Правда, сейчас поднос был пуст, а сам медведь, неприятно оскалив пасть, смотрел на Катеньку стеклянными глазами недовольно. Чего, мол, надо, зачем приехала? Катенька, нимало не страшась его грозного вида, подошла к косолапому и тихонько щелкнула его по носу. Медведь стерпел, а что ему оставалось? Ждать пришлось недолго, уже через минуту из комнаты донесся голос Лидии Михайловны, на ходу отчитывающей лакея, а вот и сама она, одетая в строгое лиловое платье.
– Катерина Дмитриевна, душечка! – воскликнула Лидия Михайловна, подходя к Карозиной. – Вы уж простите, что не встретили. Я ведь с утра еще ему, – она бросила недовольный взгляд на старика, – наказывала, что как только явитесь, чтоб сразу вас ко мне. Даже велела мальчишке у ворот вас ждать! – она снова обернулась на лакея и строго проговорила: – Ты, Федор, зайдешь ко мне после. Сейчас же распорядись чаю нам подать. – Лидия Михайловна улыбнулась. – Проходите, милая, раздевайтесь. Давайте-давайте… – и сама даже помогла Катерине Дмитриевне снять ротонду и капот, затем небрежно бросила их на руки провинившегося Федора. – Пойдемте, милая, – и увлекла за собой гостью, – я вас уже заждалась.
Дамы прошли через две комнаты с чудесным узорным паркетом, высокие, светлые, с картинами на стенах, миновали залу с мраморным камином и оказались, наконец, в небольшой комнатке, видимо, будуаре. Излишне напоминать, что все зеркала, а их в комнатах было немало, так же были занавешены. В будуаре мебли были обтянуты малиновым шелком, и на окнах висели такие же малиновые шторы.
– Присаживайтесь, душечка, – с ласковой улыбкой попросила Лидия Михайловна.
Катерина Дмитриевна села в мягкое кресло.
– Ну? Что наше дело? – с волнением спросила хозяйка.
– Все в порядке, Лидия Михайловна, – улыбнулась Катенька. – Мой супруг согласен оказать вам всяческую помощь. Правда сегодня он чрезвычайно занят в университете, а потому просил меня у вас все хорошенько разузнать и передать ему во всех подробностях.
– Ах, ну конечно же! – так и засияла Лидия Михайловна. – Я ведь даже велела компаньонке теткиной нынче приехать! Уж вы не сердитесь, что, не получив вашего согласия…
– Да о чем вы! Хорошо, что распорядились, – одобрительно кивнула Карозина.
– Вот и славно, – облегченно выдохнула Лидия Михайловна.
– А почему вы сказали, что она должна приехать? – поинтересовалась Катенька. – Разве она не здесь живет?
– Со вчерашнего дня не здесь, – холодно ответила Лидия Михайловна. – Комнату где-то снимает, – и она пожала плечами с самым равнодушным видом, из чего Катенька тотчас же заключила, что к переезду компаньонки Лидия Михайловна имеет самое непосредственное отношение, но вопросы отложила. До времени.
– Она еще не прибыла, но я отправила ей записку, так что, должно быть, будет с минуты на минуту, – поспешила добавить Лидия Михайловна.
Тут в дверь постучались и в небольшую щель просунулась голова Федора:
– Прибыли мамзель Федорцова.
Лидия Михайловна живо отреагировала двумя восклицаниями:
– Ах, ну вот и она! – Катерине Дмитриевне. – Зови, зови! – Федору. Он тотчас скрылся за дверью.
– Между нами говоря, – понизила голос Лидия Михайловна, – это несносное существо. Компаньонка! – презрительно воскликнула она. – А по-нашему сказать, никакая она не компаньонка, а простая приживалка. Это только теперь их так принято называть. Я терпеть ее не могу, такая, знаете ли, лицемерка. Прикидывается такой строгой, такой чопорной, а сама… – миловидное лицо Мелеховой неприятно исказилось презрительной гримаской. – Ну, вы понимаете, что я хочу сказать? – Карозина понимающе кивнула. – Но к тетке эта особа была привязана, так что насчет ее слов я не сомневаюсь… Иначе как и объяснить, что у нее в доме семь лет жила? Разве только склонностью к разврату, – полушепотом добавила Мелихова и тут же вздохнула, покачав головой: – Какой стыд!
Тут снова раздался стук в дверь и Лидия Михайловна сразу надела на лицо маску вежливости:
– Войдите!
В дверях появилась довольно импозантная особа. Высокая, лет около тридцати, тонкая в кости, одетая в строгое черное платье из тафты с небольшим турнюром, со взбитыми рыжими волосами, набеленная до чрезвычайности, с интересным длинным лицом. Высокие скулы, яркие, горящие синие глаза, тонкий нос и тонкие же губы, острый подбородок. Если бы Катерина Дмитриевна не знала, что эта мадемуазель – русская, она могла бы запросто принять ее за англичанку. Федорцова сделала книксен и вступила в комнату со словами:
– Добрый день, – голос ее был тихим, но словно бы не от природы, а по принуждению, словно бы хозяйка его заставляла себя говорить тише и ровнее.
