отклонить любую критику моей эрудиции или ее отсутствия. Но Посидоний, как опытный учитель, сразу же меня осадил.
-- Ну, ну, юный римлянин, -- сказал он, -- ты либо знаешь что-то о Колоссе, либо нет.
Зенас сделал невозмутимый вид. Вероятно, он привык часто видеть, как его учитель заставляет учеников смущаться.
Слегка удрученный, я начал сначала: — Насколько я понимаю, статуя была построена почти двести лет назад по образу бога солнца Гелиоса, которого родосцы почитают больше всех других богов, потому что именно Гелиос в древние времена поднял этот остров со дна моря. Первой столицей Родоса был город Линдос на восточном побережье, но затем родосцы на северной оконечности острова, немногим более трехсот лет назад построили новый город, названный, как и остров Родосом. Так что город Родос относительно молодой, гораздо моложе Рима или Афин…
-- Все верно, -- сказал Посидоний, -- но ты отклонился от темы.
— Да, а теперь о Колоссе. История его создания такова: после того, как город Родос пережил долгую осаду Деметрия, царя Македонии, который в своей попытке взять город построил огромные боевые орудия и металлические осадные башни в масштабах, никогда ранее не существовавших. Но Деметрий в конце концов отказался от осады и покинул остров, бросив все орудия. Чтобы отпраздновать свое избавление, родосцы переплавили всю бронзу от таранов, катапульт и башен и продали все, что осталось от ненавистного оружия, чтобы построить гигантскую статую бога солнца, праздник жизни и красоты, достойную устрашающих масштабов машин смерти и разрушений Деметрия.
— Поручение было дано скульптору Харесу, уроженцу Родоса из Линдоса, ученику Лисиппа. Ему потребовалось двенадцать лет, чтобы соорудить Колосс, и никто точно не знает, как он это сделал. Некоторые говорят, что для подъема деталей на место использовались подъемные механизмы; другие говорят, что по мере того, как статуя росла вверх, вокруг статуи был построен ряд спиральных пандусов, и что каждая новая секция была выкована, отлита и залита на месте поверх предыдущей секции. Как бы то ни было, когда Колосс был готов и все, что окружало его, было расчищено, все, кто увидел изображение Гелиоса, были поражены. Статуя была самой высокой из когда-либо созданных — более ста футов, а на своем пятидесятифутовом пьедестале она возвышалась еще выше. Слава о статуе распространилась по всему миру, от болот озера Меотида до Геркулесовых столбов,
— Даже в Галлии? — спросил Посидоний.
— Я собирался сказать во всем неизведанном мире (Ultima Thule).
— И все же я могу лично заверить тебя, что Колосс известен даже в Галлии, — сказал Посидоний. — Даже используя гиперболы, оратор никогда не должен прибегать к простой риторической аксиоме, когда под рукой есть убедительный пример. Но продолжай.
— И так стоял этот Колосс, изумляя всех, кто его видел, пока через шестьдесят лет остров не потрясло сильное землетрясение. Многие храмы и постройки были повреждены, но самой страшной катастрофой стало падение Колосса, который переломился в коленях и рухнул вниз, разбившись на куски при ударе о землю. И там Колосс лежит и по сей день, и люди со всего мира до сих пор приезжают на Родос, чтобы взглянуть на руины, потому что никто еще не построил памятника, подобного этому.
Посидоний невольно улыбнулся мне: — Прекрасно, Гордиан. Твой наставник хорошо тебя обучил.
Мы подошли к перекрестку, где Посидоний велел нам повернуть направо. Родос — это город широких улиц, выложенных в виде сетки, а проезжая часть перед нами была самой широкой и величественной во всем городе, украшенной журчащими фонтанами и пышными садами. Вдоль дороги стояли буквально сотни статуй, изображающих богов и известных героев. Многие были посвящены полководцам и городским правителям, защищавшим Родос от осады Деметрия.
Мы миновали череду великолепных алтарей и храмов, затем вышли на огромную городскую площадь, которую греки называют агорой, и пересекли ее по диагонали. Я начал чувствовать запах моря и слышать плеск волн и крики чаек на набережной. Через несколько кварталов от агоры мы подошли к двойной гавани, разделенным пополам широким молом, окаймленным валунами, уходящим далеко в воду. Обе гавани были переполнены кораблями, пришвартованными на зиму, и на них не было ни груза, который нужно было разгрузить, ни судов, отправляющихся в плавание, моряков было мало, и набережная казалась странно пустынной.
Простое веревочное ограждение не давало нам пройти к кроту. Из ближайшей хижины вышел маленький лысый человечек с ухмылкой на лице и протянутой раскрытой ладонью.
— Вы пришли посмотреть на знаменитого Колосса? — спросил он. — Вы не пожалеете. Одно из чудес света, это точно. Вам нужна будет экскурсия с гидом или... ах, это вы, господин Посидоний. Снова вернулись и привели гостей? Всегда рад вас видеть. С такого знатного гражданина, как вы, плата, конечно, не взимается. Позволь мне отвязать веревку. На этот раз с вами нет галлов? Боже, как эти два дикаря таращились на нашего Колосса. Тем не менее, ваших друзей ждет настоящее удовольствие, особенно вот этого молодого. Ты никогда не видел ничего похожего на Колосса, парень. А теперь внимательно смотрите под ноги, чтобы не напороться на камни и острые куски металла, когда будете бродить среди руин.
Собирался ли он взять с нас плату за вход или нет, но этот человечек держал руку протянутой, когда мы проходили мимо, и по знаку Посидония я увидел, как Зенас достал маленький мешочек и бросил несколько монет в его раскрытую ладонь.
Под серым небом и с ветром, дующим в лицо мы дошли до конца мола. Впереди нас ожидало зрелище, которое становилось все более странным по мере нашего приближения — обломки скульптуры Колосса, которые лежали, как разрубленное на части тело воина. На моле было еще несколько посетителей, бродивших среди руин, и на фоне их присутствия подчеркивался впечатлительный масштаб статуи. Она была рукотворная, но такая причудливая, такая неземная, что вызывала некое религиозное удивление. Передо мной лежал такой огромный большой палец, что я едва мог обхватить его руками, так как он был величиной с большинство статуй в натуральную величину. Здесь же была рука, лежащая поперек дороги, как гигантская змея, и факел размером с маяк, который, должно быть, держала одна вторая рука статуи. Внутри некоторых фрагментов я увидел железные прутья и скрытые болты, которые скрепляли конструкцию изнутри; нижние конечности, по-видимому, были заполнены камнями, служившие балластом. В некоторых местах бронза была толщиной с мою руку, а в других - толщиной с монету.
Мне пришла в голову мысль: —
