Увидев приближающуюся Стеллу, она расчистила для нее место на одеяле.
— Извините, что у нас тут без особых удобств. Я разучилась работать за столом в землях северных оленей Кайкаама. Хотите стул?
— Одеяло меня вполне устроит. Я и так скоро приобрету форму стула.
Стелла вытянулась на красно-черном клетчатом одеяле, прикрыв ладонями глаза от яркого солнца. Кита поблизости не было, и Стелла вновь испытала облегчение.
Вскоре она почувствовала, что на нее упала тень Мередита, который принес чай. На солнце Стелла согрелась, и настроение у нее улучшилось. Продолжая прикрывать одной рукой глаза, она спросила:
— Что вам удалось отыскать? — В ее голосе оставались ирландские интонации; эта часть влияния Кита еще не исчезла.
— Собака и летучая мышь, — сказала Урсула. — Точнее, у нас есть пара повторяющихся символов, не имеющих прямого отношения к повествованию. Один изображает голову собаки, глядящей влево, а на другом летучая мышь, несущаяся на нас. В отдельности они могут означать множество вещей, от верности, охоты, снов до определенных членов классической династии майя, возглавляемой Двумя Ягуарами. А взятые вместе, они, вне всяких сомнений, Ок и Соц[20], часть даты в длинном счете[21] лет.
Стелла убрала руку от глаз.
— А как это будет на английском?
Теперь Мередит находился в поле ее зрения. Он развел руки в стороны.
— Если бы я знал, пришел бы к вам в куда более веселом настроении.
— Без чисел символы теряют смысл. — Голос Урсулы парил под жарким полуденным солнцем. — С тем же успехом можно сказать, что сегодня вторник июня. Если я не уточню, что речь идет о вторнике девятнадцатого июня две тысячи седьмого года, нам это ничего не даст.
— Так проблема именно в этом?
— Пока да. Мы над ней работаем.
— Замечательно. — Стелла перекатилась на живот. — Четыре дня работы ради вторника в июне! Почему Оуэн не сообщил нам дату прямо в тексте?
— Он не знал, каким календарем воспользоваться, — ответил Мередит, а когда Стелла вопросительно на него посмотрела, добавил: — Оуэн пережил настоящий хаос, возникший при переходе с юлианского календаря на григорианский; в этот период некоторые — но не все — католические страны Европы вычеркнули девять дней в своих календарях, а в протестантских странах, в том числе и в Англии, приняли решение проигнорировать решение католического Папы. Половина Европы запуталась, и никто не мог предсказать, какой календарь будут использовать пять веков спустя — или вообще перейдут на какой-нибудь третий? У него не оставалось выбора, и Оуэн использовал единственную систему, которая, как он знал, верна.
— Календарь майя имеет точность до одной семидесятитысячной доли секунды на протяжении полумиллиона лет как назад, так и вперед, поэтому он придерживался именно его, — объяснила Стелла.
Дейви Лоу говорил ей об этом. Ее слова произвели большое впечатление на Урсулу и Мередита. Она даже несколько мгновений позволила себе насладиться своим маленьким триумфом.
— Ну и что же мы будем делать дальше? — спросила Стелла, когда тишина затянулась.
— Попытаемся мыслить как Оуэн.
Урсула протянула руку к стопке бумаг и разложила их на траве веером. Парные символы встречались на каждой странице и были выделены желтым.
— Взглянем на нашу проблему логически. Если мы предположим, что Оуэн знал дату, время и место, куда следует отнести живой камень, у него возникла практически неразрешимая задача передачи этой информации в неизмененном виде нам, миновав Уолсингема или любого другого, кто захотел бы уничтожить череп или использовать его в своих собственных целях. И Оуэн поступил так, как считал правильным.
— В такой ситуации самый очевидный способ состоял в том, чтобы разбить информацию на фрагменты и спрятать каждую часть в разных местах, — сказал Мередит. — Во всяком случае, так бы поступил я на месте Оуэна. И мы снова обращаемся к найденному в пещере медальону, на оборотной стороне которого изображены Весы.
— Вы о нем?
Стелла сняла медальон и протянула Мередиту.
Урсула склонилась над плечом Мередита, и ткань ее платья слегка зашуршала.
— Никаких цифр, — сказал Мередит. — Нет ни арабских, ни римских цифр, отсутствуют символы системы счисления майя, нет даже отметок на ребре. Мне казалось, что здесь должно быть нечто, не замеченное мной, но я не нахожу ничего необычного. — Он оперся спиной о ствол дерева. — Проклятье!
Урсула взяла медальон и принялась вертеть его в руках.
