— Мы же условились не упрекать друг друга, — смущенно проговорил Алексей. — Не делать того, что я делаю, не могу, да и не имею права, ты это прекрасно понимаешь…
— Я не о том, Алеша, — перебила его Варя. — Искать мину, конечно, нужно, но ведь ты обещал мне найти ее быстро.
— Что поделаешь, Варя! — вздохнул Алексей. — Я и так стараюсь изо всех сил. Доложи-ка обо мне Владимиру Александровичу.
Варя застала Дружинина у телефонного аппарата. Он разговаривал с секретарем обкома партии.
— Все в порядке, товарищ Егоров! — говорил Владимир Александрович в трубку. — Нет-нет, никакой помощи не требуется. У вас ведь и своих хлопот достаточно. Справимся своими силами. Сегодня мы должны поднять эту мину на воздух… — Он слушал некоторое время, поддакивая собеседнику, и вдруг оживился: — Как, уже приехали? Кто?.. Инженер Серов?.. И Демченко тоже? Это здорово! Немедленно направляйте их к нам!.. Квартиры?.. Да, все готово, можете не беспокоиться. Всего хорошего, товарищ Егоров!
Дружинин положил трубку и озабоченно взглянул на Варю:
— Ну, как дела с квартирами?
— Все в порядке, Владимир Александрович. Тимофеев просил доложить вам, что все готово. Да я и сама их осматривала. Не очень шикарно, конечно, но жить можно.
Дружинин потер руки:
— Очень хорошо! А где же Тарасенко?
— На совещании в горсовете.
— Вернется — пусть ко мне зайдет. Да, передай еще Ковалевой, что совещание агитаторов проведем завтра. Пусть она зайдет ко мне…
— Разрешите доложить… — вспомнила Варя об Алексее.
Но Дружинин нетерпеливо перебил ее:
— Погоди! Позвони еще в гороно и скажи, что я жду Иванова в девятнадцать ноль-ноль… Из горторготдела снова мне звонили. Опять у них с промтоварами неладно. Передай Свирскому: пусть сегодня же разберется во всем… Ну, что там у тебя?
— Майор Воеводин пришел.
— Воеводин? Да что же ты об этом сразу-то не сказала, ведь он мне вот как нужен! — Дружинин провел ладонью по горлу и добавил: — Зови скорее!
Майор, громко стуча каблуками, вошел в кабинет. Сегодня он шел как-то особенно неуклюже.
Дружинин пристально всматривался в лицо Воеводина, пытаясь по выражению его угадать, с какими новостями явился майор.
— Ну-с, чем порадуете? — нетерпеливо спросил он.
— Радовать нечем, — мрачно ответил Воеводин. — Плохие дела.
Дружинин заметно изменился в лице.
— Вы, значит, произвели уже детонирующие взрывы?
— Произвел.
— На всех трех заводах?
— На всех трех.
— И?..
— Никакого эффекта.
Дружинин нахмурился
— Может быть, Хмелев в самом деле решил поиздеваться над нами! — раздраженно произнес он и бросил давно уже потухшую папиросу. — Но нет, это не выйдет!..
Вошла Варя.
— Владимир Александрович, — сказала она, — к вам Строгановы — отец и сын.
— Вы знаете, кто такие Строгановы? — Дружинин живо повернулся к Воеводину: — Это лучшие в области специалисты по монтажу заводского оборудования. Мастера высокого класса. Артисты!.. Зови их, Варя.
Воеводин поднялся, собираясь уйти.
— Нет-нет! — запротестовал Дружинин и, взяв его за плечи, усадил на место. — Я прошу вас остаться. Не мешает и вам послушать наших кадровых рабочих.
Распахнулась дверь. Вошли кряжистые, широкоплечие отец и сын Строгановы.
— Иван Прокофьевич! Илья Иванович! — радостно воскликнул Дружинин. Спасибо, что не забыли! Откуда вы? Я ведь адреса вашего так и не смог раздобыть. Ходили слухи, будто вы погибли на фронте.
Строганов-старший сказал степенно, с легкой усмешкой:
— Погибать-то погибали, и не раз, да вот, как видите, не погибли. Я партизанил, а Илья в армии был. Гвардии старшина, полный кавалер ордена Славы. Можете поздравить.
Владимир Александрович крепко пожал руку Илье Строганову, и тут взгляд его упал на Воеводина.
— Прошу познакомиться, — обратился он к Строгановым, кивая в сторону Алексея: — гвардии майор Воеводин.
Строгановы пожали майору руку.
— Ну, а теперь присаживайтесь и рассказывайте, — сказал Дружинин, подвигая Строгановым стулья.
— Мы к вам, Владимир Александрович, прямо из областного центра, — начал Иван Прокофьевич, — Только что кончили там монтаж оборудования. Работа, скажу я вам, была мелкая, а мы прямо-таки истосковались по большому делу.
