манеры были не лучше, чем у свиней, но у Артемона они были весьма элегантными — почти смехотворными, подумал я, учитывая обстоятельства.
— А как насчет тебя, Пекуний? Из того, что сказал мне Менхеп, ты не совсем по своей воле пришел сюда, не так ли?
Мне не хотелось откровенно лгать ему. — Конечно, я попал сюда по странному стечению обстоятельств. Я думаю это, возможно, сама богиня Фортуна направила меня сюда.
— Неужели? Большую часть времени боги не имеют ничего общего с нами, или мы с ними - договоренность, устраивающая всех заинтересованных сторон.
— Ты говоришь и рассуждаешь, как философ, Артемон.
— А что ты знаешь о философах, Пекуний?
«Больше, чем я знаю о главарях бандитов», — подумал я. — Один мудрый человек время от времени давал мне уроки, когда я рос в Риме. Так я выучил греческий. Он был скорее поэтом, чем философом, если в этом есть разница. А как насчет тебя, Артемон? Как получилось, что ты говоришь по-латыни? Или это запрещенный вопрос?
Он ничего не ответил. Вместо этого он поставил пустую тарелку, поднялся на ноги и посмотрел на север.
— Идет шторм, - сказал он.
Небо над нашими головами было голубым, но на северном горизонте громоздились темные тучи.
— Минуту назад этих облаков там не было, - произнес я.
— Нет. Он над открытым морем, за устьями дельты. В это время года шторм может налететь внезапно.
Я пожал плечами: — По-моему, ваши хижины выглядят достаточно прочными. Ветер и дождь, скорее всего, сюда даже не доберутся.
Артемон улыбнулся: — Я не беспокоюсь о шторме, Пекуний. Совсем наоборот.
Я заметил, что несколько человек присоединились к Артемону и стали глядеть на север. Некоторые серьезно кивали. Другие подталкивали локтями своих товарищей, указывая на небо, и ухмылялись.
Я покачал головой, не понимая. — Это предзнаменование?
— А как ты думаешь, Пекуний? Разве вы, римляне, не всегда ищете на небе знаки и предзнаменования?
— Людей, которые это делают, называют авгурами. Они тренируются годами.
— Значит, у тебя нет навыков предсказания?
Я покачал головой.
— Ну что ж. К счастью, среди нас есть надежный предсказатель.
Я огляделся, засомневавшись, что кто-либо из членов этой разношерстной банды может обладать хотя бы крупицей божественной проницательности. Разве Артемон только что не признал, что его банда не имеет ничего общего с богами?
— Ты почти ничего не ел, Пекуний. Я думал, тебе понравилась еда.
Я пожал плечами: — Волнения дня ...
— Ну, если ты закончил, не трать еду впустую. Менхеп вон там, ужинает с друзьями. Отдай ему свою порцию. Джет, пойдем со мной. Мы ополоснем наши тарелки в реке и вернем их на кухню. Затем я предлагаю тебе пройти в мою хижину.
Снаружи хижина Артемона ничем не отличалась от остальных. Внутри, на земляном полу, на приподнятом тюфяке лежал соломенный матрас. Рядом с ним был сундук с замком, который, как я понял, был набит украденными сокровищами.
Я подозревал, что остальная часть хижины отличалась от других, поскольку каждый клочок свободного пространства был заставлен тем, что мы, римляне, называем капсулами (capsae), переносными кожаными цилиндрами для хранения свитков. На каждой плоской поверхности я увидел свиток, развернутый и удерживаемый маленькими свинцовыми гирьками. Большинство этих свитков были покрыты греческими письменами, но некоторые оказались картами.
Я подошел ближе к одной из карт, которая лежала открытой на низком столике рядом с кроватью, и увидел, что на ней была изображена Александрия. Я посмотрел на символы знакомых достопримечательностей - Лунные и Солнечные врата, Храм Сераписа, Гробницу Александра - и почувствовал укол тоски по дому.
Даже Джет, который не умел читать, узнал карту. Он ткнул пальцем в изображение маяка Фароса и сказал, как мне показалось, довольно проницательно: — Интересно, доберется ли этот шторм до Александрии?
— Вероятно, нет, — сказал Артемон, проследовав за нами внутрь и завязывая кусок ткани, прикрывавший дверной проем, чтобы впустить побольше света. — Ветер, похоже, дует скорее на восток, чем на запад, и в основном на юг.
Я снова посмотрел на карту. Кто-то обвел красным кругом улицу Семи Павианов, и красной точкой было отмечено точное местоположение дома Тафхапи. Мое дыхание участилось, а сердце бешено заколотилось в груди. Несомненно, это означало, что предположение Тафхапи было верным - это действительно была та банда, которая собиралась похитить его возлюбленную Аксиотею, но вместо нее забрала Бетесду. Находилась ли она здесь, среди них, или нет?
— Ты читаешь книги, Пекуний?
— Когда они попадают мне в руки.
— Кажется, у тебя перехватило дыхание! Приятно встретить мужчину, который приходит в восторг при одном виде свитков. Тебе, должно быть, неприятно жить в Александрии. Ни в одном городе на земле нет больше книг, но просматривать их позволяется только тем, кому разрешили царские библиотекари. Тем не менее, царские писцы, жаждущие подзаработать, активно торгуют контрабандными копиями. В Александрии можно найти практически все, что угодно, если поискать достаточно усердно.
Я тупо кивнул.
— Большинство этих свитков представляют собой просто скучные старые документы - административные письма, налоговые отчеты, разрешения на поездки ... все то, что можно найти, совершая набег на караван или разбирая останки затонувшего корабля. Тем не менее, я никогда не выбрасываю свитки, по крайней мере, до тех пор, пока не просмотрю их. Из этих скучных старых документов можно узнать кое-что интересное. А иногда можно найти настоящее сокровище. Например, полное собрание стихотворений Мосха Сиракузского находится вон в той капсуле у твоих ног. Но, говоря о сокровищах, … давай заглянем в тот мешок, который ты принес.
Он снял карту с низкого столика, свернул ее и убрал в сторону, затем протянул руку и забрал у меня мешочек.
Он сел на кровать и открыл мешок, затем заглянул внутрь и тихо присвистнул. Сначала он достал монеты и рассортировал их, разделив на аккуратные кучки. Затем вынул кольца, одно за другим, и внимательно осмотрел каждое, как ювелир, оценивающий его стоимость. Все
