что виновны вы оба. Торговец, знаток камня, должен был знать, что кусок нефрита имеет изъян, когда закупал его, а ремесленник, в силу своего опыта обращения с камнем, должен был определить, что камень испорчен, его не ломая. Торговец приобрел камень за десять серебряных слитков и продал его за пятнадцать. Суд постановляет: торговец уплатит мастеровому десять серебряных слитков. Разбитый камень будет поделен меж ними поровну. Оба заплатят штраф по пять серебряных слитков за просчеты в своем ремесле.
И он стукнул молотком по столу, закрывая заседание. В своем кабинете Судья Ди сказал старшине и Тао Ганю:
– Ван И-фан хочет сообщить мне что-то важное, но не осмелился сделать это на открытом заседании. Правила запрещают допрашивать заключенных в частном порядке, но я чувствую, что в этом случае я имею право сделать исключение. Я прошу привести его прямо сейчас. Вы обратили внимание – он сказал, что Лю Фей-по сбежал. Сейчас мы узнаем о…
Вдруг дверь распахнулась и в комнату вбежал начальник стражи, а за ним – смотритель тюрьмы. Первый, задыхаясь, сказал:
– Ван И-фан отравился, Ваша Честь!
Судья Ди ударил кулаком по столу и грозно зарычал на смотрителя тюрьмы:
– Ты что, не обыскивал заключенного, собачья голова?
Тот упал на колени.
– Я клянусь, у него не было с собой пирожного, Ваша Честь! – жалобно возразил он. – Должно быть, кто-то тайком принес отравленное пирожное в его камеру!
– Значит, ты пропустил посетителя в тюрьму?! – рыкнул судья.
– В тюрьму не проходил никто из посторонних, Ваша Честь! – завопил смотритель тюрьмы. – Я в отчаянье!
Судья Ди вскочил и вышел из кабинета. В сопровождении Хунга и Тао Ганя он пересек внутренний двор, прошел по коридору, расположенному за архивом, и вошел в помещение тюрьмы. Смотритель тюрьмы освещал фонарем дорогу.
Ван И-фан лежал на полу у деревянной скамьи, служившей заключенным кроватью. Свет фонаря упал на его искаженное лицо; на губах мертвеца запеклась кровавая пена. Смотритель тюрьмы молча указал на круглое пирожное, валявшееся на полу возле правой руки Вана.
Было видно, что Ван только раз откусил от него. Судья Ди нагнулся. Это было круглое пирожное со сладкой соевой начинкой, такие продавались в любой булочной города. Но сверху, на месте штампа, которым обычно помечает изделие тот или иной мастер, был вытиснен цветок лотоса.
Судья завернул пирожное в свой платок и положил в рукав. Ничего не сказав, он повернулся и направился в свой кабинет.
Старшина Хунг и Тао Гань, обеспокоенные, пристально смотрели на непроницаемое лицо судьи. Судья понимал, что знак лотоса был вытиснен не для Вана, так как в камере было темно, когда посланец принес ему смертоносный подарок. Знак лотоса был адресован ему, судье! Это было предупреждение от Белого Лотоса! Ди устало сказал:
– Вана убили, чтобы заткнуть ему рот. Отравленное пирожное передал кто-то из служащих суда. В моем доме – предатель!
Двое странников нарушают покой округа Шанг-пей; коварное нападение на мирное речное судно
Ма Джунг и Чао Тай, изучив в архиве карту провинции, составили план своего опасного похода.
На конюшне они выбрали себе двух добрых коней и вскоре выехали из города, держа путь на восток. Спустившись в долину, они ехали по дороге около получаса. Затем Ма Джунг придержал коня и сказал:
– Тебе не кажется, что, если мы срежем путь и поскачем по рисовым полям, то скорее доберемся до пограничной реки? И выедем, так, скажем, на десять ли ниже по течению нашей военной заставы у моста?
Они свернули на узкую тропинку, бежавшую рисовыми полями. Стояла жара, и путники очень обрадовались, заметив небольшую хижину. Они жадно напились из ведра вкусной колодезной воды, которую им предложил крестьянин. Дав ему горсть медяков, приятели сговорились с мужиком, что он присмотрит за их лошадьми. Пока тот ставил коней в конюшню, Ма Джунг и Чао Тай разлохматили волосы и повязали их тряпками. Потом заменили сапоги для верховой езды соломенными сандалиями, лежавшими до того в переметных сумах.
Закатывая рукава, Чао Тай воскликнул:
– Ну что, брат! Все как в старые времена, когда мы вместе бродили по лесам!
Ма Джунг похлопал друга по плечу, потом каждый выдернул по жерди из изгороди, и путники тронулись пешком по тропинке, ведущей к реке.
