душной норе.
Инспектор взялся за цепочку наручников, а я сдал бандита за предплечье.
— Ты сказал, что Морган готов был дать столько оружия, сколько потребуется. Где оно сейчас хранится?
Парень ответил мне угрюмым взглядом, но не сказал ни слова.
Я пожал плечами. Пусть думает, что это заботит меня в последнюю очередь.
— Тебе придется ответить за преступления Моргана и Хоутона. Вопрос в другом: хочешь ли ты, чтобы их вздернули вместе с тобой, или позволишь им остаться безнаказанными? Ведь Хоутон богат и умен, а ты беден и глуп. — Я сделал паузу. — Ты ради него рисковал жизнью, а вот он и пальцем не шевельнет, чтобы тебя спасти.
Глаза Финна забегали.
— Оружие в сарае за частным домом на Роупмейкерз-элли, — пробормотал он. — Морган случайно проговорился.
— Дом принадлежит Хоутону?
— Не знаю.
— Доставьте его в Уоппинг, — повернулся я к сержанту. — Возьмите закрытый кэб. Фонарь мы заберем.
— Слушаюсь, сэр.
Трент перехватил у Стайлза цепочку наручников и повел Райли за угол.
— Давайте-ка сделаем перевязку, — сказал инспектор, указав на мою рану. — Это дело минутное.
Как я ни бодрился, но рука неприятно пульсировала. Пришлось позволить Стайлзу отвести меня в ближайший паб, где служанка, не устояв перед его обаянием, с улыбкой принесла тазик с водой и почти чистую тряпицу.
— Девушка говорит, что мы можем воспользоваться кладовой, — кивнул Стайлз на дверь в углу.
Мы прошли в узкую комнатку с единственным окном. С балок на потолке свисали пучки сушеных трав, вдоль стен стояли мешки с картошкой, на грубых полках — банки с крупами. Сбросив мешок с одного из бочонков, я уселся.
— Помогите мне снять рубашку, Стайлз.
Инспектор расстегнул пуговицы и высвободил пораненную руку из пропитавшегося кровью рукава.
— Финн говорит, что Колин был кротом Маккейба, — рассказал я. — Вроде бы он в этом признался.
Стайлз разорвал тряпку надвое и сложил одну из половинок прямоугольником. Смочив его водой, приложил к порезу, который оказался глубже, чем я думал.
— Вы в это верите?
Я замолчал, размышляя, и Стайлз меня не торопил. Через несколько минут кровотечение прекратилось, и он свернул вторую половину тряпки в длинную узкую полоску.
— Райли с Купером вытащили из Колина то, что хотели вытащить, — наконец сказал я. — Они его так просто не оставили бы, и признание Колина — не обязательно правда.
— Конечно, — согласился инспектор и начал накладывать повязку.
Я молча следил, как он связывает концы импровизированного бинта. Надо бы восстановить в памяти каждую минуту, проведенную с Колином за последние несколько недель, переосмыслить его поведение с учетом возможности, о которой сказал Райли. Однако для подобного анализа требуется время и спокойная обстановка. Займусь этим позже.
Захватив оставленный сержантом фонарь, мы со Стайлзом добрались до Роупмейкерз-элли.
За домом номер четыре, который выглядел необитаемым, обнаружился сарай с забитыми досками оконными проемами. На двери — надежный замок. Снова пригодились мои отмычки. Через пару минут мы проникли внутрь. Разбегаясь, зашуршали лапками крысы. Стайлз поднял фонарь над головой, хотя и без того было очевидно, что в сарае пусто. Тем не менее мы разглядели на полу свежие щепки — видимо, отколовшиеся от тяжелых ящиков. Оружие здесь все же держали.
— Проклятье… — пробормотал я.
— Наверняка Хоутон уже покинул Лондон, — вздохнул Стайлз.
— Он может быть в Хертфордшире, — возразил я. — Во всяком случае, сегодня с утра отправился туда навестить семью покойной жены.
— Как ее звали?
— Не знаю.
Понятно, что имел в виду инспектор. Хоутон вполне мог записать дом на девичью фамилию супруги, чтобы замести следы.
— Надо раздобыть перечень принадлежащих Хоутону объектов — тех, с которых он платит налоги. И то же самое по покойной жене, если на ней что-нибудь числится, — предложил я.
Так или иначе, государственный архив на Ченсери-лейн наверняка уже закрылся — придется подождать до завтра.
Мы вышли на улицу, и я плотно закрыл дверь.
В Ярде мы обнаружили Винсента. Выглядел он все еще нездоровым. Я доложил о задержании Финна Райли и рассказал, что мы попытаемся выйти на след человека по имени Морган, работающего на «Ивнинг стар». Добавил, что наши гипотезы о поставках оружия подтвердились. Винсент принял к сведению наш доклад, не задав ни единого вопроса, а затем с подавленным видом сообщил имя покойной супруги Хоутона: Доротея, урожденная Хенли.
С утра мы со Стайлзом первым делом наведались в государственный архив, и клерк нашел все интересующие нас документы буквально в течение часа. В Лондоне проживали сотни Хоутонов, однако на миссис Доротею X. Хоутон был записан лишь один объект — маленький домик в Клеркенуэлле по адресу: Роуз-мьюз, тридцать один. Перешел он к ней по завещанию тринадцатого января семьдесят четвертого года. Когда я объяснил, что женщина к этому дню была уже десять месяцев как похоронена, клерк лишь пожал плечами. До тех пор, пока право собственности не подвергается сомнению, а налоги уплачиваются своевременно — а так оно, с его слов, и было, — никому и дела нет до того, что человек записывает дом на имя жены. Живой или покойной — неважно.
Когда мы добрались до Роуз-мьюз, небо заволокло тяжелыми тучами и начался холодный дождь. С собой мы прихватили троих сержантов. Дом мог охраняться, и я не собирался дать противнику ни единого шанса. Кроме того, нам в любом случае потребовалась бы физическая сила для вывоза ящиков с оружием, если наша догадка была верна.
Дом оказался довольно скромным. Два этажа, дверь выходит прямо на тротуар. Ни крыльца, ни ступенек. Окна были целыми, краска на двери не облупилась: за порядком здесь явно следили, хотя в доме давно никто не жил. Мы на всякий случай постучались, а потом я открыл отмычкой подвальную дверцу.
Внутри было темно, пахло сыростью и плесенью. Впереди виднелась еще одна дверь со стеклянным окошком. Стайлз вытащил спичку и чиркнул о стену. От резкого запаха серы у меня защипало в носу. Заметив висящую на крючке лампу, я передал ее Стайлзу, а сам осмотрел полки в противоположном конце подвала. Ничего, кроме пыли, старой шляпной коробки и сломанного ящика, в которых обычно доставляют продукты… Инспектор зажег лампу, и мы прошли в следующее помещение.
В комнате, прежде использовавшейся в качестве кухоньки, стояли три крепких деревянных ящика, каждый высотой мне по пояс. Крышки их были прибиты гвоздями.
Сержант Трент пнул один из них ногой, однако тот не подался ни на дюйм.
— Тяжелый, зараза!
На полочке мы нашли еще один фонарь, так что света для изучения содержимого было достаточно. Трент взялся за
