почувствовал сомнение: идти или нет? В это время за спиной послышались шаги.
— Прошу прощения, товарищ майор, но я за вами.
Сергей обернулся. Перед ним стоял старший лейтенант Малышкин, тот самый, с которым они вели дело «Морского черта».
— Что случилось, Витя?
— Вас требует генерал, — виноватым тоном произнес Малышкин и добавил: — Срочно!
Сергей проводил взглядом входящую в подъезд дома Марину: «Что ж, Марина Константиновна, видимо, не судьба», — тихо произнес он и перевел взгляд на Малышкина:
— Срочно так срочно… пошли.
— Зачем пошли? Поехали! Я же на машине, — ответил Малышкин.
— Садись, Дружинин, — приказным тоном сказал генерал-майор Костров, указывая на стул. — Тебя требует сам Царегородцев, но не в Москву, а в Краснодар.
— Все правильно, — отозвался Сергей. — Автобус взорвали не в Москве, а в Краснодаре.
Костров раскрыл портсигар, закурил:
— Ну а зачем ты понадобился, не догадываешься?
— Почему не догадываюсь? Догадываюсь. Думаю, случай взрыва автобуса в Краснодаре аналогичен взрыву трамвая в Челябинске.
— Ты так считаешь?
— Я не знаком с материалами дела в Краснодаре, но не удивлюсь, если появятся факты, говорящие, что во взрыве участвовал не один человек. Уверен, в Челябинске так и было. Я об этом докладывал Царегородцеву, но он меня слушать не пожелал.
— А сейчас желает.
Костров выпустил струю дыма, глянул на висевшие на стене часы и объявил:
— Иди собирайся. И чтобы через час был у меня! Командировка будет готова, а билет на самолет получишь в аэропорту.
Едва Сергей поднялся, Костров притушил окурок и улыбнулся:
— Ты когда женишься, Дружинин?
Сергей пожал плечами и тоже улыбнулся, но улыбка получилась грустной.
— Если бы вы меня спешно не вызвали, то это могло случиться через несколько дней.
— Ничего, вернешься, наверстаешь. А ногу когда залечишь? Даже я стал замечать, что ты чуть прихрамываешь.
Сергей опустил глаза, словно хотел осмотреть свою ногу, травмированную два года назад:
— С ногой сложнее. Как только поймаю террориста, сразу займусь лечением. Кстати, товарищ генерал, мой подозреваемый тоже прихрамывает.
Несмотря на ранний час прилета, в аэропорту Краснодара Дружинина встречала служебная «Волга», в которой, кроме водителя, сидел сам генерал-лейтенант Царегородцев. Сергей был удивлен и тронут — он такого отношения к своей персоне не ожидал.
Ответив на приветствие, Царегородцев сразу перешел к делу:
— Слушай, майор, и запоминай. Как приедем, представишься начальнику Управления генералу Ткачуку. Затем встретишься с полковником Грибановым, руководителем следственной группы. Он введет тебя в курс дела. А потом ко мне, обсудим дальнейшее. Понял?
— Так точно.
— Как долетел-то?
— Нормально, если не считать часовую задержку при вылете из Москвы.
…Полковник Грибанов четко, со всеми подробностями рассказал о ходе следствия. Чувствовалось, опергруппа под его руководством хорошо поработала. Первый вопрос, который задал Дружинин после того, как Грибанов закончил, был:
— Человек, которого видели за день до взрыва и который в день взрыва шел рано утром к Ходынскому, случаем, не прихрамывал?
Полковник Грибанов, которому пришлось отвечать на вопросы незнакомого майора, не скрывал своего недовольства.
— Точно не могу сказать. Жильцы дома видели его сидящим на лавочке. Он разговаривал с Ходынским. А вот дворник мог видеть идущим.
— Значит, надо еще раз допросить дворника. Разрешите мне?
— Сами допросим.
