Ознакомительная версия.
В Белой столовой, сидя за столом, спокойно ужинали почти все члены Временного Правительства. Тонко звенели серебряные приборы задевая о фарфор. М-да. Судя по расставленным на столе блюдам, министры на своих желудках явно не экономили.
— Приятного аппетита, господа, — спокойно произнёс Сизов, опустив «Люгер». -Позвольте Вам сообщить, что все вы арестованы именем Военно-Революционного Комитета.
— Но, позвольте! — скомкав салфетку и с грохотом опрокинув стул, вскочил высокий Кишкин. — Это произвол!
— Не будем спорить о терминологии, — пожал плечами Стас. — Подчинитесь силе и ни о чём более не беспокойтесь. С этой минуты за всё беспокоиться будет товарищ Сталин.
— Что, прямо так и сказал? — согнутым пальцем тронув ус, рассмеялся Сосо.
— А, пусть знают, — махнул рукой Стас. — Я им за все их реформы кол бы осиновый в глотку загнал. Да, ладно, проехали.
Сталин отхлебнул из стакана чёрный, как дёготь, чай, чуть поморщился, поставил стакан на стол и, мягко, по-рысьи, прошёлся по кабинету.
— Товарищ Антонов-Овсеенко на тебя жаловаться приходил.
Стас громко хмыкнул.
— Говорит, товарищ Сизов контрреволюции помогает.
— А что проказу распространяю, не говорил? И молоко у коров не створаживаю?
— Ну, чего ты на него взъелся? — повернувшись к нему, вдруг совсем другим тоном сказал Сосо.
Стас прикурил папиросу, с наслаждением выпустил дым и вздохнул.
— Извини, Сосо. Ну, дурак он, понятное дело, я тоже виноват, не сдержался. Он в госпитале «шмон» учинить собирался, юнкеров беглых искать. А его «орлы» все кривые, как турецкие сабли. Они за один косой взгляд на штыки поднять готовы и, не дай Бог, если кто им слово поперёк скажет, церемониться бы не стали. Послал я его оттуда. Народу со мной много было, не рискнул за кобуру хвататься. Погрозился и отвалил.
— А, может, там и были юнкера? — Сталин пристально поглядел на друга. — А ты, получается, на их стороне выступил?
— Да, если даже и были, — встав со стула, рубанул воздух Сизов. — Чем опасны для революции перепуганные мальчишки?
Сосо неопределённо хмыкнул и покрутил головой, а потом хитро улыбнулся.
— Он, Станислав, на тебя обиделся, что это ты Временное Правительство арестовал. Слушай, как ты раньше него там оказался?
— У меня разведка лучше, — с гордостью сказал Стас. — Там, со стороны Дворцовой Набережной, эти олухи двери запереть забыли. А он от Дворцовой Площади ломился, как кабан в камыши.
— Да? — Сталин негромко рассмеялся. — Точно, обиделся! Ладно, Бог с ним. Ты мне лучше вот что скажи — наркомом внутренних дел пойдёшь?
Стас задумался. Предложение было столь же заманчивым, как и опасным. И не тем заманчиво, что целым министром предлагают стать, да каким! Заманчиво тем, что, взяв в руки эту структуру, он на пушечный выстрел к ней всех этих политических проституток не подпустит, которые будут про идеологически выверенную линию бухтеть.
А опасна. Да, вот этим самым и опасна. Сталин ему, конечно, верит. Но когда постоянно, изо дня в день, в десять смычков одно и то же в уши дуть. Хотя. Ему, пожалуй, подуешь. Сам же под раздачу и угодишь! Хитёр его друг необычайно.
— Если твои ортодоксы с идеологией ко мне лезть не будут, пойду. А тестя и Кошко в аппарат возьму. И на хрен всю идеологию, мне сыскари нужны!
— Ишь, ты! — хмыкнул Сосо. — Опять товарищи крик поднимут, что ты царских палачей на груди пригрел. Идеология ему, видите ли, не по нутру, ладно, с горластыми я разберусь, а с тебя, извини дорогой, сам стружку снимать буду, больше никому не дам. Пойдёшь?
— Так и быть, пойду. Кстати, по Ротшильду ты что решил?
Сталин метнул на него быстрый взгляд.
— Ничего пока не решил. Но от господина Рокфеллера поступило интересное предложение.
