— Поговаривают, что в указе своем ты, воевода, деньгу пообещал тому, кто разбойников поможет изловить.
— Ну, пообещал.
— Денежки-то мне очень кстати пришлись бы. Как раз решил кабак свой обновить да, может быть, избу хорошую, со светелкой, справить.
— Ты чего мелешь?
Иосиф, примостившийся было скромно на краешке лавки и покорно теребящий дырявую шапку, вдруг опять повалился на колени и со стуком ударился пару раз головой об пол.
— Человек я маленький… Застращали, опутали, как бедную муху паутиной. Если бы эти гады болотные жизни меня не обещали лишить, разве я…
— Да говори ты толком! — раздраженно ударил себя по ноге воевода.
Иосиф встал, снова аккуратно отряхнул штаны и ровным, серьезным тоном произнес:
— Про разбойников мне кое-что известно. Они меня, неразумного, так запугали, думали — я их теперь со всеми потрохами. А я чего? Не по доброй воле помогал им. Клянусь, и в мыслях не было делам их черным потакать. А хотел я токмо планы их наиподлейшие выведать и тебе, воевода, передать.
— Ах ты, иуда искариотская, — развел руками губной староста. — Так ты, оказывается, из разбойников будешь! А я-то думал — кто же злодеям помощь в городе оказывает. А он вот, нате… Так тебя ж пытать надо. На дыбу! Или кнутом из воловьей кожи бить! И на кол потом! Иль утопить! Ну, Иосиф…
— Никак нет, не надо меня топить. Вон, воеводин указ имеется. Меня за то, что я ватагу эту изловить помогу, еще надлежит деньгой пожаловать да забесплатно грехи мои отпустить. Так ведь, воевода?
— Это если действительно поможешь, — ухмыльнулся хитро воевода. — А ежели не поможешь — так я тебе такую отменную казнь удумаю, что…
— Помогу я вам. Как не помочь. Сейчас ярмарка к концу подошла, большой обоз на Москву ожидается. Разбойники все выпытали у меня, что за обоз, когда и по какой дороге он направляется. Хотят засаду устроить. Ведь добра там!.. А мне лишь копейки с этого обоза и пообещали. Ох, разбойники — они и есть разбойники.
— Ага, — кивнул губной староста. — Так они тебе, продажная твоя душонка, недоплатили? Ты решил, что с государевой казны поболе поимеешь. Эх, жаль — железо и огонь так и плачут по тебе.
— Да? А кто же разбойников словить поможет? В общем, так, я им должен все об обозе том разузнать и помочь, чем могу.
— Оно понятно, — отмахнулся воевода. — Только что нам с того?
— Есть одна задумка, — Иосиф подробно изложил свой план, и воевода что-то одобрительно промычал себе под нос.
— Так-то оно так, — скептически морщась, сказал губной староста. — Только вряд ли туда вся ватага отправится. Как с остальными быть?
— А к остальным я в логово приведу. Я знаю, где оно. Бывать там приходилось.
— Ага, ты и подходы к логову знаешь? — зловеще произнес губной староста. — Не так уж, видать, ты и запуган был. Слушай, воевода, не денег ему выдать, а угольков за голенище сапог! Сам все расскажет.
— Нет, так не пойдет! — возмутился кабатчик. — Воевода, ты же меня хорошо знаешь. Ежели супротив выгоды моей пойдет, так хоть угли, хоть кол да щипцы — ничего из меня не вытянешь. Умру, а забесплатно говорить не буду!
— Верно, — кивнул воевода. — Этому мерзавцу лучше заплатить.
— Ох, противно с разбойниками на мировую идти, — вздохнул губной староста. — Ладно, леший с ним…
* * *
Атаман вернулся в логово, когда все страсти уже перекипели.
Выслушав подробный рассказ о происшедшем, он заключил, что все было сделано по совести и по традиции. Так что обвинения с Гришки теперь сняты и Варвара принята в шайку, будет считаться Гришкиной девкой и должна подчиняться общему укладу. Ей все это не особо нравилось, но деваться было некуда. Она прижилась на кухне, стала помогать, а ее добрый нрав и покладистый характер сразу приглянулся всем. Даже постоянно недовольная всем Матрена уже через день души не чаяла в новой помощнице.
Хотя внешне виду и не подавал, но в душе атаман даже порадовался, что с Евлампием покончено. Хоть и был тот отменным бойцом, но ладить с ним в последнее время становилось все труднее. Не ровен час, поднял бы бузу и потребовал выкликать нового главаря. На болотах всем сидеть надоело, удачных дел в последнее время не имелось, так что кинутые Евлампием зерна упали бы на благодатную почву и могли бы дать гиблые для атамана всходы.
