Ознакомительная версия.
Теперь кивнул и я.
— Твое дело, — продолжил старший «ангел», — дождаться, когда Болдоха выйдет. Как только он выйдет, тут и мы влетаем.
— А если он не выйдет? Если продаст? — спросил я. Арцаков пожал плечами.
— Что же с того! Дверь мы обратно прибили к косяку, но держится она хлипко. Десять минут подождем и все равно ворвемся. Только… — он, недобро прищурившись повернулся к Болдохе, — тогда уже не серчай, дядя. В неразберихе и пристрелить можем.
Громила дернул щекой и затянулся своей «козьей ножкой».
— Хорошо, — согласился я. — Предположим, что все так и будет. А дальше?
— А дальше я с Ренардом в чулане немного потолкую. Без свидетелей, — спокойно ответил Арцаков. — Думаю, у него вся охота пакостничать после этого пройдет. — Нет, — сказал я, — дальше будет не так. Арцаков молча посмотрел на меня.
— Дальше, — продолжил я, — с вами пойдут два полицейских, оформят поимку Ренарда с поличным и увезут с собой. А вы, как только они начнут оформлять протокол, исчезнете, чтобы не подставляться.
— Мы так не договаривались, — сказал Арцаков, — мне Ренард самому нужен — расквитаться за Митю Березкина.
— Вряд ли сам Ренард твоего Митю уродовал, — ответил я на это. — Возьми себе Змеюку. С него и весь спрос, как я понимаю. Но Ренард пойдет под суд за мое похищение. Так будет надежнее. Он, конечно, будет все отрицать, но его же возьмут с поличным — так что…
— Не нравится мне это, — мотнул головой Арцаков. — Зря ты, Алексеич полицию позвал.
— Так надо, Петр Петрович, — ответил я. — Чувства твои мне понятны, однако это я рискую шкурой, так что я и буду правила устанавливать. Согласен?
— Полиция? — спросил Болдоха. — Тогда я точно смотаюсь.
— Ладно, — тяжело согласился Арцаков, — только уж тогда я Змеюку точно с собой забираю.
— Забирай!
— Кто хоть из легавых приедет? — спросил Арцаков. — Знакомые твои?
— Архипов Захар Борисович. Из Сыскного. И с ним еще кто-то.
— Архипов? — переспросил Петр Петрович. — Такой, с усиками?
— Он.
— Знаю. Ну что, посидим еще немного, и я пойду в засаду садиться.
Арцаков вынул из кармана свою сигарку, потом посмотрел на нее и сунул обратно.
— Учуют запах. Ни к чему это.
Минут через десять Арцаков поднялся, вынул из кармана два куска веревки и, усадив меня в угол, где прошлой ночью сидел Болдоха, связал мне руки и ноги, показав, как можно одним движением освободиться от пут. Потом, повернувшись к Болдохе, он погрозил ему пальцем и вышел.
Мы остались вдвоем с громилой. Тот сидел, облокотясь на стол и свесив свою кудлатую голову.
— Ну, Ляксеич, снова мы с тобой вдвоем остались, — сказал он наконец. — Не страшно?
Я поерзал на полу, устраиваясь поудобнее.
— Нет, — ответил я. — Чего бояться? Вокруг наши.
— Так-то так, — ответил громила. — А что, если я тебя прирежу и спокойно уйду? Меня же выпустят — сам слышал. Вот дождусь, как Ренард приедет, чик тебя по горлу и — на все четыре? «Ага, — подумал я, — этот вариант мы как-то не продумали…»
— Арцаков тебя все равно найдет. Из-под земли достанет.
— Может, достанет, — согласился Болдоха, — а может, и нет. Уеду в Рязань или на Урал подамся. Кто меня там разыщет? А? — А ты попробуй, — предложил я спокойно. — Одно дело было там, под землей, — никто и не знал, что мы с тобой там встретимся. Ну, пошел человек под Хитровку и пропал там — дело обычное. Другое дело сейчас — когда все знают, что ты тут, со мной. Тебя не только Арцаков искать будет, но и вся полиция. И на Урале, и в Рязани, и в царстве Польском.
— Это — да, — согласился Болдоха. — Зря я вообще в это дело полез. Вот как чуял! Да и Ренард этот — та еще сволочь! Ты его знаешь? — Разговаривали как-то один раз.
— Ну… Это не считается. Ладно, сейчас сам увидишь.
— А ты знаешь, что Змеюка — его родной брат? Болдоха пожал плечами.
— Этот? Ну и что?
Я хотел расспросить Болдоху про телохранителя Ренарда, но не успел — входная дверь скрипнула, в предбанник ворвался холодный ноябрьский воздух и на пороге появился Ренард собственной персоной — в короткой шубе, с тростью в руках. За его спиной мелькнула маленькая голова Змеюки.
— Так-так — так! — сказал Ренард своим высоким голосом. — Какая приятная встреча, господин Гиляровский! Просто подарок!
Модельер прошел внутрь. За ним в предбанник скользнул и Змеюка — взгляд его только раз прошелся по моему лицу. В руке телохранитель держал саквояж.
