— Но опубликовать дневники ты можешь только после смерти Прохора Львовича. Неужели Люборецкий умер? — ахнул Матвеев.
— Да. На следующий день поле нашего отъезда. Он был отравлен… — последние слова Надин прошептала чуть слышно. — Подозревают Олю, Валеру Снегирева, меня и Петра Травкина. У них есть показания горничной Люборецкого. Можно обвинить каждого из нас. Я в капкане…. — Надин разразилась слезами. — Бедный, бедный, Прохор Львович. Он верой и правдой служил столько лет, а ему в благодарность яду подсыпали. Не дали умереть своей смертью, ублюдки, сволочи, гады….
Павел только головой покачал. От обилия и качества новостей он немного растерялся
Затею жены по спасению ребят Павел считал бессмысленной и опасной. Но, если процесс нельзя остановить, его надо возглавить. Или хотя бы взять под контроль. Поэтому, не доверяя откровениям супруги, Матвеев регулярно устраивал допросы с пристрастиям Ивану, Витьку и Петру Травкину.
— Откуда такая уверенность, что стрелять будет именно Виталик Орлов? — спросил Павел у Травкина.
— Надежда Антоновна считает… — ответил репортер.
Великий стратег Надежда Антоновна была такой же наивной дилетанткой как и ее приятели эсеры. Ей не пришло в голову, что стрелок может оказаться не один.
— Твои бандиты должны следить и в случае нужды разоружить любого из кружковцев, всякого мало-мальски засветившегося в этом деле человека! Ясно? — Павел подкорректировал план действий и оказался прав. Благодаря его предусмотрительности удалось нейтрализовать красавицу Инессу-Ирину.
— Ну, хорошо, Надежда Антоновна помешает покушению. — Удивление вызывала и тактическая часть гениального плана. — Что дальше? Как она намерена покинуть площадь?
Травкин обескуражено пожал плечами. Он полагал, шефиня учла все обстоятельства. Павел в этом как раз сомневался. Атакующие натуры, к числу которых относилась супруга, редко думают о путях отступления. И напрасно. Инцидент, если таковой случится, обязательно закончится полицейским разбирательством. В ходе которого бывшая террористка с липовым пропуском, в наряде с чужого плеча, несомненно, станет подозреваемой № 1.
Как избежать этого Матвеев не придумал, поэтому решил действовать по ситуации и, прихватив несколько верных рабочих, явился на площадь. К сожалению, этим он жену не спас. А лишь воочию убедился в масштабах, свалившейся на них проблемы и собственной беспомощности. Любые попытки помочь Надин оказались пустой тратой времени и сил.
Не помогли и вынужденные откровения Парасина.
На днях в Артистическом Собрании, главном покерном клубе города, полковнику не повезло. Как ни старался старший Орлов, как ни силился генерал Сухостоев, а банк сорвал худосочный франт из провинции. Которого изображал выписанный Павлом из Москвы известный шулер. В результате девяносто пять тысяч рублей — львиная доля общей суммы — составил проигрыш Парасина. Плюс прежние, скупленные Павлом, долги.
Вручая Парасину пакет с бумагами, Матвеев сочувственно вздохнул. Мол, понимаю, но и вы меня поймите. Полковник обиженно поджал губы.
— Да-с, печально-с…
— Платите, голубчик, иначе я в суд подам. А еще заявлю, что вы тратите казенные средства и в картишки передергиваете. За это вас либо в Сибирь зашлют, либо ни в один приличный дом не пустят.
— Беда, да и только, — огорчился Парасин.
— Но зачем же ссориться? Откажитесь от своих показаний, и я про все забуду, — нашлась тут же льтернатива.
— Как человек военный не могу-с. Присяга-с… — с явным сожалением признался Парасин.
– Тогда хоть подоплеку истории поясните, — сказал Матвеев. — Я все сохраню в тайне. Порукой мое честное слово и ваши векселя.
— Покушение на Красавина инсценировано охранкой, — пошел с торгов главный козырь.
Не использовать для развития своей карьеры разгул революционного движения Красавин не мог. Как же простаивали такие шикарные декорации! «Хватит плестись в хвосте событий, надо формировать их собственными силами», — заявил он, тогда министр МВД, на закрытом заседании. И неожиданно для всех стал модной мишенью. Кроме Андрея Аркадьевича в число «счастливчиков» (только в этом году на Красавина было совершено четыре неудачных покушения), постоянно избегавших смерти от рук террористов, попали три генерала и пара высоких судейских чиновников.