– Проходите, Надежда Ивановна, – со всей доступной ей вежливостью, граничащей с оскорбительностью, ответила Мелихова. – Вот, познакомьтесь. Катерина Дмитриевна, это компаньонка покойной тетушки. А это, Надежда Ивановна, Катерина Дмитриевна Карозина, о которой я вам давеча в записке сообщала. Прошу вас, расскажите ей все, что знаете о смерти тети.
Федорцова кинула на Карозину быстрый взгляд и слегка поклонилась. Чувствовалось, что натура это несдержанная, склонная к истерикам, что выдавали ее лихорадочно блестевшие глаза и какая-то порывистость движений, которую она, впрочем, пыталась скрыть.
– Что же вы стоите? – принужденно улыбнувшись, спросила Лидия Михайловна. – Присаживайтесь и расскажите все, что знаете. Я ведь затем вас и звала.
Федорцова поджала и без того тонкие губы, что не ускользнуло от внимания Карозиной. Видимо, компаньонка была задета, однако она проглотила фразу Лидии Михайловны и опустилась на стул, заняв самый его краешек и держа спину неестественно прямо.
– С чего прикажете начать? – скромно поинтересовалась она, потупив глаза.
– Ах ты, Господи Боже мой! – в сердцах всплеснула руками Лидия Михайловна. – Экая вы! С начала, разумеется!
– Да, – Федорцова метнула на Мелихову обжигающий взгляд из под ресниц. Видимо, она чувствовала себя в ее обществе приниженно и это ее крайне задевало. – Но с какого именно времени?
– Надежда Ивановна, вы буквально наше терпение испытываете! – видимо Лидии Михайловне все труднее давалась выдержка, сам вид Федорцовой выводил ее из терпения. – Начните хоть с того, как появились эти повесы!
«Повесы?» – не без удивления подумала Катенька. О повесах ей ничего не было известно. Федорцова вздохнула, Катенька – тоже, подумав о том, что было бы, вероятно, куда лучше, если бы она поговорила с компаньонкой сама. Присутствие Лидии Михайловны не располагало Надежду Ивановну к откровенности. Но под каким предлогом удалить Лидию Михайловну? Взаимная неприязнь этих дам могла только навредить всему мероприятию.
В дверь постучали и в комнату шагнул Федор, неся поднос с чайными принадлежностями. Лидия Михайловна посмотрела на него тяжелым, немигающим взглядом, дескать ах, как ты не вовремя, однако Федор этот взгляд совершенно проигнорировал и, поставив поднос, на котором оказалось только два чайных прибора, важно удалился. Лидия Михайловна не спешила разливать чай, вместо этого она снова обратилась к бывшей компаньонке:
– Ну что же вы молчите, будто воды в рот набрали? – уже не скрывая своих чувств, проговорила она.
– Простите меня, Лидия Михайловна, – наконец-то вмешалась Катенька, уже наверняка зная, что если она этого не сделает, то никакого разговора не получится, – можно вас на пару слов? – и улыбнулась.
– Ах, ну конечно же! – Лидия Михайловна порывисто встала из кресла и, не взглянув на Федорцову, вышла следом за Катенькой из комнаты.
– Лидия Михайловна, не сочтите за дерзость, но не могли бы вы оставить меня с ней тет-а-тет? – обратилась Катенька с просьбой, как только они оказались в соседней зале. – Я вижу, что вам тяжело само ее присутствие, да и ей, наверное, легче будет довериться лицу постороннему.
Лидия Михайловна с некоторым удивлением посмотрела на Катеньку, но потом вздохнула и согласилась:
– Вы правы, я совсем не могу ее выносить. И она, кстати, тоже меня не выносит. Что ж… – Лидия Михайловна помолчала. – Так, пожалуй, будет лучше. Говорите с ней сами, Катерина Дмитриевна. Только учтите, это настоящая ханжа.
– Я учту, – улыбнулась Катенька, про себя подумав, что Лидия Михайловна, безусловно, слишком пристрастно судит о бедняжке.
– Я подожду вас в гостиной. Надеюсь, вы расскажете мне потом все, что узнаете от нее.
– Разумеется, – поспешила заверить Катенька и, благодарно пожав руку Лидии Михайловне, вернулась в будуар.
– Думаю, нам лучше поговорить с глазу на глаз, – мягко произнесла она, посмотрев на Федорцову, все еще сидящую в напряженной позе. – Как вам кажется, Надежда Ивановна? – Та бросила на Карозину признательный взгляд и, кажется, немного расслабилась.
– Думаю, они меня не выносят оттого, что не терпеть не могли свою тетку, – вот первое, что она сказала, причем вполне откровенно.
