Лыков мог простоять без движения целый час. Этому его научили пластуны на войне. Противник не обладал такими навыками. Крупный тяжелый человек переминался с ноги на ногу и чуть слышно дышал. Не иначе, Шишка! Явился по Юрину душу и теперь поджидает жертву. Но где же сам коллежский секретарь? Ему велено было сидеть дома, а он в бегах… Тут Алексей себя одернул. Если бы Юрий выполнил инструкции и торчал на квартире, сейчас он был бы уже мертв. Ура нарушителю приказов!
Но что дальше? Не ждать же, когда Щурь заметит гостей. Надо напасть сейчас. Лыков начал бесшумно подвигаться. Но тут в замке парадной двери повернулся ключ, по коридору быстро прошел Валевачев. Он не видел начальника и принял за него фигуру в своей комнате.
– Алексей Николаевич, беда! Я сдвинул очки в кабинете О-Бэ-Пэ. И он мог это заметить! Я… Ой!!!
– Вот тебе и «ой», собака, – с тихой ненавистью сказал Шишка. – Кого обмануть хотел? Меня?
– Никифор Прович, как вы здесь оказались? – пытался играть Юрий, но голос у него дрогнул.
– Скажи, кому служишь, и я отпущу тебя, не стану убивать.
– Я вам служу… Вы же знаете!
– Последний раз спрашиваю, сыскарь: кто нас пасет? Московские или питерские?
– Никифор Прович, за ради бога, объясните! Я вас не понимаю!
– Ну, лешман, сам себя приговорил.
Лыков услышал шум в комнате и ворвался туда. Бардыгин душил его помощника.
– Эй, махонький! – окликнул убийцу Алексей. – Чего ты с ребенком мараешься? Побеседуй лучше со мной.
– Так вас двое? – развернулся Шишка. – Ну ладно! Держись, фараоны!
Мигом поняв, что Лыков опаснее, он отбросил парня и попер на него. Огромный и злой, Никифор напоминал разъяренного буйвола. Он мгновенно сблизился с Лыковым и схватил его за горло.
Однако дело у силача сразу не пошло. Алексей напряг мускулы шеи, и пальцы преступника разъехались… Бардыгин остолбенел. Попытался еще раз – и опять не получилось. Словно бы он хотел раздавить чугунную трубу… Лыков тем временем положил убийце на загривок правую руку и нажал. Тот зашатался.
– Что, мало? На-ка еще!
Рослый детина рухнул на колени, так что в горке звякнула посуда.
– Знаешь, – задушевно, вполголоса сказал Лыков, – у меня с такими, как ты, разговор короткий. Был шишка – стал ямка. Вот сейчас приложу тебе в левый висок, а из правого мозги вылетят… И ничего мне за это не будет. Потому – не впервой. Начальство мою манеру знает и в душе одобряет. Меньше мусора остается, людям легче.
Он приставил кулак к голове убийцы и сделал вид, что сейчас ударит. Бардыгин зажмурился.
– Говори, собака, коли жить не надоело!
– Что говорить-то?
– Ты Парфенова убил?
Шишка молчал. Лыков влепил так, что голова у фартового чуть не отлетела… Поднял упавшее тело, поставил перед собой на колени. Детина был без сознания, приходилось его удерживать.
– Юра, плесни воды!
Подбежал Валевачев с кувшином, вылил его на голову Шишке. Тот открыл глаза.
– Смотри на меня, крыса, – встряхнул его за ворот сыщик. – Ты ведь пришел сюда казнить моего помощника? Да я за него на части тебя разорву! Он мне как сын. И ты… ты, мразь, явился по его душу?
Лыков не играл и не шутил, он действительно был в гневе. Ведь если бы не везение, Юрий лежал бы уже замертво! Шишка понял, что его сейчас взаправду убьют.
– Все скажу, только пощадите!
– Кто кончил старшего кассира?
– Мы с Лятуром.
– Ты держал за руки, а он сделал укол морфия?
– Да.
– А потом закапал ему в глаза атропин?
– Вы будто рядом стояли, ваше высокоблагородие…
– Пипетку забыли купить и лили прямо из пузырька?
– Так точно…
– Дальше! Где Лятур?
– На постоялом дворе в Давыдовской улице. Это напротив Измайловской земской больницы. Меня ждет.
– Куда делся кассир Саладилов?
Шишка замялся:
– Сбежал спьяну… Сами его ищем.
Лыков ударил второй раз. Теперь убийцу пришлось долго приводить в чувство. Когда он вернулся в сознание, Лыков сказал:
– Большой, да с дурью. А Юрий говорил, что умный. Еще одна такая затрещина, и ты калека. Голова не ноги, это материя тонкая. Вместо каторги сдохнешь на больничной койке. Зачем тебе такая смерть? А жаловаться на меня потом бесполезно. Я скажу: да, помял. Потому что ты оказывал сопротивление. У меня вон и свидетель есть. Правда, Юра? Оказывал?