Как и задумывалось, «популярность» принесла отличные дивиденды. Политический капитал Красавина вырос и привел к закономерному результату — креслу премьера. Другие «герои» тоже изрядно преуспели в должностях и чинах.
Что характерно, покушения на высших сановников не были рядовыми провокациями. Их, действительно, устраивали, причем настоящие террористы, зарабатывая резонансными, хоть и неудачными, акциями славу для своих партий. Естественно, о договоренности между полицией и центральными комитетами исполнители не догадывались. Не по уму и не чину им было знать о государственных тайнах. Парасин намекнул: в итоге долгой планомерной работы к соглашению с охранным отделением пришли практически все политические и общественные силы, занимающиеся боевой работой, в результате чего уже второй год кряду кандидатуры жертв обязательно согласовывались с МВД.
— Зачем премьеру этот цирк с липовыми покушениями? — удивился Матвеев.
— Наивная вы душа. Затем, что МВД получает премии и награды за служебное рвение. Это во-первых. Во-вторых, когда премьер-министр, рискуя жизнью, ведет державу к славе и победам, это стоит дорогого. Спасители Отечества — редкий товар, особого качества, — Парасин лениво зевнул.
— Но зачем Красавину зарабатывать очки? Он на вершине. Над ним только царь.
— Совершенно верно. Но, как говорил классик: ничто не вечно под луной. Даже самодержавие.
— Вы полагаете?
— Не исключаю.
— Красавин метит в президенты? — ахнул Матвеев.
— Если случится государственный переворот, он — претендент № 1. В противном случае Андрею Аркадьевичу обеспечено вечное премьерство. Отправить в отставку национального героя даже у нашего Николая не хватит духу.
Павел покачал головой. Теперь становилось понятно, зачем последние полгода пресса муссировала тему гражданского подвига, на который обрек себя страстотерпец и патриот Красавин. «Его не берет пуля и бомба, — комментируя неудачные покушения, писали столичные журналисты. — Он — святой. Пока Красавин не выведет Россию на путь истинный, революционеры над ним бессильны. Его бережет Господь».
Кроме Господа Бога Андрея Аркадьевича берегла и родные спецслужбы.
— А вы не боитесь, что кто-нибудь из революционеров воспримет вашу игру всерьез и убьет премьера?
— Боимся. Потому и принимаем превентивные меры. Одной из которых, является задание Надежды Антоновны.
— Объясните толком, что требуется от Нади.
— Ваша супруга должна передать документы в ЦК эсеровской партии или лично переговорить с Ярмолюком.
— Почему именно она?
— Потому, что к ее словам прислушаются. ЦК больше не рассматривает анонимные послания. Обвинения должны быть открытыми, доказательными и исходить из достоверного источника.
— Но все знают про бывшие отношения Надин и Генриха. Заявление будет выглядеть, как обычное сведение счетов, не более.
— Надежда Антоновна известна как честный и принципиальный человек. Никто не заподозрит в ее поступке личные мотивы. Она всегда была лояльна к господину Ярмолюку и ставила интересы партии выше собственных амбиций.
— А что будет, если Надежда Антоновна откажется выполнить поручение?
— Ей предъявят обвинение в покушении на Красавина.
— Но обвинение шито белыми нитками. Хороший адвокат не оставит от него живого места.
— Тогда вашу супругу или дочь призовут к ответу за отравление Люборецкого.
Павел брезгливо поморщился:
— Неужели только ради этого прикончили человека?
— Как можно? — Парасин театрально всплеснул руками. — Придет же в голову такое! Прохор Львович сам умер, по собственному, так сказать, почину. Как ни как, семьдесят шесть лет — возраст почтенный.
— Вы врете. Его убили, чтобы сфабриковать обвинение против Надин.
— Ну и фантазии у вас.
— Но ведь он же был свой…ваш, то сеть…
— Не хотелось бы разочаровывать вас, и особенно Надежду Антоновну, но идеализировать старика не стоит. Его интерес к вашей супруге носил сугубо профессиональный характер. Она идеально соответствовала требованиям операции, потому была взята в разработку.
Матвеев даже поперхнулся от возмущения. Вот сучье племя, выругался в сердцах. Надежда столько лет считала Люборецкого своим искренним другом, а он ее «пас», приручал, готовил на роль жертвы. Стратег хренов!
— Надеюсь, Надежда Антоновна не узнает об этом разговоре? Пусть вспоминает старика по-хорошему. Прохор Львович заслужил это. Он работал не для наград и чинов, а ради порядка в державе.
