Сэймэя охватил страх. Они бросили его среди шлюх, воров и убийц, в таком месте, где полицию, хоть умри, не дозовешься. Где-то поблизости разгуливал на свободе убийца, а Сэймэй ни малейшего понятия не имел, как добраться до гостиницы самостоятельно.
Встревоженный не на шутку, он прибился к толпе. Какая-то неряшливая бабенка с орущим ребенком на руках делилась впечатлениями со старухой.
— Так и надо этой шлюхе! — злорадствовала она. — Допрыгалась! Знаю я этих грязных дешевок — готовы вцепиться в любого мужика, даже в извращенца.
— Говорят, он перерезал ей горло, — сказала старая карга.
Сэймэя передернуло. Какие жуткие нравы! Какой опасный народец! Но выбора не было — следовало искать Тору. Он нервно кашлянул.
Бабенка с ребенком на руках обернулась, увидела его синее платье и форменную шапку и крикнула:
— Да это ж префект! Пропустите его!
Толпа расступилась, и Сэймэй торопливо прошел вперед, стараясь держаться как можно солиднее. Пройдя через темный проулок, он оказался в освещенном факелами дворе.
Здесь было тише и светлее. Люди, льнувшие к изгороди и сидевшие на шатких ступеньках, устремили любопытные взоры на Сэймэя, но быстро потеряли к нему интерес. Двор был завален мусором, на заборе сушилось рваное тряпье. В воздухе пахло дымом и кухонными отходами.
Посреди двора небольшая кучка людей стояла, задрав головы к верхнему этажу. Там кто-то повесил фонарь, освещавший окровавленную занавеску.
Торы поблизости не было. Зато Сэймэй заметил прислонившегося к столбу Крысу и поспешил к нему.
— Что здесь случилось? — спросил он. — Где Тора?
Крыса казался необычно мрачным.
— Пошел взглянуть, — кивнул он на окровавленную занавеску. — Кажись, кто-то все-таки угрохал бедную свистушку.
На ступеньках, стеная и охая, сидела толстуха в замызганном кимоно из черного шелка. Две подруги поддерживали ее с обеих сторон, обмахивая лицо и что-то втолковывая.
— А на эту женщину тоже напали? — спросил Сэймэй.
— Нет, это хозяйка. Любопытная ворона вернулась домой, увидела кровавую занавеску и пошла посмотреть. Ха! Вот ей сюрприз-то был!
— Она нашла там убитую?
— Да. И еще то, отчего занавеска стала вся красная.
Сэймэй задрал голову и вскрикнул. Хлопающая на ветру занавеска оставила на беленой стене зловещие пятна.
По ступенькам спустился Тора — по двору гулким эхом разносился грохот его тяжелых сапог — и подошел к хозяйке дома.
Сэймэя уже начало коробить от этого ночного кошмара. А теперь еще Тора собирался вляпаться в историю с отвратительным убийством. Сэймэй перешел двор, схватил его за рукав и принялся трясти.
— Пошли отсюда! У нас нет времени на всякие грязные убийства, это не наше дело. Пошли отсюда скорее!
Обернувшись, Тора взглянул на него рассеянно и снова повернулся к хозяйке.
— Так вы говорите, на следующей большой улице, через квартал отсюда?
— Тора! — Сэймэй сердито топнул ногой и повысил голос: — Ты забылся, Тора. Нам здесь нечего делать — в этом месте и с этими людьми. Такие вещи, без сомнений, происходят у них каждый день. Грязные делишки, от которых дурно пахнет. Давай-ка поскорее выполним поручение и вернемся в гостиницу, где нас уже давно ждет хозяин. Я едва на ногах держусь после всех этих хождений среди разного сброда.
Тора резко обернулся, схватил старика за плечи и оторвал от земли. Глаза Сэймэя выпучились от ужаса при виде такой ярости.
— Ах ты, старый придурок! — прошипел Тора. — Бестолковый прихвостень, безмозглый прислужник! Мне-то какое дело до того, что ты устал и не хочешь общаться с простыми людьми? Эта мертвая женщина там, наверху, была девушкой Хидэсато, Жасмин, и они арестуют его за убийство, как только поговорят с хозяйкой. Я должен его предупредить. Теперь понимаешь?
Сэймэй торопливо закивал, и Тора поставил его на землю.
— Вали в свою гостиницу и отстань от меня! — Он резко развернулся и пошел прочь.
Сэймэй озирался, ловя на себе враждебные взгляды. Крыса и вовсе повернулся к нему спиной, и тогда он крикнул Торе:
— Подожди, я с тобой! — И бросился его догонять.
Чтобы не отставать, Сэймэю приходилось бежать чуть ли не вприпрыжку. После нескольких минут молчания он робко спросил:
— А что случилось с девушкой?