– Еще как! Меня вообще чуть не удушил!
– Говори, покуда здоровье осталось! Ну? Что со старшим кассиром?
– Саладилова я убил. Тело бросил в полынью в пруду, что на Жабенском лугу.
– Это в Петровском-Разумовском?
– Точно так.
– Как умер старший Кречетов, Сергей Пименович? Тоже морфием погубили?
– Это без меня было, – торопливо ответил Шишка. – Лятур сам все сделал.
– Что все?
– Ваше высокоблагородие! – чуть не плача, вскричал фартовый. – Надо у Альфреда спрашивать! Не было меня там, честное слово!
– Кречетов знает про фальшивки?
– Конечно, знает. Он и ездит расплачиваться за них.
– Где именно в исправительном институте стоит станок?
– Все-то вам известно…
– Где, спрашиваю?!
– В подвале вещевого склада.
– Гравер – Подольщиц?
– Точно так.
– Кто из администрации всем заправляет?
– Директор Чарночапка и его помощник Кулябко-Корецкий.
– Последний вопрос: где сейчас Кречетов?
– Не знаю, надо спрашивать Лятура. Я человек маленький, исполняю, что прикажут.
– Ну, живи покуда…
Операция по аресту шайки фальшивомонетчиков перешла в завершающую фазу. В Московском промышленно-купеческом банке обнаружили поддельных билетов на миллион рублей. Лятур стал главным обвиняемым. На первом допросе с перепугу он дал показания на Кречетова, но потом отказался от них. Точно так же поступил и Бардыгин. Он признался в двух убийствах, но коммерции советника от всего отмазал. Тот успел выехать в Лондон и жил там до осени. Вопрос о странной смерти его старшего брата так и не был поднят в суде.
Лятур, Бардыгин и фальшивомонетчики из Мокотова отправились на каторжные работы. Сроки им выписали большие. Кассиры Титкин и Омелюстый сели на три года в исправительную тюрьму. В Иркутске прошел еще один суд, над золотопромышленником Ребезовым. Лятур охотно выдал его властям.
В сентябре Кречетов, как ни в чем не бывало, вернулся в Москву. За месяц до этого начальник МСП Рыковский был выкинут в отставку «согласно прошения». Спустя много лет, когда Лыков и Лебедев служили вместе в Департаменте полиции, Алексей спросил у приятеля, почему Владислав Рудольфович это сделал. Тот неохотно пояснил: по приказу обер-полицмейстера. Иначе Трепов[68] грозил выгнать коллежского советника по третьему пункту. Причину найти – пара пустяков! Видимо, Кречетов решил обезопасить себя от сыскной полиции и оплатил устранение опасного свидетеля…
В октябре того же года Горемыкин был неожиданно уволен от должности министра внутренних дел и назначен в Государственный Совет. Дело Кречетова было окончательно предано забвению.
Но в январе сыщики всего этого не могли предвидеть. Лыков и Валевачев уезжали домой победителями. Перед отъездом они пришли в гости к Полякову, поблагодарить за содействие. Юрий был очень эффектен в вицмундире с петлицами коллежского секретаря. И без помады в волосах…
– Позвольте заново представиться, Настасья Ивановна, – сказал он, подходя к ручке барышни. – Юрий Ильич Валевачев, чиновник особых поручений Департамента полиции. Исполнял секретное поручение министра внутренних дел, для чего и вырядился Парамошей. Прошу меня за это простить – служба!
Барышня была сражена. Лыков, видя успех помощника, поддержал его тяжелой артиллерией:
– Господин Валевачев из потомственных дворян. Трудно ему было чаи разносить! А когда злодеи заподозрили неладное, то Юрия Ильича едва не убили. Министр ходатайствовал о его награждении.
В итоге на Масленой неделе оформили помолвку, и в мае сыграли свадьбу… Полякову оказалось лестно породниться с хорошей дворянской фамилией. А молодые просто влюбились друг в друга.
Еще перед отъездом Алексей сводил помощника в хороший трактир. Москва менялась. После воцарения в ней великого князя Сергея Александровича она стала утрачивать свою привлекательную патриархальность. Скоро тут и поесть будет негде! Полицейские отведали знаменитых блюд. Лыков истребил шею из говядины с горошком англез, потребовал кофею. А потом обратился к Валевачеву:
– Вот ты и побыл «демоном». Посмотрел смерти в глаза. Что, не самые хорошие воспоминания?
Юрий поежился:
– До сих пор страшно! Если бы не вы…
– У тебя же имелся револьвер!
– Я не успел его вынуть.
– Кричал бы! Там Щурь был в квартире. А он всегда при оружии.
– Шишка так быстро все проделал! Сдавил горло, я и пикнуть не мог. В глазах потемнело. Думал – конец…
– Эх, Юра, Юра… Ладно. Живой, и задание выполнил. Все хорошо. Только на будущее учти, что надо быть проворнее.
