— Как он выглядел? — спросил Руперт.
— Он не может определенно сказать, темновато было. Он показался сторожу очень молодым и проворным, так как сторож не мог его преследовать.
— Это он обнаружил восемь черепов?
— Нет. Сторож запер двери и отправился домой.
— Значит, у ночного гостя были ключи?
— Я тоже спросил об этом сторожа. Он клянется, что когда уходил вечером, то запер обе двери; и в часовню, и в Костницу.
— Странно, а у кого есть дубликаты ключей?
— Один у настоятеля монастыря, а дугой у меня.
— Ну, что ж. Ясно одно. Что теперь это не галлюцинации, а вполне материальные события.
Больше не о чем было говорить, и Руперт вернулся в гостиницу. Он думал об этом ночном госте. Кто это мог быть? Его подозрение, которое уже сформировалось, готово было вылиться наружу. Но оно было невероятным. С другой стороны, оно многое объясняло. Но зачем Ямесу, подростку 14 лет понадобилось посещать Костницу? Откуда он вообще о ней знал? Судя по словам смотрителя, это было похоже, скорее, на какой-то древний ритуал. Но для чего он был нужен?
Руперту не спалось, хоть и было время позднее. Он включил ноутбук и проверил электронную почту. Было одно сообщение. Это было письмо от русского сыщика Артура Панина. Он написал следующее:
«Здравствуйте, Руперт.
По вашей просьбе я высылаю вам описание всех семи икон. Слава Богу, что мы сделали это перед тем, как они были похищены. К данному письму я прикрепил файл с описанием, а также фотографию Германа Кухта, которая имеется у нас, из архива дела.
С наилучшими пожеланиями, Артур Панин».
Руперт открыл файл с описанием икон, бегло просмотрел. Открыл фотографию Германа. С экрана компьютера на Руперта смотрел заросший мужчина лет пятидесяти. Руперт отметил для себя его облик: большие круглые глаза, прямой и твердый взгляд, немного впалые щеки, видимо, плохо питался, губы обычные, широкий лоб, прямой нос.
Что же было особенного в этом кареглазом мужчине. Да, пожалуй, ничего. Внешне он ничем не отличался, обычный, простой человек. Руперт начал подробно изучать описание семи икон для того, чтобы выяснить восьмую икону. Как правило, в описании присутствовал образ мужской или женский. Люди были одеты в темную монашескую одежду. Позади них, на фоне находились самые разнообразные и ничем не примечательные узоры, какими обычно украшали иконы. Что-то тревожило Руперта. Он почувствовал, как уже поймал искомую нить. Он еще раз просмотрел фотографии икон, сравнивая каждую с описанием, присланным Паниным. Тут ему попалась фотография с изображением монаха, на руках которого была книга. Это книга и была той самой — Кодексом Гигаса. Стоп! Вот она! Руперта прожгло теплом с головы до ног. Это была единственная икона, на которой художник изобразил в руках монаха книгу, на остальных иконах книги не было. «Кто этот старец? — подумал Руперт». Он стал вспоминать, на кого он мог быть похожим. И тут он вспомнил… Портрет на иконе был похож на фотографию Германа Кухта. Художник, находясь в камере смертников, в последнюю ночь изобразил самого себя. Руперт не сразу догадался, потому что на фотографии у Германа не было бороды. На иконе же, художник решил пририсовать растительность на лице. Зачем? Может, он так спрятал образ от назойливого директора тюрьмы Владимира Лупова? Но зачем он изобразил себя?
Руперт внимательно рассматривал каждую часть изображения. Возможно, Герман оставил еще что-то на ней. Ничего необычного Руперт не увидел. Он выключил компьютер. Изображение исчезло с экрана, уступив синему тону. Руперт глядел на синий экран. «Завершение работы», — было написано на экране. «Какой необычный приятный цвет, — подумал Руперт». Экран погас. Он опустил монитор, сложив компьютер, и приступил к написанию подробного отчета для австралийского мультимиллионера Лукаса Корра.
Не успел Руперт написать первое слово, как вдруг рука его дрогнула. Цвет. Синий. Что-то в этом есть. Но вот, что? Он вспомнил черный экран монитора. Стоп. Вот оно. Все дело в цвете.
Руперт быстро пододвинул к себе компьютер и вновь включил его. Синий экран зажегся. Приглашение к работе. Рабочий стол. Руперт тут же нашел папку с фотографией Германа Кухта. Попробовал увеличить до максимального размера. Все верно: карие глаза. Не цветные, а темные. Он включил файл с изображением иконы, присланной его другом Уэббом. Монах в черной рясе, книга, не было сомнений — это и был Герман Кухта. Смело глядящий на него с экрана компьютера. Ничего не скрывая. Но были отличия, и явные. Тревожная догадка Руперта подтверждалась. Герман глядел на Руперта цветными глазами, а не серыми.
