услышать в свой адрес вышедший в тираж служака, так это неласковое прозвище «старый таракан», пущенное в обиход артистом эстрады Аркадием Райкиным.
А между тем всякий человек, пусть даже и трижды пенсионер, хочет думать, что он все еще молод и прекрасен. Вот поэтому предложение Иришки было принято с воодушевлением и даже с восторгом, и сопровождалось бодрыми старческими восклицаниями: «За Комитет!»
Впрочем, здравицы и тосты были на банкете делом второстепенным. Все с нетерпением ждали, какая же награда будет вручена юбиляру от любезной его сердцу конторы, которой отдал он всю свою жизнь.
Поняв это, Андрейкин решил не томить почтеннейшую публику. Черт его знает, в каком состоянии наш юбиляр, если судить по виду – то совсем вялый. Может, он через пять минут и вовсе ласты склеит, куда, скажите, потом награду девать?
Полковник снова поднялся из-за стола и жестом попросил внимания. Пчелиное гудение в кабинете тут же стихло. Лицо полковника сделалось серьезным и торжественным.
– Я не зря вспомнил сегодня, что наш дорогой Сергей Сергеевич – одновременно и разведчик, и контрразведчик. Есть у нас такая медаль: «За заслуги в разведке». Есть у нас также и медаль «За заслуги в контрразведке». Мы тут с руководством долго думали, в какой из областей он проявил себя в большей степени и какую их двух медалей выбрать, чтобы вручить нашему юбиляру. И, знаете, так и не определились. И там, там заслуги его огромны. Поэтому давать любую из этих медалей было бы неправильно…
– Так что же – без медали генерала оставите? – маленький лысый ветеран лет восьмидесяти так рассердился, что стукнул кулаком по столу, испуганно задребезжали вилки.
Андрейкин поднял руку: минутку терпения, друзья!
– Итак, давать любую из этих медалей было бы неправильно, – повторил он со значением. – Точнее сказать, неправильно было бы давать одну из этих медалей. Поэтому руководство решило наградить генерал-майора Воронцова Сергей Сергеича сразу двумя памятными медалями – «За заслуги в разведке» и «За заслуги в контрразведке»!
Он вытащил из кармана пиджака две коробочки. Генерал Воронцов поднялся со стула, и Андрейкин под аплодисменты собравшейся публики прикрепил ему на грудь обе медали…
* * *
– Медаль – это, конечно, хорошо, а две медали – в два раза лучше, – говорил Волин, вспоминая торжественное окончание банкета. – Вот, правда, время сейчас неспокойное, так что лучший подарок юбиляру – именной пистолет с полной коробкой патронов к нему.
– Во-первых, пистолет у меня уже есть, – проворчал Сергей Сергеевич. – Во-вторых, по нынешним временам надо не пистолет дарить, а гранатомет или даже реактивную систему залпового огня «Град». А лучше всего – межконтинентальную ракету.
Воронцов, Иришка и Волин сидели в старых плетеных креслах на даче у генерала, за окном сгустилась непроглядная зимняя ночь. Камин перед ними потрескивал дровами и отбрасывал желтые всполохи в темноту гостиной, придавая всей обстановке нечто совершенно новогоднее, то есть сказочное и удивительное.
– Вы как себя чувствуете? – спросил Волин, озабоченно поглядывая на генерала. – Может, вам валерьянки накапать?
– Нормально я себя чувствую, – ворчливо отвечал Воронцов, – даже взбодрился малость.
– Это очень хорошо, что взбодрился, – проговорила Иришка, загадочно улыбаясь. – Потому что у меня для вас тоже есть подарок.
– Да ты уж сделала подарок, жизнь мне спасла, – отвечал Воронцов, но, тем не менее, поглядел на барышню с любопытством.
– Это Волин вам спас, – сказала мадемуазель ажан, – а у меня отдельный подарок. Не ракета, конечно, и не граната даже, но тоже ничего.
С этими словами она вышла на минутку из гостиной в прихожую, а когда вернулась, в руках у нее была коробка, украшенная золотисто-зеленым новогодним бантом. Поставив ее на журнальный столик перед генералом, мадемуазель Белью скромно отступила назад.
– Что там? – спросил генерал, посматривая на Волина.
– Открывайте, – улыбнулся Волин.
Непослушными пальцами генерал развязал бант, разорвал упаковку. Снял крышку и замер. Из коробки на него смотрели знакомые ученические тетради. Несколько секунд он молчал, потом взял верхнюю тетрадь в руки, осторожно открыл. Погладил пальцами первую страницу – желтую, обветшавшую.
– Не может быть… – проговорил он тихо. – Откуда у тебя это?
Тут Иришке пришлось рассказать всю историю с мадам Ретель. Генерал только кивал, слушая ее.
– Что ж, – сказал он наконец, – чего только не бывает на свете. А фотографии ты дома оставила?
– Да, в Париже, – отвечала Иришка, – боялась, что на таможне конфискуют.
Старший следователь заметил, что ему одно непонятно: каким образом, фотографии из архива шахиншаха и дневники Загорского всплыли во Франции?
– Это как раз объяснить проще всего, – отвечал Сергей Сергеевич. – Очевидно, Загорский отыскал часть похищенного у шаха Насер ад-Дина фотоархива и хранил его на своей финской даче в Куо́ккале. Помните, он писал о ней в дневнике «Хроники преисподней»?
Волин и Иришка переглянулись – несмотря на возраст и болезнь, память у генерала оставалась необыкновенно ясной и цепкой.
– Туда же, в Куоккалу, скорее всего, отправил он и часть своих дневников, – продолжал Воронцов. – Какое-то время после революции дом стоял бесхозный и Загорский, вероятно, почел за лучшее его продать. Сам он попасть в Финляндию в то время не мог, и, возможно, попросил, чтобы его японская жена…
– Жена? – переспросила Иришка, которая по понятным обстоятельствам знала дневники Загорского хуже, чем генерал.
– Да, жена, – нетерпеливо повторил Сергей Сергеевич, – он про нее писал в своем японском дневнике. Так вот, Загорский, скорее всего, попросил свою жену, чтобы она вывезла все наиболее ценное – в первую очередь архив и дневники – к себе во Францию. После ее смерти наследники или просто люди, которым попал в руки архив, не понимая его ценности, поспешили от него избавиться. И вот теперь архив всплыл на блошином рынке и волею судеб его приобрела наша дорогая Ирина.
Он снова бережно коснулся тетрадного листа пальцами, положил тетрадь в коробку, откинулся в кресле и закрыл глаза. С минуту все молчали.
– У меня тоже для вас небольшой сюрприз, – проговорил генерал, не открывая глаз. – Я расшифровал последнюю тетрадь Загорского… Последнюю из тех, которая была у меня, – поправился он. – Хотите взглянуть?
Волин и Иришка переглянулись: что за вопрос? Конечно, они хотят.
Воронцов кивнул.
– В спальне на столе лежит синяя папка, – проговорил он. – Почитайте, а я пока отдохну немного. Что-то я сильно устал за последние дни…
Глава первая
Секрет государственной важности
«Старый дворецкий Артур Иванович Киршнер, не один год служивший у действительного статского советника Загорского, был человек бывалый и многое в жизни повидал. Строго говоря, был он не таким уж и старым, лет на десять моложе
