— Угу. В классической версии ночью разразилась буря, и когда Леандр плыл на свидание с ней, ветер задул светильник в окне ее башни. Потеряв ориентир, он утонул, и волны вынесли его труп на берег под ее окном. Она прыгнула к нему вниз. И разбилась там о камни.
— Насколько я понимаю, вы не сторонница романов на расстоянии.
Кейт заткнула уши и задрожала так, словно кто-то царапал гвоздем по стеклу.
— Ванесса? — со смехом угадал Медина.
Кейт кивнула.
— Она только что провизжала, что уж лучше будет есть пауков.
— Ну так пусть возьмет вилку и приготовится. Хоть она и упряма, но мое умение убеждать ни с чем не сравнится.
Сент-Джеймсский парк, некогда охотничье угодье Генриха VIII, кишевшее оленями, теперь был открыт для всех и кишел загорающими, нянями, толкающими перед собой колясочки, и чиновниками, вполголоса обсуждающими государственные вопросы. Одно из любимейших мест Кейт в Лондоне. Ивы плакали над прудом, полным качающихся камышей и плавающих гусей, а клумбы и рабатки, хотя и безупречно ухоженные, являли собой буйство красок в неудачных сочетаниях и асимметричных формах.
Направляясь на запад по Птичьей аллее, Кейт оставила сообщение Максу с вопросом, повезло ли ему в его генеалогических розысках — отыскал ли он потенциальных кандидатов в Нефритового Дракона.
Человек, чью личность Кейт пыталась установить, готовился у себя в спальне к предстоящему вечеру. С фамильным сокровищем в руках он еще до рассвета будет в Бангкоке. Способы, которыми он нажил свое состояние, были далеко не законными, а в последнее время он оказался под крайне нежелательным пристальным вниманием. Много лет он успешно обманывал власти, но теперь его счета, включая и оффшорные, находились под наблюдением. Он не знал, какое правоохранительное агентство взломало принятые им меры предосторожности, зато он знал, что вскоре на все его имущество будет наложен арест.
К счастью, на прошлой неделе благодаря оглушительно нежданному, поистине своевременному звонку он узнал о находке манускрипта, который скорее всего должен был содержать сведения — цель розысков всей его жизни. И в ту же секунду он решил украсть манускрипт.
Согласно старинной фамильной легенде, Кристофер Марло украл сундук с неслыханными сокровищами у сэра Роберта Сесиля в мае 1593 года, незадолго до смерти, и написал сообщение о том, где его спрятал. Сообщение это как будто попало в руки Томаса Фелиппеса, который так и не сумел его расшифровать.
Сама кража не явилась непоправимой катастрофой для его предка. Сесиль вернул себе финансовое благополучие, а противозаконные махинации, с помощью которых он добыл свое сокровище, остались неразоблаченными. В конце концов королева Елизавета I назначила его статс-секретарем, а Яков I пожаловал ему графский титул в награду за разоблачение Порохового заговора. Он обхитрил всех своих политических соперников — дожил до того, как Эссекса обезглавили за измену. Тем не менее Сесиль как будто до дня своей кончины оплакивал утрату одной вещи из того сундука. Изящно вырезанного, инкрустированного драгоценными камнями нефритового дракона.
Его укололо легкое сожаление о его друге Саймоне Тревор-Джонсе, и Нефритовый Дракон громко выругался. Саймона ему будет не хватать. Но времени было в обрез, а других талантливых воров он в Лондоне не знал. Не то чтобы ему требовался кто-то калибра Саймона, но тем не менее взломщик, который сумел бы проникнуть в дом в изобилующем патрулями районе, и вскрыть сейф, не включив сигнализацию.
Физически стряхнув с себя мрачное настроение, он продолжал упаковывать вещи. Саймон был великолепен, но непобедимых не существует. В конце концов Саймон был бы пойман, а поскольку он явно намеревался покончить с собой, едва оказавшись в ловушке, то его преждевременная смерть была неизбежна.
Однако не напрасна, подумал Нефритовый Дракон. Через несколько часов в его руках будут непрослеживаемые сокровища. И приятно, подумал он, что прискорбный просчет его предка будет совсем скоро заглажен.
Кейт шла через Грин-парк, когда Макс откликнулся на ее звонок. Верный своему названию «Зеленый», парк был абсолютно зеленым, если не считать единственного дерева, усыпанного розовыми цветками, и нескольких увядающих желтых нарциссов.
— Слейд меня загрузил, но я скоро займусь выслеживанием потомков этих ребятишек, — заверил ее Макс. — Роберт Сесиль, Ингрэм Фрайзер, Роберт Поули и Никлас Скерс? Никого не пропустил, так?
