Глаза отца Чарлза блеснули.
— Очень хорошо, сэр. Очень хорошо. Я впечатлен. Брат Ангелус действительно занимал высокое положение, но личность его неизвестна.
— Разве? Старик кивнул:
— Его имя всегда хранилось в строгом секрете.
— Это был император. Отец Чарлз изогнул бровь:
— Что заставляет вас так думать? Доказательств подобной версии не существует.
— Доказательства есть. Вы на них сидите. Вы забрали их из папки и спрятали у себя.
— Бог мой, до чего ж вы догадливы, — сказал старик в замешательстве. — Не представляю, как вы до этого додумались.
Аргайл предпочел не говорить ему правды.
— Ну что ж, вы правы. Это был император.
— Зачем вы это скрываете?
— Чтобы уберечь память о нем от таких, как вы. От тех, кто всюду сует свой нос. Правда разрушит легенду, понимаете? Исчезнет образ императора, который встретил свою смерть под стенами Константинополя. Это один из величайших моментов нашей истории. Я всегда так думал. И как печально было бы заменить его рассказом о том, как он бежал из города на корабле, бросив своих соотечественников на растерзание неверным, и спрятался в монастыре.
— Но ведь он бежал не просто так. Он планировал контрнаступление.
— Да, я верю в то, что он хотел этого, но он не сумел осуществить своей мечты. Его главный сторонник, папа Каллист, вскоре умер, а новый папа слишком увлекался искусством, чтобы думать о восстановлении границ христианского мира. Император Константин, между прочим, умер примерно через год после Каллиста. Внезапно.
— Отчего?
— Вечером, после ужина, у него начались сильные боли в животе. Лично я думаю, его отравили. В этом нет ничего удивительного. В папстве было много людей, которые не хотели, чтобы денежки из казны тратились на Крестовые походы. К тому же многие успели наладить связи с турками. Война не входила в интересы ни папства, ни Генуи, ни Венеции. Константин со своей мечтой о Крестовом походе мешал им. Они умертвили его, но память о героизме великого императора продолжает жить.
— А вы поддерживаете эту легенду.
Отец Чарлз кивнул:
— Не подумайте, что я уничтожил доказательства, — я не вандал. Я просто разъединил их и спрятал в надежных местах. Тому, кто вздумает собрать все кусочки воедино, придется потратить на это несколько месяцев, даже если он точно будет знать, где и что искать. Вы, кстати, знаете, о какой иконе идет речь?
— Да, это сама «Одигитрия».
Отец Чарлз одобрительно хмыкнул. «Как странно, — подумал Аргайл. — Я словно разговариваю с другим человеком».
— Должен сказать, полет вашей фантазии меня поражает. Да, вы вновь угадали. Это действительно она. Ее писал сам святой Лука. Император оставил ее в монастыре на попечение своего слуги Грациана и членов его семейства. Он велел следить, чтобы она никогда не покидала стен монастыря до тех пор, пока Константинополь снова не станет христианским. И будь проклят тот, кто нарушит завет императора. Константин поклялся лично наказать того, кто посмеет к ней прикоснуться, и заставил Грациана дать такую же клятву.
И в эту секунду Аргайл словно прозрел. Теперь он в точности знал, как все произошло. Это было настолько ясно и очевидно, что он удивился, как не понял этого раньше.
— Вы ведь, кажется, тоже были в тот день в церкви? — спросил он отца Чарлза. — Когда отца Ксавье ударили по голове?
Старик кивнул:
— Я всегда хожу туда по утрам, когда хорошо себя чувствую. Я прихожу в церковь до того, как встают братья, чтобы побыть там одному. В то утро я чувствовал себя прекрасно.
— Тогда вы должны были видеть, что произошло. Отец Чарлз улыбнулся и покачал головой:
— Я ничего не видел.
— Неправда.
— Да, — легко согласился он, — неправда.
— Это вы взяли икону?
— Конечно, нет. Я не могу как следует о ней позаботиться.
Аргайл пристально посмотрел на него, и отец Чарлз обвел рукой свою комнату.
— Можете обыскать меня, если хотите.
— Нет, — ответил Джонатан, — этого я делать не буду.
— Она находится в безопасном месте. Там ей никто не причинит вреда. Полиция может прекратить поиски.
Он посмотрел на Аргайла, уверенный, что тот его понял.
Аргайл кивнул:
— Да. Благодарю вас.
В задумчивости Джонатан вышел от отца Чарлза и направился в архив, чтобы привести в порядок бумаги, которые ему больше не понадобятся. Караваджо придется подождать до следующей недели. Спустившись вниз, он встретил отца Поля. Тот стоял в дверях и с несчастным лицом смотрел в одну точку. Аргайлу показалось, что за последние дни отец Поль постарел лет на тридцать.
