накрытом темно-зеленым сукном. Прижатое толстым стеклом, письмо казалось Мите частицей самого Винсента, его внутреннего мира, отраженного в аккуратном почерке и вдумчивых рассуждениях о живописи.
– Невероятно! Он пишет, что как художник никогда не станет чем-то значительным, – пробормотал Митя. – Как низко он себя ценил!
– В самом деле? – Найтли наклонился над круглым столиком и пробежал глазами по строчкам, скептически поджав губы.
Бэзил Холлуорд, которого, похоже, больше всего заинтересовала картина Верещагина, тоже подошел взглянуть на письмо Ван Гога. Певица Лючия Морелли сидела на диване у рояля, наблюдая за мужчинами из-под опущенных ресниц. Бичем и Дюпон накрывали стол к ужину.
– Однако, – хмыкнул Найтли. – Винсент сообщает брату, что начал вновь испытывать любовное томление. А еще признается, что воздержание и добродетельная жизнь способны завести его в такие области, где он легко сбивается с пути.
– Если речь идет о помешательстве, то, следуя его логике, вам, Найтли, оно, определенно, не грозит, – проронила Лючия.
Митя обмер и даже дышать перестал, боясь поднять глаза на Калверта. Неужели ей стало известно?.. Но как? Он запаниковал. В следующую секунду, к его облегчению, раздался непринужденный смех Найтли:
– Мисс Морелли, вы намекаете на мой аморальный образ жизни?
– Вы знаете, на что я намекаю.
Митя изумленно взглянул на Лючию. В Милане они с Найтли видели ее на сцене Ла Скала. Калверт как-то сказал, что она невероятно трогательна в роли Мими из «Богемы» Пуччини, однако Мите не приходило в голову, что его друг может быть лично знаком с оперной дивой.
Повисла пауза. Потом Холлуорд кашлянул и шагнул навстречу Жану Шабо, спустившемуся в салон. Хозяин раскланялся с гостями и тихо спросил Дюпона:
– Где Бичем?
– Только что был здесь, мсье.
– Пора садиться за стол.
– Кэт снова опаздывает, – недовольно отметил Найтли.
Она появилась через пару минут, и почти одновременно в другую дверь вошел Том Бичем с большим серебряным подносом. Дюпон разливал суп, а Шабо тем временем наполнял вином бокалы гостей.
– Холлуорд, я заметил, что вы долго рассматривали моего Верещагина, – сказал Найтли, пристально глядя на американца. – Представьте, я приобрел его на выставке в Нью-Йорке. Возможно, вы тоже ее посещали?
– Боюсь, случай не представился. А картина и впрямь примечательная. Как я понял, на ней изображено подавление британцами восстания наемных индийских солдат, которое произошло, если не ошибаюсь, около сорока лет назад.
– Этих несчастных действительно привязали к дулам пушек? – ужаснулась Лючия. Ее английский был почти совершенным, только легкий акцент выдавал итальянку.
– Несколько залпов разбросали куски плоти по всему полю, – невозмутимо произнес Найтли. – Однако я не испытываю чувства стыда за свою нацию. Взбунтовавшиеся сипаи 2 вели себя не менее жестоко. Учитывая щекотливость сюжета, на сегодняшний день я бы оценил это полотно в шестьсот франков.
Половник выскользнул из пальцев Дюпона и звякнул о край супницы.
– Не желаете купить у меня картину, Холлуорд? Уверен, очень скоро она вновь поднимется в цене.
Митя уловил в словах Найтли сарказм: было очевидно, что такая покупка американцу не по карману. Холлуорд представился торговым клерком и выглядел в точности как клерк. Митя подметил, что он тщательно следит за своей внешностью и одеждой, однако последняя вышла из моды еще в прошлом году. Непростительное упущение для тридцатилетнего щеголя, если только он не испытывает денежные затруднения и по этой причине не может себе позволить каждый год обновлять гардероб.
Холлуорд уклонился от прямого ответа:
– Скажите, Шабо, не опасно ли выставлять в салоне такие дорогие полотна? Вы не боитесь вооруженного ограбления?
Морщинистое лицо француза расплылось в улыбке:
– Уверяю вас, в этих стенах экспозиция в полной безопасности. Как раз на такой случай я держу револьвер Лефоше. Он хранится в верхнем ящике конторки портье, чтобы Дюпон мог воспользоваться им, если – не дай бог – появятся грабители.
– Ваш портье умеет стрелять? Как романтично! – Кэтрин закатила глаза, скосив взгляд на лакеев, застывших за спиной Шабо в ожидании распоряжений.
– Открою вам секрет, мадемуазель Найтли: обращаться с этим револьвером совсем не сложно. Он заряжен и выстрелит от одного нажатия на спусковой крючок. Не стану утомлять вас подробным рассказом о том, как действует ударно-спусковой механизм. Скажу лишь, что револьвер Лефоше дает сто очков вперед английским Адамсам и американским Кольтам.
– Раз уж речь зашла о преступлениях, – Найтли внимательно оглядел собравшихся за столом, – не могу не вспомнить, что сегодня исполняется ровно десять лет с последнего убийства, совершенного Джеком Потрошителем. Тайна его личности так и осталась неразгаданной.
– Я читал несколько ваших статей на эту тему, – припомнил Митя. – Вы считали, что за деяниями Потрошителя стоят два разных человека.
– Я и сейчас в этом убежден.
– Откуда такая уверенность, Найтли? – полюбопытствовал Холлуорд.
– Судите сами, – охотно отозвался журналист, оседлавший любимого конька. – Общеизвестно, что Джек убил и выпотрошил пять проституток в районе Уайтчепел в восемьдесят восьмом году. Все преступления на первый взгляд похожи, однако последняя жертва – Мэри Джейн Келли – была убита не на улице, а в собственной комнате, и оказалась намного моложе остальных. Ей было двадцать пять, в то время как прочим – от сорока трех до сорока семи. С чего бы убийце изменять своим предпочтениям?
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – содрогнулась Кэтрин.
– Нет, продолжайте, Найтли, – решительно сказала Лючия. – Любопытно послушать вашу теорию.
– Впервые вижу даму, которую интересуют убийства, – пробормотал Шабо.
– Сочту это за комплимент. Итак? – певица с вызовом посмотрела на журналиста.
На один короткий миг Мите показалось, что Лючию и Калверта объединяет нечто, известное только им. Нечто, о чем их взгляды говорили красноречивее слов.
– Итак, – продолжил Найтли, – перенесемся на двадцать пять лет назад – в тысяча восемьсот семьдесят третий. В начале сентября на берег в районе Баттерси вынесло правую часть женского торса. После этого в разных местах Темзы достали недостающие части и собрали почти целое женское тело. Помню, я опубликовал снимок в своей статье. Всё повторилось спустя девять месяцев, а затем было еще несколько подобных находок. Случаи с трупами в Темзе представляются мне делом рук первого Потрошителя, как и убийство Мэри Келли, замаскированное под работу второго.
– Ваше предположение ничем не обосновано, если не принимать во внимание возраст жертв, – заметила Лючия.
– Вы забываете о письмах Джека. Полиция получала их десятками.
– Убийцы писали в полицию? – поразился Митя.
– Разумеется, большинство писем – подделки, – Найтли сделал паузу, чтобы вдохнуть аромат каберне-совиньон. Пригубив вина, он обвел глазами слушателей. – Я был знаком с одним из руководителей расследования, инспектором Эбберлайном. Он показывал мне письма и даже одолжил одно, чтобы я его опубликовал. Я сделал