— Для начала, по-моему, имеет смысл взяться за главных участников убийства Марло, за исключением Томаса Фелиппеса, — сказала Кейт. — У них было больше доступа к необходимой информации, а также возможностей передать ее потомкам через века… ну, ты понимаешь, под сурдинку.
— Усек. И еще одно. Номер мобильника, который я не сумел проследить.
— Звонок Коту на прошлой неделе?
— Именно. Оказалось, мобильником воспользовались только один раз и только для этого звонка.
— И куплен под вымышленной фамилией?
— Угу. А теперь, вероятно, уничтожен.
— Совершенно в стиле Нефритового Дракона.
— Да, насчет нынешнего вечера. Думаешь, он выследил тебя сегодня до парка?
— Нет. Я никого не заметила. Если кто-то следил за Мединой, его, вероятно, обмануло мое переодевание. Решил, что Медина отправился перекусить с новой девицей и его можно оставить в покое.
— Но вечером? Как ты…
— Мы с Мединой отправимся в танцевальный клуб и выберемся через черный ход.
— Звучит неплохо. И все-таки ты пойдешь одна, без прикрытия…
— Если я попадусь, то как Ванесса, нью-йоркская барменша с подлинным паспортом, это подтверждающим. Я не могу попросить никого из лондонского филиала вторгнуться на королевскую территорию вместе со мной.
— Справедливо. Потому-то тебе и не положено рисковать ради частного дела. Ни один клиент того не стоит.
— Макс, эта ночь ради меня, а не Сидро. Я перестала предъявлять ему счет, когда вернулась в Лондон. Дело почти завершено. Как только мы узнаем, кто из потомков настолько отчаянно нуждается в деньгах, что готов рискнуть длительным тюремным сроком, или, что даже лучше, был связан с Тревор-Джонсом…
— Ладно. Но я хочу, чтобы ты улетела с первым же утренним рейсом. Я же сказал Слейду, что буду держать тебя запертой в отделе, не забыла?
— Нет проблем, — сказала Кейт, поднимаясь по лестнице к гостевой комнате их лондонского филиала.
— Позвони мне о времени, и я встречу тебя у ворот.
— Есть, сэр.
Отобрав одежду, которую он намеревался взять с собой, Нефритовый Дракон прошел к себе в кабинет. Подойдя к бюро, он достал из запертого ящика свою любимую модель пистолета и навинтил глушитель. Однако в чемодан не уложил. Им он воспользуется сегодня вечером.
В сеть чар каких моя душа взята?
Теридам в «Тамерлане» Марло. Часть I
ДЕПФОРД — НОЧЬ, МАЙ 1593
Ник Скерс хлопнул себя по лбу.
Без толку.
Он повторил.
Но туман в голове не рассеялся, а веки отяжелели еще больше. Его одолевал сон.
Может, Фелиппес ошибается, думал Скерс. Может, Марло не появится «У вдовы Булл» в этот вечер. А если так, то уж конечно, проснется не на заре? Да, решил Скерс. Заря — самое время забрать улики, которые есть у Марло на Сесиля.
Густая мягкая трава слева от пня, на котором он сидел, неотразимо его манила. Растянувшись на ней, Скерс закрыл глаза в уверенности, что солнце его разбудит.
Погружаясь в сон, он понятия не имел, что в каких-нибудь двадцати ярдах от него Марло и улики быстро проплыли на лодке по Темзе к Гринвичу.
Когда Марло добрался до «Вдовы Булл», его впустила пухлая пожилая женщина и проводила в спартански обставленную, но уютную комнатку на третьем этаже.
Он был один. Когда они закопали сундучок Роберта Сесиля, Елена рассталась с ним, торопясь в родную деревню с горстью камешков Сесиля для своих родных. Вернуться она должна была только утром. Марло похлопал по голенищу левого сапога. Он тоже взял пригоршню камней. Они с Еленой заслужили плату за свои услуги. К тому же, кто знает, вернется ли он когда-нибудь в Англию?
Сев за стол посредине комнатки, он разложил перед собой листы новой поэмы. Достал из сумки чернильницу, перо, чистый лист бумаги и начал писать зашифрованное письмо королеве.
Томас Фелиппес тоже писал.
Сгорбившись над столом, он переписывал сообщение, которое накануне днем извлек из тайника в часовне Лондонского моста, — записку Марло о неназванном англичанине, заключившем сделку с берберийским пиратом. Хотя Фелиппес подержал оригинал над свечой, превратив невидимые буквы в бурые, они оставались неудобочитаемыми, так как Марло воспользовался простым шифром. Однако без копии обойтись было никак нельзя — луковую вонь в своем тайном архиве Фелиппес терпеть не собирался. Но копии все равно отводилось почетное место — заключительное, перед последней страницей.
