Нефтегерцог пискнул. Открыл глаза. Зрачки немедленно сошлись к переносице, будто примагниченные блеском вороненой стали. Не очень скоро, секунд через десять, взгляд промышленника переместился на Эраста Петровича. Глаза несколько раз мигнули. Сначала изумленно, потом непонимающе. Фандорин вдавил дуло сильнее. Тогда взгляд сделался правильным – окоченевшим от ужаса.
– Малейший з-звук – убью. Ясно?
Веки дважды опустились. С до смерти испуганным человеком нужно говорить короткими, четкими, предельно понятными фразами.
– Сейчас вы снимете трубку. Начальнику охраны скажете, чтобы все убирались к черту. Мешают спать. Ясно?
Теперь Эраст Петрович ладонь убрал, пистолет отодвинул, но целил по-прежнему в переносицу.
Арташесов сел на кровати. На лбу у него выступила испарина. Сглотнул.
– Во…
– Что?
– Водички…
Поклацал зубами об стакан. Откашлялся.
– Если охрана что-то з-заподозрит, убью.
В хорошей угрозе, как в песне, важную роль играет рефрен. Здесь можно не бояться тавтологии. Эраст Петрович и еще раз повторил:
– Убью. Ясно?
– Минуточку… Сейчас, – прошептал Месроп Карапетович. – Должен предупредить… – Он извиняющимся жестом приложил руку к груди. – Я говорю с караулом по-армянски. Иначе это покажется им странным.
– Ничего, я знаю армянский, – небрежно сказал Фандорин.
Арташесов сейчас был не в той ситуации, чтобы уличить оппонента в блефе.
«Не рискнет. Слишком испуган».
Промышленник снял трубку, надавил рычажок. Раздраженным голосом произнес несколько фраз. Разъединился.
Не убирая пистолета, Эраст Петрович подошел к окну, выглянул из-за шторы. От дома по аллее на цыпочках просеменила вереница вооруженных людей.
Дождавшись, когда телохранители растают во тьме, Фандорин подал условный сигнал: мигнул фонариком.
– Наденьте халат и сядьте в кресло, – сказал он, вернувшись к кровати. – С вами будет говорить дама.
– Дама? – Голос Арташесова жалобно задрожал. – Если вы решили, будто я помогал Левончику ухаживать за вашей супругой, вы заблуждаетесь! Совсем наоборот! Посмотрев на вас, я сказал ему: «Левончик-джан, это очень серьезный человек. Оставь госпожу Лунную в покое. Добром оно не кон…»
На лестнице послышались шаги, Месроп Карапетович повернулся к двери и умолк на полуслове.
Выводить миллионера из заблуждения Эраст Петрович не стал специально. Явление матери похищенного ребенка должно было стать для Арташесова сюрпризом.
И сюрприз удался. Появившись на пороге и увидев съежившегося в кресле хозяина, госпожа Валидбекова с хищным криком ринулась к нему, вцепилась ногтями в лицо делового человека и разодрала кожу в кровь. Потом швырнула толстячка на пол и принялась топтать ногами.
– Не орать. Убью! – предупредил Фандорин избиваемого, не спеша остановить экзекуцию.
Месроп Карапетович не орал. Только прикрывался от ударов и охал. Саадат тоже молчала – оскаленное лицо дамы из общества было страшным.
Тигрица, подумал Эраст Петрович.
К нему подошел Гасым.
– Юмрубаш, скажи ей: женщина бить мужчина нельзя!
– Сам скажи, если не п-побоишься…
Однако потехе час, а делу время. Не без сожаления Фандорин произнес:
– Довольно, сударыня. Господин Арташесов еще не сказал нам, где он прячет вашего сына.
Но тигрица не послушалась. Она нагнулась, схватила магната за голову и принялась колотить ею о паркет.
– Ваш сын жив, жив! – взвизгивал Месроп Карапетович. – Клянусь, как принц у меня живет!
Попробовал Фандорин взять разъяренную мать за плечи – получил чувствительный удар локтем в солнечное сплетение.
Ну и темперамент! Оставалось только одно средство остановить госпожу Валидбекову, пока она не достучала затылком Арташесова до сотрясения мозга.
Очень аккуратно Эраст Петрович взял даму сзади за горло. Нежно и мягко, чтобы не оставить синяка, сдавил точку «суймин». Саадат немедленно обмякла и была осторожно уложена на пол рядом со стонущим хозяином дома.
Тут встрепенулся Зафар, до сего момента невозмутимо наблюдавший, как его госпожа колотит врага. С гортанным криком перс выхватил из-за пазухи нож.
– С ней всё в порядке! – быстро сказал Фандорин. – Пусть полежит, поспит.
Евнух покачал головой, рука была угрожающе занесена для броска.
– Ну хорошо, – вздохнул Эраст Петрович. – Сейчас я приведу ее в чувство.
– А я пока буду говорить с собака. – Гасым легко поднял с пола Арташесова, отнес в угол, кинул в кресло. – Буду объяснять, что надо правда говорить.
