Когда я вышел на улицу, уже смеркалось; небо на церковью Св. Стефана[80] вспыхивало и чернело, как разгневанное лицо; уже зажглись фонари, и под каждым из них я в глупой надежде тщетно высматривал Раффлса. Потом я вбил себе в голову, что найду его на станции, и болтался там до тех пор, пока поезд на Ричмонд не ушел без меня. В конце концов я перешел по мосту к вокзалу Ватерлоо и сел на первый же поезд до Теддингтона. Это сократило дорогу, но от реки до Хэм-Коммона мне пришлось пробираться сквозь густой туман, поэтому в наше убежище я добрался лишь к тому часу, когда мы обычно уютно ужинали. На жалюзи вспыхивали только блики от камина: я вернулся первым. Прошло уже около четырех часов, с тех пор как я потерял Раффлса в зловещих стенах Скотленд-Ярда. Где он может быть? Наша хозяйка, узнав, что его нет, всплеснула руками: она приготовила блюда, которые были по сердцу ее любимцу, и они совсем остыли к тому времени, когда я уселся за одну из самых унылых трапез в своей жизни.
Наступила полночь, а он все не показывался. Но мне удалось заранее успокоить нашу хозяйку; надеюсь, ни лицо, ни голос меня не выдали. Я сказал ей, что мистер Ральф (как она его называла) говорил, будто собирается в театр. Я-то думал, что он отказался от этой идеи, но, видимо, ошибся, однако я обязательно его дождусь. Перед уходом добрая хозяйка принесла мне тарелку сэндвичей, и я приготовился коротать с ними ночь, устроившись в гостиной в кресле у камина. Моя тревога была так велика, что я и подумать не мог о том, чтобы лечь спать. Мне даже казалось, что долг и преданность призывают меня отправиться зимней ночью на его поиски. Но куда идти, где искать Раффлса? У меня на уме было только одно место, однако искать его там значило погубить себя и все равно ничем не помочь ему. Во мне крепло убеждение, что при выходе из Скотленд-Ярда его узнали и либо схватили, либо вынудили искать убежища в каком-то другом месте. Все это наверняка будет опубликовано в утренних газетах, но он сам во всем виноват. Он сунул голову в пасть льву, и пасть захлопнулась. Успел ли он вовремя вытащить голову?
У меня под рукой стояла бутылка, и в ту ночь, не стану скрывать, она была мне другом, а не врагом. В конце концов она подарила мне передышку от тревожного ожидания. Я заснул в кресле у камина. Когда я проснулся, лампа еще горела, камин пылал; одеревеневший, я сидел в железных объятиях зимнего утра. Вдруг что-то заставило меня обернуться. Дверь была открыта, а в кресле позади меня сидел Раффлс и тихонько стаскивал ботинки.
Перед уходом добрая хозяйка принесла мне тарелку сэндвичей…
– Извините, что разбудил вас, Банни, – сказал он. – Мне казалось, я веду себя тихо как мышь. Но, протопав пешком три часа, я стер себе все ноги.
Я не встал, чтобы броситься ему на шею. Откинувшись на спинку кресла, я постарался закрыть глаза на его эгоистичное бессердечие. Ему незачем знать, каково мне пришлось по его милости.
– Шли пешком из города? – спросил я как можно равнодушнее, будто такие прогулки были обычным делом.
– Из Скотленд-Ярда, – ответил он, вытягивая ноги к очагу.
– Из Скотленд-Ярда? – повторил я. – Стало быть, я не ошибся: все это время вы были там. И тем не менее вам удалось вырваться!
И тут уже я, воодушевившись, вскочил на ноги.
– Конечно удалось, – ответил Раффлс. – Я и не думал, что это будет трудно, но оказалось даже проще, чем я предполагал. В какой-то момент я оказался у стола, за которым дремал полицейский. Я решил, что безопаснее всего будет разбудить его и навести справки о мифическом бумажнике, который я якобы забыл в хэнсоме где-то в Карлтоне. А то, как этот тип выставил меня, будем считать еще одним очком в пользу лондонской полиции. Это же только в какой-нибудь дикой стране у меня позаботились бы спросить, а как я туда попал.
– А действительно, как? – спросил я. – И ради всего святого, Раффлс, когда и зачем?
Раффлс, стоявший спиной к затухающему камину, посмотрел на меня сверху вниз, подняв бровь.
…в кресле позади меня сидел Раффлс…
– Как и когда, Банни, вы знаете не хуже меня, – загадочно ответил он. – Пришло время узнать, почему и зачем. Честно говоря, мой дорогой друг, у меня было больше причин отправиться в Скотленд-Ярд, чем я осмелился вам открыть.
– Меня не интересует, почему вы туда пошли! – вскричал я. – Я хочу знать, зачем вы остались – или вернулись, или что там еще вы сделали. Я думал, вас пытались схватить, но вам удалось ускользнуть!