Он тихонько кашлянул; отец Поль обернулся и посторонился, пропуская его на улицу.
— Не грустите, — сказал Джонатан, огорченный его подавленным видом. — Не может быть, чтобы все было так уж плохо.
— Может, мистер Аргайл, — медленно ответил отец Поль. — Еще как может.
— Они не отпустили вас домой? Жаль, если так.
— Они оставили меня здесь. Навсегда.
— Но в следующем году уж наверняка…
— У нас только что закончилось собрание. Отец Ксавье прислал письменный отказ от поста.
— Разумно с его стороны. Он еще не скоро окончательно встанет на ноги.
— Да. И они выбрали нового главу ордена.
— Ах вот как. И кто же счастливчик? Честно говоря, я ему не завидую.
— Это я.
— О-о!
Аргайл с искренней тревогой заглянул в лицо молодого человека и понял, что его горестный вид не имеет ничего общего с кокетством или желанием скрыть горделивую радость.
— О Господи, представляю, как вы потрясены.
Отец Поль перевел на него печальный взгляд.
— А вы не могли отказаться? Сказали бы, что вы еще слишком молоды.
— Я говорил.
— Неопытны?
— Говорил.
— Сказали бы, что вы женаты, у вас трое детей и вообще вы пьяница.
Отец Поль слабо улыбнулся, но для начала и это было неплохо.
— Такая мысль не приходила мне в голову, хотя любые возражения были бы бесполезны. Видите ли, мы даем обет послушания, и если совет принимает решение, я не могу отказаться.
— На какой срок вас избрали?
— Пожизненно. До тех пор, пока будут силы.
— Тогда вам не повезло. Вы производите впечатление ужасно здорового человека.
Отец Поль печально кивнул.
— Вам так не нравится эта работа?
Вы даже представить себе не можете, до какой степени, мистер Аргайл. — В глазах его заблестели слезы. — Я хочу домой. Я столько всего хотел сделать. Там меня ждут, а здесь мне не место, каждый новый день в Риме для меня — мука.
— Кто же это сказал, что власть нужно давать только тем людям, которым она не нужна? — Аргайл подумал. — Нет, не вспомню. Знаете, я считаю, что из вас получится очень хороший глава ордена. Возможно, по отношению к вам это было жестоко, но лучшей кандидатуры они найти не могли. Блестящий выбор.
Отец Поль горько усмехнулся:
— Боюсь, вы ошибаетесь.
— Послушайте, — мягко сказал Аргайл, — вы знаете Флавию?
Священник кивнул.
— Недавно ей предложили возглавить управление по борьбе с кражами произведений искусства. Она была в ужасе: ведь я постоянно жалуюсь на ее занятость, а в новой должности она будет еще реже появляться дома. Это огромная ответственность. В случае ошибки ей грозят большие неприятности, не говоря уж о том, что ее всегда будут сравнивать с ее предшественником. Но я уверен: несмотря ни на что, она прекрасно справится.
— Вы думаете, ей следует принять предложение?
— Конечно, иначе она будет несчастна. Она и сама понимает, что справится. И вы тоже знаете про себя, что справитесь. Вам обоим не хватает практики, только и всего. Боттандо знал, что делает, когда предлагал ее кандидатуру. Так же, как знали те, кто предлагал вас.
Отец Поль слабо улыбнулся:
— Вы добрый человек. Но мне придется стать политиком и бухгалтером, а я не хочу.
— Вы можете их нанять. Кстати, зачем вам бухгалтер?
— Как я понял, отец Ксавье вложил деньги в какое-то сомнительное предприятие и все потерял.
— Понятно. И большую сумму?
— Значительную.
— Продайте что-нибудь. Например, Караваджо. Ему в любом случае здесь не место, даже Менцис с этим согласен.
— Учитывая последние события…
— Тут совсем другое дело. Вы свяжетесь с солидной конторой или воспользуетесь услугами надежного посредника. Главное, чтобы у него нашлось просторное помещение для этого произведения. Вы сможете получить за него очень приличные деньги.
— Сколько?
— Это зависит от того, удастся ли доказать авторство Караваджо. Если удастся, вы сможете выручить за него несколько миллионов долларов. Если же нет, он принесет вам как минимум тысяч двести с учетом расходов на выяснение происхождения.
Ему удалось заинтересовать отца Поля, в этом не было никаких сомнений. Однако почти тут же плечи священники снова поникли.
— Деньги нужны нам срочно, мистер Аргайл. В течение ближайшей недели. Мы не успеем продать картину за такой короткий срок.