— Это, — сказал Болдоха, вставая с табурета. — Все как договаривались. Я пойду пока отолью за угол, а то засиделся вас тут ожидаючи.
— Сиди! — приказал Ренард. — Ты еще нужен.
— Этак я под себя обделаюсь, — нервно возразил Болдоха. — Я на минутку. Никуда я не сбегу. Чего боитесь-то?
— Сначала расскажи, как ты поймал этого. — Ренард указал на меня кончиком трости. Болдоха замялся.
— Ну?
— Это… вчера вечером пришли мы на Дмитровку. Со дворов. Смотрим — Ляксеич идет. Ну, я подумал, что вам он будет поинтересней, чем портниха какая. Мы, эта… накинулись, стукнули его пару раз. И — сюда.
— Хорошо, — кивнул Ренард, снимая шубу. — Куда повесить?
— А вона, на гвоздь.
Модельер повесил шубу на гвоздь, вколоченный у двери, и, обернувшись к Змеюке, протянул руку. Тот передал саквояж.
— Вот, господин журналист! — Ренард потряс передо мной саквояжем, в котором что-то звякнуло. — Вот что я вам принес. Гостинцы.
— Не нужны мне ваши гостинцы, — сердито пробормотал я. — Зачем приехали, говорите. Болдоха нервно переминался с ноги на ногу.
— Мне бы до ветру… Ренард резко обернулся к нему.
— Что ты заладил, а? Смыться хочешь?
— Нееее… Сколько сидел с этим… И куда мне смыться? Деньги принесли? Куда мне без денег-то?
Ренард указал тростью на Змеюку.
— У него твои деньги.
Но как только Болдоха повернулся к телохранителю, Ренард перехватил трость, резко размахнулся и со всей силы врезал громиле по затылку набалдашником. С сухим треском трость обломилась, а Болдоха рухнул на пол. Но меня в тот момент больше удивила реакция Змеюки: он коротко вскрикнул, затрясся всем телом и вдруг закрыл лицо руками.
— Ну, Антоша, не надо снова реветь! — раздраженно сказал ему Ренард. — Дядя просто прилег отдохнуть. Поди-ка лучше, сядь на табуретку. Посиди, пока я буду разговаривать с моим другом.
Змеюка что-то залопотал и покорно пошел к табуретке.
Вот так так! Грозный телохранитель модельера оказался самым обыкновенным идиотом… Но зачем он таскает его с собой? Объяснение появилось у меня сразу же, но я тут же и оборвал себя — об этом ли стоит теперь думать? Болдоха оглушен, если не убит. А значит, «ангелы» не получат сигнал! Впрочем, они и так через десять минут ворвутся в баню, но что произойдет за эти минуты?
Тем временем Ренард поставил саквояж на стол и открыл его. Перехватив мой взгляд, устремленный на Змеюку, он улыбнулся.
— Что, Гиляровский? Обманул я тебя? Я сглотнул комок в горле.
— Обманул. Но теперь-то все понятно. Братца своего с собой таскал, чтобы в случае чего все снова на него свалить. Как тогда, в деревне. Да?
— О! — удивился модельер. — Ты слишком много разнюхал, я смотрю!
Он выложил на стол несколько ножей, кусачки и молоток. Потом пакетик с иглами, шило и что-то еще, чего я не разглядел. Предметы, вполне обычные в жизни, сейчас показались мне зловещими.
— Пытать будешь?
— Я? — весело переспросил Ренард. — Нет, развлекаться. Знаешь, как в нашей работе важна точность раскройки материала? Чтобы лишнего кусочка не осталось. Ткань дорога — надо экономить. Разве тебе твоя шкура не дорога? Он вытащил из кармана металлическую коробочку, в которой в аптеках продавали немецкий кокаин, втер себе в десны и, насыпав на большой палец руки, вдохнул его — так, что вокруг носа остались белые следы порошка.
— Вот так хорошо, — сказал Ренард. — Это для бодрости духа. Не хочешь? Я помотал головой. Неужели десять минут не прошли еще? Где же «ангелы»?
— Что ты еще знаешь? — спросил Ренард, снимая саквояж со стола и перебирая свои «инструменты».
Я решил потянуть время, чтобы дать «ангелам» подобраться к бане.
— Что это ты убил Юру.
— Да, — кивнул Ренард.
— Что ты убил Аркадия Брома и его брата Леонида. А узнав, что они шантажировали Ламанову, решил и сам этим заняться.
— Не-е-е-ет, — неестественно громко засмеялся модельер. — Вот тут ты ошибся! — В чем?
— Это с самого начала была моя идея. Братья Бром никогда бы до этого не додумались! Что ты! Это были глупейшие создания! Трусливые, как собаки! Разве они посмели бы? Никогда! Это была целиком моя идея. И знаешь, когда она пришла мне в голову? Там, в каморке этого сопливого мальчишки, который получил по заслугам — поверь мне! По заслугам!
Ознакомительная версия.