— Еще вопрос: взрывное устройство было изготовлено на основе…
— Пороха…
— Который Ходынский хранил у себя дома?
На серьезном лице Грибанова появилась тень сомнения.
— У Ходынского из ВВ нашли тротил и аммиачную селитру. А вот пороха не было. Но эксперт считает, что взрывное устройство было изготовлено на основе обычного охотничьего пороха.
— Даже так?
— Сначала мы на это не обратили внимания. Но буквально вчера эксперт сделал такое заявление и твердо настоял на своем.
— Тогда, товарищ полковник, еще вопрос: в чем находилось взрывное устройство?
— Показания пассажиров автобуса разные. Кто говорит, что взрывное устройство было в небольшом чемодане, кто — в портфеле.
— А материал? Черный кожзаменитель?
— Сегодня эксперт обещал дать заключение. Еще вопросы есть?
— Во что был заложен порох?
— Сначала ошибочно думали, что в баллон огнетушителя. Сейчас другого мнения — в жестяную банку, скорее всего, из-под кофе.
Грибанов посмотрел на часы, давая понять, что торопится. А Сергей, делая вид, что не заметил этого, сказал:
— Последний вопрос: я могу допросить Ходынского?
— Можете, но это мало что даст. Ходынский сейчас в психушке. То плачет, то орет, проклиная всех и вся. Случившееся на него сильно подействовало. Иногда он стихает и говорит, что не хотел, но его заставили. В общем, обычная трепология шизофреника.
— Кто заставил?
Руководитель опергруппы тяжело вздохнул:
— Ох, майор… Человек с таким диагнозом может заявить все, что угодно. Например, что он услышал голос с другой планеты или из подводного царства. Или, еще пуще, ему приказал сам Наполеон.
…Спустя час Дружинин уже сидел напротив Царегородцева.
— Что, майор, не выспался? — Улыбка тронула лицо уважаемого в среде работников госбезопасности генерала.
— Да, когда приехал, хотелось спать. Но когда услышал от полковника Грибанова подробности дела, сон пропал.
— Тогда слушаю, почему пропал сон?
Сергей собрался с мыслями и заговорил:
— Знаете, товарищ генерал-лейтенант, что мне больше всего не дает покоя? Это то, что наши террористы, и Крохмаль, и Ходынский, замышляли взрывы, но в последний момент сомневались, не хотели их осуществлять. Это следует из посмертного письма Крохмаля и показаний Ходынского, даже если он и не находился в здравом уме.
— И какой же вывод?
— А вывод такой: некто, стоявший за спиной Крохмаля и Ходынского, умеет воздействовать на психику человека, их желания. Еще он умеет изготавливать взрывные устройства. Правда, сейчас создать бомбу не проблема. Почти сто лет назад революционеры, бросавшие бомбы в царя и градоначальников, без труда их изготавливали. И еще насчет взрывного устройства. У Ходынского были обширные составляющие для его создания, но пороха не было. И это странно.
— Даже так? Я про порох впервые слышу.
— Мне об этом сообщил полковник Грибанов, а ему только сегодня утром доложил эксперт.
Царегородцев достал портсигар, открыл:
— Не куришь?
— Нет, благодарю.
Генерал закурил, папиросный дым наполнил кабинет:
— Что, по-твоему, надо предпринять? — спросил он.
— Надо сопоставить факты, связанные со взрывами в Краснодаре и Челябинске, вплоть до анализа, во что была заложена бомба.
Царегородцев курил, размышлял. Наконец сказал:
— Вот и поезжай в Челябинск. Там тебе все знакомо. То, что здесь узнал, держи при себе, разве что начальнику Управления можешь вкратце доложить. Дело-то еще не закончено. А челябинским товарищам я позвоню, чтобы предоставили тебе все материалы по «делу трамвая» и оказали всяческое содействие. И еще: звони мне каждый день.
Кабинеты, кабинеты… в каждом из них свой начальник-генерал. Но в Челябинске в кабинете начальника
