Вновь почувствовав жажду, он встал и, пошатываясь, пошел налить себе еще чаю. Новый приступ слабости заставил его остановиться возле стола. Шар для благовоний не имел своей подставки. Когда Акитада случайно коснулся его пальцем, он закачался, но не сместился. Ловко придумано! Прихлебывая чай, он любовался шаром. Узор на нем показался до странного знакомым. Акитада сел за стол и, взяв шар в руки, внимательно изучил рисунчатые прорези для дыма и вдруг в одной из них узнал знакомую фигуру — эту прыгающую за мячом рыбку он уже видел на монастырском складе! Сердце бешено забилось.
— Силы небесные! Зачем вы вылезли из постели?! — услышат он голос влетевшего в комнату Мотосукэ. — А ну-ка ложитесь скорее обратно, пока Сэймэй вас не застукал!
Улыбаясь, Акитада поставил шар на место и залез под одеяла.
— Рад видеть вас, — сказал он.
Мотосукэ подобрал полы и опустился на колени рядом с ним. Круглое лицо его излучало сочувствие.
— Слава Богу, вы поправились! Не представляете, как мы все тут волновались! — Он дружески обнял Акитаду.
Тот был тронут до глубины души и тоже обнял его.
— Благодарю за вашу заботу, дорогой брат, — произнес он. — Надеюсь, приготовления к монастырскому торжеству идут успешно?
— Не то слово! — Мотосукэ потирал руки. — И теперь вы тоже сможете принять участие. — Он озабоченно вглядывался в лицо Акитады. — Как вы сами-то считаете, достаточно окрепнете к послезавтра?
— К послезавтра?
— Разве вы забыли дату? Пока вы тут недужили три дня, мы с Акинобу и Юкинари в поте лица трудились над всеми приготовлениями. — Он улыбнулся. — Хвастаться, конечно, некрасиво, но я прекрасно умею все устроить. Мне прямо не терпится доложить вам все в подробностях.
— Простите. Я совершенно об этом забыл.
— И неудивительно. Вы же все это время были в бреду. Мы по очереди ухаживали за вами.
— Благодарю вас.
Лицо Мотосукэ сделалось серьезным.
— Сэймэй уже рассказал вам, что госпожа Татибана и ее нянька мертвы?
— Что-о?!
Мотосукэ кивнул.
— Покончили с собой в тюрьме.
— Просто не верится! — вскричал Акитада. — Это, наверное Икэда убил их… и тут уж, конечно, моя вина.
— Нет. Икэда исчез. И, насколько мы поняли, еще до их смерти.
У Акитады голова пошла кругом. Только теперь он понял, какую грубую ошибку допустил, позволив Икэде забрать этих женщин в тюрьму И нездоровье, которое он уже тогда ощущал, не могло послужить оправданием такой небрежности. Образ бабочки, попавшей в снежный плен, снова мелькнул у него в мозгу. Каким он оказался пророческим! Акитада поморщился.
— Вам известны какие-нибудь подробности?
— Мне известны все подробности, потому что я сам послал Акинобу на расследование. Это произошло две ночи назад. А Икэда, судя по всему, сбежал за ночь до этого — вскоре после того, как вы арестовали женщин. У себя на столе он оставил записку, что его якобы вызвали по делу из города. Поскольку он так и не вернулся, я временно назначил на его должность Акинобу. А между тем госпожа Татибана требовала разрешить ей поговорить с Икэдой, и когда ей сообщили, что того нет в городе, стала отчаянно настаивать на свидании с Дзото.
— Ну разумеется! — простонал Акитада, сжимая кулаки. — Каким же я был дураком!
Мотосукэ устремил на него вопросительный взгляд, но Акитада безмолвствовал, и он продолжил:
— Так вот, старший полицейский решил, что она ищет духовного утешения из-за предъявленного ей обвинения, ну и дал разрешение на этот визит. Сам Дзото не явился, но в тот же вечер прислал своего помощника Кукаи и еще двух монахов. Стража утверждает, что те молились вместе с нею, а потом ушли. Она спокойно приготовилась ко сну. А утром стража нашла ее повешенной на балке. Вместо веревки она использовала скрученную одежду. Когда же они зашли в соседнюю камеру проверить няньку, оказалось, что та сделана то же самое при помощи пояса.
— Их убили, — сказал Акитада. — Эти женщины слишком много знали.
Мотосукэ покачал головой.
— Не думаю. Но что бы там ни произошло, это избавляет нас от малоприятных процедур.
Слова прозвучали грубо, но Акитада хорошо знал, что женщина, изменившая мужу и убившая его, не могла рассчитывать на милосердие. Таких преступниц подвергали жестоким публичным пыткам, равно как и слуг, поднявших руку на своего господина. Этого требовала общественная мораль. Только в случае с госпожой Татибана подобное зрелище могло бы стать невыносимым даже для грубой толпы. В этом-то, судя по всему, Мотосукэ и видел проблему. Теперь же, будучи мертвыми, эти женщины удовлетворили требования правосудия. Возможно, они и сами искали для себя более легкого конца. И все же Акитада не разделял того облегчения, которое испытывал Мотосукэ.