— И нет ничего, что связало бы нас с Весами, если только мы не сумеем найти дату в октябре, соотносящуюся с Ок и Соц. Но до тех пор еще пять месяцев, слишком долго. Кайкаам сказал, что камень рискнет появиться только за несколько недель до наступления срока.
Она приподняла медальон, развернув его к свету, и солнце придало бронзе медовый оттенок.
Последовала пауза, а потом у них перехватило дыхание. Стелла села.
— Мередит, — тихо заговорила Урсула, — когда ты в последний раз видел дракона, смотрящего вправо, а не влево?
— Если не брать все вертикальные поверхности в Бидзе? — Он наклонил голову. — Так сразу и не вспомнить. Подавляющее большинство драконов, согласно канонам европейского искусства, смотрят налево, где обычно стоит рыцарь.
— Но не на склоне горы, которая находится в получасе езды отсюда?
— Ага. — На его лице появилась широкая улыбка. — Лошадь может вовсе и не быть лошадью. Впрочем, я так никогда не думал. И если мы уберем крылья у дракона Стеллы, он будет очень похож на лошадь. Хорошая работа, кузина. Я знал, что мы сумеем что-нибудь найти.
Взволнованный открытием, Мередит стал похож на мальчишку. Он провел двумя руками по волосам.
— Стелла, вы когда-нибудь видели Уффингтонскую Белую лошадь?
— Первый раз о ней слышу.
— Вы ее узнаете. — Он довольно усмехнулся. — Это памятник эпохи палеолита, ему по меньшей мере пять тысяч лет, скорее всего, даже больше. Наши предки высекли очертания лошади на склоне холма, его называют холмом Дракона, а потом сняли дерн, чтобы обнажить белый мел. Лучше всего смотреть на изображение с воздуха, но и вблизи зрелище завораживающее. В это время дня можно припарковаться неподалеку и подняться туда. Возьмите с собой медальон и череп, нужно выяснить, как они отнесутся к этому месту. И прихватите Кита.
— Я не могу…
— Очень даже можете. Вы опережаете нас на четыре тетрадки. И заслужили пару часов передышки.
Урсула сознательно сделала вид, что не поняла намека. Стелла могла бы возразить, но Кит стоял возле двустворчатого окна, и ей пришлось бы пройти мимо него, чтобы попасть в кабинет. Сначала она подумала, что это могло быть случайностью, но потом вспомнила, как долго ходил Мередит за чаем со льдом. С тех пор она ни разу не смотрела в сторону дома.
Чувствуя, что ее бросает из жара в холод, она встала. Да, они не оставляют ей выбора. Стелла не смогла придумать никаких возражений.
— Я уже бывал там много лет назад, — без всякого выражения сказал Кит. — Я знаю дорогу, но вести машину будешь ты.
— Ты хочешь туда поехать?
Он пожал плечами.
— А ты?
— Ради бога, перестаньте, — вмешалась стоявшая у нее за спиной Урсула Уокер. — Поезжайте. Поднимитесь по склону холма вместе и постарайтесь поговорить о чем-нибудь, кроме погоды, когда доберетесь до вершины. Оно того стоит, верьте мне.
— Там ступеньки, — сказала Стелла. — Тебе не придется карабкаться по склону холма.
— Я не хочу идти по ступенькам. Они оскорбляют природу. Просто иди вперед и перестань поглядывать на меня. Это не помогает.
Солнце уже превратилось в синяк цвета лаванды на западном горизонте, укрытом оранжевыми вуалями. Восковая половинка луны висела у них над головами, и ее цвет больше походил на янтарь, чем на ртуть.
Машина была припаркована на дороге, в запрещенном месте. Небольшой холм с плоской вершиной находился рядом с шоссе. Вдоль его склона были недавно вырублены ступеньки. Кит стал подниматься с другой стороны, там, где довольно крутой склон зарос травой. Стелле пришлось помогать себе руками, она старалась изучать траву и белые луговые цветы, с трудом подавляя желание обернуться на Кита и помочь ему.
Однако он довольно успешно передвигался на четвереньках, к тому же подниматься вверх было легче, чем спускаться. В самом конце он пополз быстрее и добрался до вершины первым. Затем молча протянул ей руку, чтобы помочь сделать последний шаг. Его руки вновь стали мягкими; три недели, проведенные в постели, помогли избавиться от мозолей, полученных в пещере. У него были длинные изящные пальцы.
Она неуверенно взяла его за руку и взобралась наверх. Трава на вершине холма была выжжена, а в одном месте остался меловой след в форме лунного серпа. Здесь оказалось достаточно места, чтобы сесть двоим людям. Волей-неволей они уселись рядом. Молчание затянулось надолго.