— По Бакинской нефти, небось?
Подхватив потухшую трубку и спички, Сталин прошёлся по кабинету, но раскуривать её не стал.
— Слушай. Как ты, такой умный, и до сих пор живой, а?
— Твоими молитвами.
— Ага, — понимающе кивнул Сталин. — А Ротшильд просит концессию по золоту и алмазам. На твою трубку нацелился, между прочим.
Он поймал вопросительный взгляд Стаса.
— Что, что. Думаю ещё! Тут ошибиться никак нельзя, сожрут и косточек не оставят. Потяну пока. А после Учредительного Собрания уже ясно будет — куда оглобли поворачивать.
— Думаешь, что с него какой-то толк будет? — устало спросил Сизов.
Спать вдруг захотелось так сильно, что в глазах помутилось, обстановка кабинета и фигура Сосо стали расплываться.
— Да не будет, скорее всего, — донеслось до него, как через слой ваты. — Ты же этих болтунов знаешь. Да, пусть болтают. Когда устанут языком молоть, проголосуют за что угодно. О, да ты уже сидя спишь! Ложись на диван.
Но уткнув щёку в кулак, опер этого уже не слышал…. Миру треснуть или ему поспать немного?
Август 2012 — июль 2013 г.
г. Калининград.
Юрий и Вера Каменские
Стас не оговорился, именно так написано в материалах уголовного дела. Дело в том, что примерно до 30-х готов ХХ века слова «пистолет» и «револьвер» были полноправными синонимами.
Строка из песни Владимира Высоцкого «Кассандра»
Меритократия (букв. «власть достойных», от лат. meritus — достойный и древнегреч. «κρατοκ» — власть, правление) — принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка.
В стандартном «маятнике» уход от первого выстрела — уход вперёд-влево и вниз, с приседанием на колено и одновременным уклоном корпуса.
Откоряка (блатной жаргон) — контрдовод, указывающий на какое-либо обстоятельство, исключающее прямой умысел того, кого в чём-либо обвиняют, довод позиции защиты
пожалуйста (нем.)
Один момент, пожалуйста (нем.)
Господин Демидов? (нем.)
Да (нем.)
Когда я могу служить (нем.)
Криминальная полиция.(нем.)
Прошу пройти с нами. Вашу жену тоже. (нем.)
Что случилось? Мы опоздаем на поезд (нем.)
Порядок есть Порядок (нем.)
Шконарь, шконка (зоновский жаргон) — нары.
Стирки, стиры (зоновский жаргон) — карты.
Слово «лох» в переводе с идиш — дырка, слово служило для обозначения факта потери денег. В общем смысле — потенциальная жертва преступления, потерпевший, изредка употребляется в значении «не блатной». (Корявцев П.М. Отдельные вопросы этимологии блатной фени. С-Пб.: 2006.).
Выражение «в душу потрахаться» (в оригинале, естественно, без эвфемизмов) означает поговорить с опером или следователем на какие-то общечеловеческие темы. Как правило, о матери, о Родине. Цель такого мероприятия — разжалобить, вызвать сочувствие.
Шнырь — (иврит) «шни», букв. «вздор», также «шанер» — «ненавистный», «вызывающий неприязнь» — первоначально слово обозначало младшего члена банды, провоцировавшего потенциальную жертву на неадекватные действия, своего рода «барана-провокатора». (Корявцев П.М. Отдельные вопросы этимологии блатной фени. С-Пб.: 2006.) Отсюда «шнырить» — провоцировать.
Маслина (воровской жаргон) — пуля
…за свой штакетник шуганулся (блатной жаргон) — испугался за свои передние зубы.
Шугной (блатной жаргон) — пугливый.
Отказывать (милицейский сленг) — выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Этот паровоз, выпускаемый заводом Зигля в Вене, имел две «головы», как современные локомотивы.
«Вена — Варшава» (нем.)
«Конверт» — один из терминов спецслужб: четверо следят за «объектом» с разных сторон
Николай Викторович Трещенков — жандармский ротмистр, расстрелявший рабочих на Ленском прииске.
Реконструкция Ленских событий воспроизведена, в основном, по книге Михаила Ивановича Лебедева «Воспоминания о Ленских событиях 1912 года».
Ознакомительная версия.