Руперт попробовал увеличить картинку, чтобы подробнее разглядеть цвет глаз. Зрачки, казалось, не были одного оттенка. Что-то в них был желтое, серое и даже красное. Что это? Что за игра цветов. Может, это было отражение какого-то предмета. Ведь человеческий зрачок имеет свойство отражать предметы, при падении света на него. Увеличить картинку не удалось. Она была слишком малой, чтобы можно было однозначно решить: какое отражение было в зрачках у Германа. Это не давало покоя Руперту, и он решил написать электронное письмо Уэббу с просьбой — увеличить фотографию той иконы, на которой было изображение книги.
Пока он был в ожидании ответа, он решил заняться изложением отчета о проделанной работе. Свои предположения Руперт решил не записывать, чтобы не напугать ими чуткое воображение Лукаса Корра. Но в словах и комментариях к отчету, Руперт намеревался многое, необъяснимое современной науке, разъяснить так, как сам представлял и чувствовал. Точный отчет о расследовании он отправил по почте с тем, чтобы Корра мог ознакомиться с ним до его приезда в замок.
Один вопрос оставался открытым. Где искать пропавшего юношу? Если Ямес смог самостоятельно покинуть отчий дом и перелетел с Австралии в Европу, то искать его нужно было здесь, на материке. Расследование нужно было начать с аэропортов и вокзалов. Руперту для этого нужна была фотография мальчика.
Если тем ночным гостем в Костнице, которого видел сторож, был Ямес, то дело было серьезней. В этом случае Ямес был как-то связан с тем делом, которое расследовал Руперт. Он должен был бы участвовать в тайных ритуалах и, вероятно, иметь отношение к кому-то из тех людей, с которыми Руперт встречался. Ими могли быть: директор тюрьмы Лупов, русский миллионер и мафиози Царев, не стоит забывать и самого художника Германа Кухта. Но какая может быть в этом случае связь этих взрослых людей и юного Ямеса? Это было невероятно, и поэтому Руперт вычеркнул этот вариант из списка возможного. Хотя именно он многое объяснял. Невероятно, но подтверждающее многие события: странные сны Руперта, где он видел образ Ямеса, пытавшегося его уберечь от опасных событий, которые произошли после, наяву. Восемь черепов, что были обнаружены смотрителем часовни и Костницы. Были ли они теми образами, что представляли собой восемь икон, написанных Германом. Чего пока Руперт не понимал, так это, как Ямес вдруг излечился от раковой болезни. Что это, еще один фокус или галлюцинация? Не было сомнений, что этот факт присутствовал, и это не было вымыслом.
Руперт давно уже стал подозревать, что смелый и прямой Царев чего-то боится, некая неуверенность была в его глазах, когда он прикасался к иконам в Королевской библиотеке. Он боялся их, и уважал. Значит, знал некую тайну. Когда человек видит сувенирный меч, то он может совершенно спокойно прикоснуться к нему, не опасаясь. Но совсем иное дело — меч боевой и острый, словно бритва. Он представляет опасность для жизни не только для врага, но и для самого владельца. С ним нужно обходиться уважительно. Одно неосторожное движение в неумелых руках, и это может привести к летальному исходу. Видимо, Царев о чем-то таком догадывался, когда проводил древний ритуал. И все же, эта предосторожность не сильно-то и помогла ему. Он мертв. И это без сомнения случилось из-за этих восьми икон и ритуала над ними, проведенного им. Руперту нужны были доказательства своего смелого и невероятного предположения. Чего добивался Герман, если учесть все эти домыслы и фантазии, каковыми Руперт их видел? Не было сомнений, цель была одна — бессмертие.
Это слово он уже не раз слышал: сначала перевод с латыни текста, написанного рукой Германа, потом идеи и взгляды Царева — фаната сатанизма и ценителя работ художника. Сюда можно отнести и предположения самого Руперта: о тех двух монахах, что работали в Костнице. Один освятил землю, принеся горсть земли с Иерусалима, а второй, удивительным образом имевший иммунитет к чуме, помогавший укладывать десятки тысяч трупов в Костнице. Здесь Руперт вспомнил и рассказ сыщика Панина о детстве Германа Кухта. Ведь его первый раз судили в том, что он оказался в квартире убитого старого мужчины. Тогда он был еще молод. Руперту казалось, что во всех этих событиях старая плоть менялась на молодую. Вот оно. Руперт понял для себя смысл всех этих событий. Вот в чем состоит бессмертие. Платой за новую оболочку души служит работа художника. Он должен был изображать на восьми иконах, или теперь уже страницах книги «Кодекс Гигаса», невинных, ни в чем не повинных, с чистой душой людей в облике монахов. Кто же ему помогал в этом? Сомнений быть не могло, но догадка пугала настолько, насколько невероятной она казалась. Причастность ко всем этим событиям Дьявола была очевидной. Коварство и невероятные возможности этого темного властелина можно было приписать лишь ему одному.
