так, словно вот-вот вылетит из комнаты. Только горящий взгляд командира сдерживал его.
— Продолжай! — закричал Менений.
— Уничтожь этих римлян, Ананке. Уничтожь их полностью, Мойра. Уничтожь нечестивцев оболгавших мертвых, египетская Могущественная Богиня Уфер …
Люций начал качаться. Его глаза закатились. Он рухнул на пол среди мертвых тел.
— Клянусь Гераклом, человек потерял сознание! — с отвращением сказал Менений. Он приказал паре своих солдат заняться Люцием, а затем выхватил у меня свинцовую табличку. — Колдовство! заявил он. — Местные женщины все занимаются этим. Это дело рук твоей служанки, центурион Гней?
Трактирщик оглянулся на него, потеряв дар речи.
— Все выяснится на следствии. — Менений вздохнул. — Придется собрать местных женщин и заставить их говорить. Извлечение улик из женщин, подозреваемых в занятиях магией, — грязное дело, вряд ли подходящее занятие для римских солдат, но такая уж у нас гарнизонная жизнь! — Он приказал солдатам убрать тела из комнаты и провести опись их вещей, а затем попросил трактирщика показать ему комнаты мертвецов. Нас с Антипатром на время отпустили.
Пока Антипатр вышел наружу, сказав, что ему нужен свежий воздух, я отвел Маркуса в сторону. — Твой друг Люций был в ужасе, когда я прочитал это проклятие.
Маркус ухмыльнулся. — Он бы спрятался за свою тень, если бы подумал, что в комнате находится ведьма.
— Значит, ты не думаешь, что то, что здесь произошло, было результатом проклятия?
Он пожал плечами; — Кто это знает? Командир определит, кто или что убило этих людей.
— Что ты взял из кошелька Туллия?
Вопрос застал его врасплох. Он попытался изобразить невинный вид. Я сделал вид, что не совсем был уверен в том, что видел. Я не сводил с него взгляда, и Маркус уступил. Криво улыбнувшись и пожав плечами, он извлек искусно сделанное бронзовое изображение Геракла размером с человеческий палец.
— Ты ведь никому не скажешь? — сказал он.
— Как ты думаешь, откуда у Туллия взялась такая штука?
— Возможно, он привез его с собой, как талисман.
— Тогда ему это не помогло, — сказал я. — Не возражаешь, если я оставлю его себе?
Какое-то время Маркус сохранял свою добродушную маску, а затем резко сбросил ее. — Если я откажусь, полагаю, ты сообщишь командиру, а? — Он посмотрел на меня. — Ладно, давай, бери. Но, это делает тебя таким же вором, не хуже меня. Я полагаю, в каждом из нас есть немного дерьма, а? А теперь, если ты не возражаешь, у меня есть работа.
Маркус присоединился к остальным в ужасной работе по перетаскиванию мертвых тел.
* * *
Несмотря на то, что мы рассказали ему все, что знали, Менений не позволил нам с Антипатром уехать, пока не состоится дознание. Возница отказался больше оставаться и рано утром следующего дня отправился домой в Олимпию со своей повозкой.
Трудно было найти более скучное место, где можно было бы застрять. Целого дня изучения руин Коринфа мне вполне хватило. Сам по себе Лехей мало что мог предложить, кроме таверны, в которую я уже не мог войти, не испытывая тошноты. Пыльные, скудно набитые лавки, сгрудившиеся вокруг гарнизона, ничем меня не соблазнили; как и бордель на набережной, судя по изможденным женщинам, которые приходили и уходили через черный ход.
С другой стороны, казалось, что дознание будет проведено в ближайшее время. Дела у Исмены, служанки таверны, шли не очень хорошо. При обыске в ее маленькой хижине были обнаружены предметы, используемые в колдовстве, — те же лампы, курильницы для благовоний и пустые свинцовые таблички, которые мы с Антипатром обнаружили в логове ведьмы на Сизифовом склоне, а также небольшие свинцовые ящики с деревянными куклами, которые, согласно Антипатру, также можно было использовать для заклинаний. Очевидно, Исмена была ведьмой и, вероятно, написала табличку с проклятиями, обнаруженную в таверне, но ее нигде не было. Солдаты обыскали каждый дом в окрестностях и допросили всех местных жителей. Исмена как в воздухе растворилась.
По словам Гнея, все местные жители были согласны с тем, что римлян убило колдовство. При отсутствии доказательств обратного казалось, что командующий тоже был готов согласиться с этой идеей.
— Неужели вы действительно верите, что все эти люди были убиты проклятием? — спросил я Антипатра. Мы сидели в тени смоковницы у корчмы, терпеливо выдерживая дневной зной вместе с собаками, лежащими в пыли неподалеку.
— Ты сам читал табличку, Гордиан. Она призывала силы необходимости и судьбы, а также этой египтянки Уфера, кем бы она ни была, вскрыть им глотки. Не так ли это и произошло, посреди ночи, без сопротивления со стороны пострадавших и так тихо, что ни тебя, ни меня ничего не разбудило? Для меня это звучит как колдовство. — Антипатр вздрогнул. — Что это у тебя в руке?
Я рассеянно вытащил маленькую фигурку Геракла, взятую у Маркуса, и тер ее пальцами. Скрывать ее уже было бессмысленно, поэтому я объяснил Антипатру, как она у меня оказалась.
— Я посчитал, что должен отдать ее их командиру, чтобы он вернул в собственность Туллия, но получается как-то неловко. Если я скажу ему, что ее взял Маркус, его наверняка выпорют, а то и похуже. Но если я скрою от командира правду, он может подумать, что я сам украл ее. А, если я скажу, что просто нашел ее, как мне объяснить, что я знаю, о ее принадлежности Туллию?
— Ты уверен, что она принадлежит ему?
— Она была в его кошельке.
— Дай мне взглянуть поближе. — Антипатр стал рассматривать фигурку под пятном солнечного света. — Эта вещица коринфская. Мастера по бронзе славились здесь изготовлением подобных миниатюр. Видишь пятнистую поверхность, темно-красную и зеленую? Это особая патина, которую они разработали, которой нет ни в одном другом бронзовом изделии. А вот это клеймо внизу - это знак одной из самых известных коринфских мастерских.
— Туллий был таким хвастуном, что, наверное, показывал свой коринфский талисман на удачу всем друзьям.
Антипатр нахмурился: — Знаешь, что я думаю? Туллий вряд ли привез ее с собой из Рима. Я думаю, он нашел ее среди руин на днях и украл.
— Я не уверен, что «украл», подходящее слово. В конце концов, если бы он нашел ее, это звучало бы честнее…
— Он не имел права забирать ее. По указу римского сената запрещается что-либо строить в определенном радиусе от руин Коринфа. Вывозить