Разобравшись с текущими делами, атаман засел в своей землянке, дочитывая те записки, что передал ему Хромой Иосиф. Из них он вынес для себя общее представление о том, как рукописный «Апостол» оказался в доме губного старосты.
А Гришка во все последующие дни ходил как пьяный. Минуты растягивались в часы, когда он разговаривал с любимой, держал ее за руку. Теперь он мог видеть ее все время, ловить каждый миг и знать, что его счастью нет конца.
Через три дня после поединка Роман куда-то исчез. Хотя по его бесстрастному лицу, как всегда, ничего нельзя было определить, но Сила, хорошо знавший характер атамана, обеспокоенно заметил:
— Роман чем-то встревожен. Что-то у него на уме. Как бы не учудил чего.
— А что он учудить может? — спросил Гришка.
— Мало ли. В последний раз у него лицо было такое, когда он нас с муромских лесов снял и загнал в эти Богом забытые топи.
— Ну, а теперь-то чего бояться? В море загонит? — засмеялся Мефодий Пузо.
— Не знаю, — пожал плечами Сила, но чувствовалось, он сильно озабочен…
Пылал костер, потрескивали поленья. Разбойники только что сытно поужинали. Недавно шайка пополнила свои запасы, пройдясь по окрестным деревням. Крестьяне знали: до царя далеко, а до Бога высоко — потому скрепя зубами делились добром. К воеводе и стрельцам не обратишься — это грозило такими расходами, что легче уж содержать шайку.
— А вы знаете, ребята… — начал длиннющий рассказ Мефодий.
Тут из темноты бесшумно, как дух, возник атаман. Поздоровался, присел у костра, выпил крепкой водки из поднесенной кружки, а остаток выплеснул в огонь, от чего тот взметнулся снопом красных искр.
— Ну чего, засиделись без дела, распузатились? — засмеялся Роман, который был сегодня в настроении доброжелательном, когда не прочь и шуточкой перекинуться с братвой.
— Оно конечно, — Пузо похлопал себя по объемистому животу. — Нет работы — вот бока и нагуливаем.
— Без достатка сидим! — нервно и зло воскликнул Косорукий Герасим. — За последнюю неделю всего одного человека и прибрали. Откуда достатку быть, коли совсем не работаем?
— Место надо менять, — загалдели подошедшие к костру разбойники.
— Мало народу тут бродит.
— В теплые края надо пробираться. Вот где вольница!
— Духом болотным пропитались. Надоело!
— Где деньга-то?
Крики становились громче и настойчивее.
— Тихо, бузить не позволю! — прикрикнул атаман, грозно сверкнув очами, но тут же смягчился: — Дурачье, что толку — купчишек мелких отлавливать? За раз можно столько взять, сколько за год не насобираешь. Надо только с умом подойти.
— Так подойди с умом, атаман!
Вновь пошел ропот. В котле всеобщего недовольства начали закипать страсти, которые вполне могли выплеснуться в бунт.
— Говорю — цыц! Думаете, я просто так в город езжу? Не нравится, видите ли им в болоте сидеть… Невыгодно… А как казну государеву взяли — когда вы о таком мечтать могли?
— Верно.
— Так оно когда было!
Когда крики поутихли, в наступившей тишине прозвучал мечтательный голос Косорукого Герасима:
— Эх, поработать ножичком бы!
— Дела хотите? — атаман встал. — Будет вам дело. Хорошее дело. На Москву богатый обоз собрался. Сначала он на Северный тракт выйдет. Время я знаю.
— Мы тамошние места не разведали, — заметил Сила.
— Вот и они так думают, привычки наши изучили, поэтому и не боятся. Охраны почти никакой — легкомысленный купчина пошел. В обозе и товары, и серебро, да и золотишко наверняка будет. Богато.
У братвы жадно разгорелись глаза.
— Место для засады я уже присмотрел. Около развилки. Только сработать надо быстро. И чтоб не один купчишка не ушел. Коль уйдет и стрельцов кликнет, от погони нелегко оторваться будет. Да и до болот оттуда далековато.
— Годится. Все чисто будет, — заверил татарин.
— Я в вас верю, братва. Правильно говоришь, татарин! — кивнул атаман и после небольшой паузы продолжил: — Все нормально будет, и ты старшим пойдешь.
— Это почему? — удивился татарин. — А сам где ты будешь?
— У меня в городе дела.
— Какие дела?! — взвизгнул Герасим. — Дурной знак, когда на разбой атаман не ходит!
— Точно, — согласился татарин. — Тут расчет и воинское умение требуется, оно у тебя есть. Зачем нас одних бросать? Непорядок.
— Ах, непорядок? — спросил атаман. — И правда, непорядок. В том, что я тебя в город посылал, требовал боярина прибить. Покажи мне, где его могила? Где? Жив-живехонек он и благодарит Бога, что тот таких «умелых» убийц послал, не так ли, Хан?