– Только б-без шума, ладно?
Гочи зашептал что-то неласковое, нависнув над Месропом Карапетовичем, который утирал рукавом исцарапанное лицо, а Фандорин нажал на шее Валидбековой точку «мэдзамэ».
Женщина сразу открыла глаза. Взгляд, в первое мгновение затуманенный, прояснился.
– Где Турал?
– Сейчас узнаем. Гасым! Он понял насчет правды?
– Почему не понял? Всё скажет.
Гасым замахнулся на миллионера – тот вскинул руки.
– Конечно, скажу! Саадат-ханум, произошло досадное недоразумение. Я понятия не имел, что у вас такие покровители! Признаю, что я, что все мы… то есть, в первую очередь я, – залепетал Арташесов, видя, что Валидбекова движется к креслу. – Я виноват, виноват! И готов за это заплатить. Я компенсирую вам моральный, материальный, эмоциональный ущерб!
– Итак, похищение устроено вами и вашими партнерами, – констатировал Фандорин. – Зачем?
– Как зачем? Эта ду… – Месроп Карапетович шлепнул себя по губам. – …Эта достойнейшая женщина нарушила капиталистическую солидарность. Ее податливость в переговорах с рабочими принесла бы всем нам огромные убытки! Вот и возникла идея… сделать ее более покладистой.
– Гувернер Кауниц был с вами в сговоре? Где он?
Арташесов захлопал глазами, испуганно покосился на Гасыма. Тот задумчиво почесал кулачище.
– Я не знаю. Ей-богу! Я не вхожу в такие детали. Мне известно лишь, что наши люди при захвате немного погорячились…
– То есть австриец убит?
Хозяин пожал плечами. Его это не интересовало.
Фандорин нахмурился. Неужели Кауниц ни при чем? Если так, всё было зря. Это не тот хромой, нить не протянется к Одиссею-Дятлу.
Нет, не зря, мысленно поправил себя Эраст Петрович, поглядев на Валидбекову. Она смотрела на Арташесова грозно, но отчаяния в глазах уже не было. Только ярость.
Господи, она снова вытащила свой пистолетик!
– За Франца ты тоже заплатишь!
Успев перехватить тонкое запястье, Фандорин отвел оружие от физиономии магната.
Тот примирительно выставил ладони:
– Конечно заплачу. Общий баланс возмещения ущерба сто пятьдесят тысяч. Вы довольны?
– Ха! – презрительно фыркнула госпожа Валидбекова.
Эраст Петрович на всякий случай не отпускал ее руку. Оскорбленные материнские чувства – материал горючий, а идиот Арташесов своим цинизмом еще и подливал масла в огонь.
– Сто семьдесят пять, – сказал Месроп Карапетович.
Вдова провела Фандорина – взяла и перехватила пистолет левой рукой.
– Нет! Мне нужна возможность пользоваться вашим керосиноперерабатывающим заводом!
– Хорошо. – Промышленник уставился на черную дырочку дула. – Не надо, а? Уберите эту штуку, пожалуйста.
– Неограниченная, в любых объемах! Вне всякой очереди!
– Хорошо, хорошо! Договорились!
Саадат убрала оружие.
– Теперь я хочу видеть сына.
– Уф. – Арташесов перевел дух. – Один телефонный звонок, и его к вам доставят.
– Нет, пусть меня к нему отведут.
– Как угодно…
Подойдя к аппарату, Месроп Карапетович сказал по-русски:
– Это ты, Сурен? Как наш дорогой гость?.. Какой-какой, сын уважаемой Саадат-ханум. – Он покосился на Валидбекову. – Нет, пускай спит. К нему мама приехала. Сама разбудить хочет… Да, договорились. Снова друзья. Ты сюда иди. Встретишь, проводишь.
Оставив Гасыма присматривать за магнатом, Эраст Петрович спустился с госпожой Валидбековой вниз. Зафар следовал за ними в пяти шагах.
– Я не понимаю. Вы так легко согласились п-простить его. В обмен на какую-то керосинопереработку…
– «Какую-то»? – удивилась Валидбекова. – Вы действительно ничего не понимаете. Завод Арташесова напрямую соединен с Керосиновой станцией. Она казенная, ее тщательно охраняют, забастовка там исключена. Если у меня будет нефть плюс неограниченный доступ к переработке и трубопроводу, я стану царицей топливного рынка!
– Обязательно станете. У вас есть для этого все необходимые к-качества, – с поклоном сказал Фандорин. – Это за вами. – По дорожке к дому рысцой кто-то бе-жал. – Я возвращаюсь к Арташесову. Буду ждать от вас звонка, всё ли в порядке.
Саадат, подобрав подол платья, бросилась навстречу провожатому. Перс – за ней, сохраняя всё ту же почтительную дистанцию.
– С госпожой Валидбековой вы п-проблему решили. Посмотрим, удастся ли вам так же легко удовлетворить меня…