Не замедляя шага, Тора хрипло пояснил:
— Зарезали. Горло перерезали так, что шея на лоскутке болтается. Этот подонок связал ее и заткнул рот исподней рубашкой, чтобы она не кричала, пока он развлекался. Там море крови. Прямо лужи. Все красное — и стены и занавеска! Она истекла кровью еще до того, как он перерезал ей горло.
— Какой ужас! — выдохнул Сэймэй. — Но почему же они говорят, что это сделал твой друг?
— Потому что хозяйка видела, как Хидэсато и Жасмин дрались. Она утверждает, что слышала его крики, когда уходила. «Лучше б ты умерла!» — вот что он кричал.
— Обычно люди говорят такое безо всякого смысла.
— Вот это ты как раз полиции расскажи. Ей отродясь не было дела до мертвых шлюх и простых солдат. — Они вышли на большую улицу, и Тора остановился перед каким-то домом. — Кажется, это здесь. Хозяйка говорит, что Хидэсато сполна расплатился с ней за жилье Жасмин, потому что та должна была переехать к нему.
Хидэсато они застали за уборкой — он подметал комнату. У двери стояли скатанные циновки, платяной сундук, на нем — доспехи и меч. В углу была расстелена новенькая постель.
— Тора! — Хидэсато кинул метлу и бросился обниматься с другом, улыбнувшись Сэймэю. — Проходи. И как это ты нашел меня так быстро? — Он расстелил циновки. — Прости, что нечем пока угостить. Я тут, видишь ли, готовлюсь к приходу Жасмин. — Он улыбался, и вид у него был самый что ни на есть счастливый. — Ты представляешь? Как я получил должность сержанта, она наконец-то сдалась. Скоро я буду женат.
Тора оглядел пустую комнату и закусил губу.
— Хозяйка дома сказала, что вы с Жасмин подрались. Ты говорил ей, что лучше бы она умерла?
— Так, значит, эта старая крыса опять вынюхивала? Нет, погоди, ну ты же знаешь, каковы женщины! Жасмин так трудно убедить, и я немного вышел из себя. Но ведь она потом успокоилась и согласилась прийти.
Тора потупился.
— Хидэсато, Жасмин не придет.
Хидэсато перестал улыбаться.
— Ты шутишь, только шутка твоя совсем не смешная. Ведь это… шутка?
Не поднимая глаз, Тора покачал головой. Тогда Хидэсато перевел взгляд на Сэймэя, и тот попятился к двери.
— Что случилось?
— Прости, Хито, — сказал Тора. — Только лучше бы не я сообщил тебе об этом.
— Этот подонок опять обидел ее! — побледнел Хидэсато.
— Нет, Хито… она мертва.
— Мертва? Жасмин мертва?! Не может быть! Ведь я видел ее пару часов назад!
— Кто-то пришел к ней, зарезал и ушел, — сказал Тора. — Хозяйка думает на тебя.
Хидэсато вскочил.
— Зарезал? Мне надо бежать к ней. Может, она просто ранена.
Тора взял его за плечо.
— Нет. Я видел ее.
Хидэсато стряхнул его руку и бросился к двери с безумным взглядом. Тора попытайся остановить его, и они повалились на пол.
— Она мертва. Хидэсато! Нельзя тебе туда! Они вызвали полицию, и тебя попросту арестуют!
Хидэсато было уже не до драки. Он перекатился на живот и зарыдал, колотя по полу кулаками.
Тора с Сэймэем молча смотрели на него, потом Тopa положил руку на плечо друга.
— Тебе нельзя здесь оставаться. Старая крыса знает, где ты живешь. Я отведу тебя к Хигэкуро — побудешь там несколько дней, пока все не выяснится. Помнишь, я тебе говорил про борца-калеку?
Хидэсато сел и выпрямился. Он пребывал в растерянности, лицо было мокрым от слез.
— Давай собирайся! — поторопил Тора.
— Зачем все это? — покачал головой Хидэсато. — Пусть придут и арестуют меня. Ведь все, к чему я прикоснусь, кончается плохо. Ты только сам влипнешь в неприятности и друга своего втянешь.
— Заткнись и пошевеливайся! — рявкнул на него Гора.
Хидэсато встал и растерянно огляделся. Тора выругался, пнул ногой сундук, чтобы открыть его, нашел там фуросики[8] и принялся швырять в него вещи. Потом, завязав узлом, протянул его Хидэсато.
— Пойди-ка, Сэймэй, выгляни наружу, — сказал он. — И если на улице все чисто, позови.
Сэймэй бросился выполнять поручение. Снаружи стало уже совсем темно и пусто. Он подал условный знак.
Возле рынка Тора остановился купить у лоточника пару дешевых бумажных фонарей, после чего они свернули к северу. Пробирались темными переулками, которые, словно черные туннели, уходили в неизвестность. Один такой переулок привел их в окрестности дома Хигэкуро. Шли молча, говорить никому не хотелось.
Возле школы боевых искусств Хидэсато остановился.
— Я убью этого подонка, даже если это будет последнее, что я сделаю!