Илья Строганов поддержал отца:
— Что верно, то верно. Уж я, бывало, на фронте не раз бойцам своим о вас рассказывал. Вспоминал горячие денечки, когда вы на трансформаторном секретарем партийного комитета работали. Боевое было время!
— Верно говоришь… — подтвердил Строганов-старший и обратился к Дружинину: Вот и теперь, Владимир Александрович, хотим мы так поработать. Узнали, что вы всем районом командуете, и решили к вам податься. Пошли в обком, думали драться придется за путевку к вам, а нам говорят: «К Дружинину? Пожалуйста!»
Владимир Александрович спросил с любопытством:
— Ну, а как догадались, что у меня дело большое? Говорят, что ли, об этом в области?
Илья Строганов собрался ответить, но отец опередил его:
— Да что говорить! И без того каждому ясно. Сами посудите; заводы у нас в Краснорудске транспортного машиностроения. Как же тут не сообразить, что заводы эти будут в первую очередь и в широком масштабе восстанавливаться! — Старик подкрутил усы и усмехнулся: — Мы ведь в политике малость разбираемся.
— Теперь придется работать еще быстрее, чем до войны, — улыбаясь заметил Дружинин.
— Когда прикажете в строй становиться? Мы готовы.
— Успеете еще, — уклончиво ответил Владимир Александрович. — Устраивайтесь пока с квартирами.
— Да что нам устраиваться-то? Мы уже у родичей своих определились.
— Устраивайтесь, устраивайтесь обстоятельнее. С работой все равно придется повременить.
— Как же это так — повременить? — удивился Иван Строганов.
— Не в вашем это характере, Владимир Александрович, — поддержал отца Илья. — Непонятно это…
Иван Прокофьевич нахмурился и сказал строго:
— Вы уж выкладывайте все начистоту. Мы свои люди, скрывать от нас нечего. Поговаривают, будто фашисты с заводами что-то натворили. Мины вроде поставили. Правда это, Владимир Александрович?
— Правда, — угрюмо ответил Дружинин. — Один из заводов враги заминировали. Пока не отыщем мину, работу начинать нельзя. Я не могу рисковать людьми.
— А ее ищут?
— Ищут. Вот майор Воеводин со своими саперами ищет.
— Очень хорошо! — одобрительно отозвался Строганов-старший. — Искать ее, конечно, нужно, но зачем же восстановительные работы из-за этого приостанавливать? Выходит, нас мина страшит? А разве исходили мы в годы войны по минным полям? Не таскали эти мины в вещевых мешках, уходя на боевые задания в тыл противника?
Дружинин повернулся к окну, избегая взгляда Ивана Прокофьевича.
— Оно, может быть, и негоже простому рабочему самого секретаря райкома партии учить, — продолжал взволнованно старик, — но я тебе все же, как коммунист коммунисту, скажу; собери ты, Владимир Александрович, народ, скажи ему прямо, что завод заминирован, и предложи идти работать тем, кто не боится этой мины. Вот увидишь, все пойдут! А майор между тем пусть делает свое дело.
Дружинин протянул руку Строганову:
— Спасибо, Иван Прокофьевич, спасибо за совет! Поверьте моему слову недолго осталось ждать. Вопрос всего нескольких дней.
Илья легонько толкнул отца локтем:
— Не пора ли нам, батя?
Иван Прокофьевич решительно поднялся:
— Ну, мы пойдем. Извините, если чего лишнего наговорили, но ведь мы свои люди, на нас нельзя быть в обиде. А совет наш помните.
Проводив Строгановых до дверей, Дружинин вернулся к Воеводину и сказал восхищенно:
— Какой народ! Да ведь с таким народом черт знает что можно совершить! Разве испугаешь его какой-то паршивой миной!
Следующий день был спокойным. С утра Дружинин ездил в горсовет по неотложным делам, потом совещался с прибывшими инженерами, принимал у себя заведующего гороно. А когда наконец немного освободился и взялся за газеты, вошла Варя и доложила, что пришел инженер Орликов.
— Сергей Сергеевич? — удивился Дружинин. ведь он был у меня сегодня! Что там у него такое?
— Говорит, по неотложному делу.
— Ну что ты будешь делать со стариком! — вздохнул Дружинин. — Пригласи его.
Пожилой, седоволосый инженер Орликов вошел, слегка прихрамывая и опираясь на толстую палку с массивным набалдашником.
— Извини, Владимир Александрович, что я надоедаю, — густым басом начал он, — но я к тебе с жалобой на саперов. Что же это такое! Оцепили все заводы и никого не подпускают. Ответь мне, пожалуйста, как же я смету составлять буду?