Раффлс, улыбаясь, покачал головой:
– Нет-нет, Банни, я продлил визит по собственной воле. Что касается причин, то их слишком много, чтобы все перечислять; они висели на мне тяжким грузом, когда я оттуда уходил. Но вы увидите их собственными глазами, если повернетесь.
Я стоял, опершись на то кресло, в котором заснул; позади кресла располагался принадлежащий хозяйке круглый столик, накрытый скатертью, и на нем, рядом с виски и сэндвичами, лежала вся коллекция Раффлса – все то, что прежде покоилось на крышке сундука в Черном музее Скотленд-Ярда! Не было только самого сундука. Револьвер, который при мне стрелял лишь однажды, дубинка с пятнами крови, коловорот, бутылка минерального масла, бархатный мешочек, веревочная лестница, складная трость, буравчики, шурупы, клинья и даже пустой патрон, в котором когда-то хранился подарок просвещенного монарха некоему цветному владыке.
– Ну, чем я не Санта-Клаус? – сказал Раффлс. – Жаль, вы спали и не могли оценить сцену моего появления. Она была куда поучительнее, чем та, которую я здесь увидел. Вы никогда не заставали меня спящим в кресле, Банни!
Он решил, что я просто уснул, сидя в кресле! Он не понял, что я всю ночь его ждал! Скрытый упрек в невоздержанности после всего, что мне пришлось вынести, – и от кого! из всех смертных – от Раффлса! – почти переполнил чашу моего терпения, но вспышка запоздалого прозрения помогла мне сдержаться.
– Где вы прятались? – мрачно спросил я.
– В самом Ярде.
– Это я понял. Но где именно в Ярде?
– И вы еще спрашиваете, Банни?
– Спрашиваю.
– Там, где я уже однажды прятался.
– Вы же не хотите сказать – в сундуке?
– Именно это я и хочу сказать.
Наши глаза встретились.
– Может быть, потом вы там и оказались, – уступил я, – но куда вы делись вначале, когда выскользнули наружу у меня за спиной, и откуда, черт возьми, вы знали, куда идти?
– Я не выскальзывал наружу, – сказал Раффлс. – Я скользнул внутрь.
– В сундук?
– Именно.
Я рассмеялся ему в лицо.
– Дорогой друг, я же потом видел все эти вещи на крышке. Ни одна из них не была сдвинута с места. Я видел, как детектив показывал их своим друзьям.
– А я это слышал.
– Но не изнутри же сундука?
– Изнутри сундука, Банни. Не смотрите на меня так – это глупо. Постарайтесь припомнить несколько слов, которыми перед этим я обменялся с идиотом в воротничке. Помните, я спросил его, есть ли что-нибудь в сундуке?
– Да.
– Чтобы быть уверенным, что там пусто, вы понимаете. Потом я спросил, есть ли там, кроме светового люка, боковая дверца.
– Я помню.
– И вы решили, что все это ничего не означало?
– Я не искал никакого смысла.
– Да, не искали. Вам не пришло в голову, что я хотел узнать, не обнаружил ли кто-нибудь в Ярде секрет боковой дверцы – именно боковой, а не задней. Да, она там имеется, появилась в добрые старые времена, вскоре после того, как я перевез сундук из вашей квартиры обратно к себе. Вы нажимаете на одну из ручек – чего никто никогда не делает, – и вся стенка открывается, как фасад кукольного домика. Я тогда понял, что должен это сделать: это куда проще, чем люк в крышке. Нужно во всем стремиться к совершенству – хотя бы из любви к искусству. К тому же, раз в банке не разгадали наш трюк, я решил, что смогу когда-нибудь его повторить. Тем временем сундук может стоять в спальне и служить подставкой для множества вещей – и какое превосходное убежище на непредвиденный случай!
Я спросил, почему я до сих пор не слышал об этом техническом новшестве, причем не только в старые времена, но и сейчас, когда между нами осталось гораздо меньше секретов и этим последним он все равно уже не мог воспользоваться. Я задал вопрос не со злости, а исключительно из упрямства. Раффлс молча смотрел на меня, пока я не прочел ответ в его глазах.
– Понимаю, – сказал я. – Вы прятались в нем от меня!
– Дорогой Банни, я не всегда бываю общительным, – ответил он. – Но когда вы доверили мне ключ от вашей квартиры, я не мог не дать вам свой, хотя впоследствии и вытащил его у вас из кармана. Скажу только, Банни, что если я не хотел вас видеть, значит, в тот момент я вообще не годился для человеческого общества, так что с моей стороны это было дружеской услугой. Думаю, это случалось не более одного-двух раз. Но вы же можете позволить себе простить друга после стольких лет?