— Тут моя вина, — снова покаялся он. — Когда она послала за Икэдой, я должен был догадаться, что он-то и есть ее любовник.
— Икэда? Вы уверены?
— Да. Ведь все сходится. Я обвинил ее в убийстве мужа, но Икэда встал на мою сторону, даже когда она обвинила меня в насилии. Он распорядился арестовать обеих женщин, и она как-то уж очень легко позволила увести себя в тюрьму. Она не сделала бы этого, если бы не ожидала, что Икэда выпустит ее оттуда. — Акитада посмотрел на Мотосукэ: — И теперь все указывает на то, что оба они были сообщниками Дзото. Потому-то она и послала за настоятелем, когда Икэда сбежал. Мне следовало прислушаться к мнению Торы.
Словно по волшебству в комнату вошел Тора. Нисколько не смутившись присутствием губернатора, он сел, потом, спохватившись, поклонился Мотосукэ:
— Рад видеть вас в добром здравии, достопочтенный господин. — И переключил внимание на хозяина. — Слава небесам, что вам получше! Сэймэй уже рассказал вам про Жасмин?
— Да. Только не стоило так беспокоиться, — сказал Акитада. — Я знаю, кто убил подружку Хидэсато.
— Ну да! Этот подонок Шрам. Он вечно колотил бедняжку, а на сей раз решил и вовсе располосовать ее.
Акитада покачал головой, глядя на недоуменное лицо Торы.
— Нет, Тора, давай-ка рассуждай сам. Вспомни, сколько там было крови. А ведь ты рассказывал нам об одном кровожадном кретине, что всегда ходит с ножом.
Тора вытаращил глаза.
— Точно! Юси!
— Да, Юси. Хотя Шрам тоже мог быть здесь как-то замешан. — Акитада посмотрел на губернатора. — Вот такая шайка из трех человек — один, со шрамом, которого все так и называют «Шрам», здоровяк по имени Юси, и еще третий…
— Юбэй, — подсказал Тора.
— … и Юбэй — такая вот шайка собирала деньги с лоточников и уличных девок. Тора поймал их и сдал в полицию, а Икэда отпустил. Я считаю, об этом обязательно нужно сообщить Акинобу. Возможно, на этот раз нам удастся избавить от них общество навсегда.
Мотосукэ поднялся, качая головой.
— Ну надо же, какие жуткие вести отовсюду! В другой раз вы непременно расскажете все это подробно, а сейчас мне лучше пойти и обсудить с Акинобу убийство. Вам же, дорогой брат, нужно еще немного отдохнуть. Я зайду позже — поговорим о предстоящем мероприятии.
Когда Мотосукэ ушел, Акитада повернулся на бок, подпер щеку и улыбнулся Торе.
— Ну, поздравляю! Кажется, ты был абсолютно прав насчет того, что Икэда и Дзото — сообщники.
Тора постарался изобразить на лице скромность, но ему это не удалось.
— Ну а как там Хидэсато? Хорошо ему живется у Хигэкуро и девочек?
Лицо у Торы вытянулось.
— Прекрасно, — процедил он сквозь зубы.
— Ты говорил им, что я болен?
— Да. И они просили пожелать вам скорейшего выздоровления.
Такое безразличие немного огорчило Акитаду, однако он спросил:
— А что сказала Аяко?
Тора схватил бронзовый шар с благовониями и принялся катать его по столу.
— Ну… тоже и сказала. — Лицо его было хмурым. — Они все очень заняты. Ну там… гость в доме, и все такое…
Акитаде показалось, что он угадал причину Ториного уныния.
— Отоми очень красивая девушка, и вполне естественно, что Хидэсато тоже так считает, — осторожно заметил он.
Тора резко обернулся.
— Отоми? Хидэсато поглядывает не на Отоми. Аяко — вот кто его интересует, черт бы его побрал!
— Аяко?! — Акитада недоуменно моргал, потом расхохотался. — Боже! Как же я забыл?! Они ведь оба мастера палочного боя. Не сомневаюсь, им есть о чем поговорить. Успокойся, Тора. Я рад, что Хидэсато живет у них. Ведь Отоми угрожает настоящая опасность после того, как Дзото увидел свиток дракона. Я просто убежден, что он послал своих людей убить госпожу Татибана и ее няньку, и ничто не помешает ему поступить так же с Отоми. Только пока там Хидэсато, они по крайней мере дважды подумают, прежде чем напасть на нее.
Тора встал.
— Хидэсато там нет. Они с Аяко утром ушли в баню. — Произнеся эти слова, он залился краской. — То есть это он пошел в баню, а куда оправилась она, я не знаю. — Он набрал полную грудь воздуха и выпалил: — Если я вам сейчас не нужен, побегу поскорее туда. — И выскочил за дверь.
