— Принеси еще один кувшин вина, самый большой, — и усмехнулся: — Ну и ну! Значит, вы приехали сегодня вместе с новым судьей. Но на работу он вас взял совсем недавно, потому что в ваших глазах еще нет самодовольства, как у всех мелких чиновников.
— Ты знал бывшего судью? — спросил Чао Тай. — Говорят, он тоже был поэтом?
— Почти что не знал, — ответил По Кай. — В этих местах я появился совсем недавно. — Вдруг он поставил чашу и восторженно воскликнул: — Вот она, последняя строка, которую я пытался найти! — Торжествующе глядя на друзей, он добавил: — Эта строка завершает большую поэму, посвященную луне. Хотите я прочту вам ее?
— Нет! — вскричал Ма Жун в ужасе.
— Может быть, мне ее спеть? — с надеждой спросил По Кай. — У меня довольно приятный голос, и все присутствующие здесь оценят его по достоинству.
— Нет! — в один голос воскликнули Ма Жун и Чао Тай. Но, увидев обиженный взгляд поэта, Чао Тай добавил: — Мы не любим поэзию.
— Какая жалость! — заметил По Кай. — Может быть, вы изучаете буддизм?
— Приятель нарывается на ссору? — подозрительно спросил Ма Жуют у Чао Тая.
— Он — пьян, — безразлично ответил Чао Тай и строго взглянул на По Кая. — Только не говори мне, что ты — буддист.
— Более преданного этой вере человека вам не найти, — чопорно отозвался По Кай. — Я регулярно посещаю храм Белого облака. Настоятель — просто святой человек, а монах Хупэнь проводит несравненные службы. Вот на днях…
— Послушай, — прервал его Чао Тай, — а не выпить ли нам еще?
По Кай укоризненно посмотрел на него, затем встал, глубоко вздохнув, и смиренно предложил:
— Давайте сделаем это в обществе проституток?
— О чем разговор! — воодушевлено воскликнул Ма Жун. — А ты знаешь здесь хороший публичный дом?
— Разве лошадь не знает свою конюшню? — фыркнул По Кай. Он оплатил счет, и они вышли.
На улице все еще был густой туман. Друзья и По Кай обогнули здание и остановились на берегу канала. По Кай свистнул. Из тумана появилась маленькая лодка с зажженным фонарем на носу.
По Кай шагнул на лодку и сказал:
— Прошу на борт!
— Эй! — крикнул Ма Жун. — Я не ослышался? Ты говорил что-то о проститутках?
— Вот именно, вот именно, — беззаботно ответил По Кай. — Проходите за мной. — Затем он добавил, обращаясь к лодочнику: — Выбери путь покороче, господа очень спешат.
Он буквально вполз под низкий навес лодки, Ма Жун и Чао Тай последовали за ним. Они бесшумно двигались в тумане; единственным звуком был плеск весел. Через некоторое время не стало слышно и его, лодка тихо скользила вперед. Лодочник потушил фонарь. Лодка остановилась.
Ма Жун положил свою тяжелую руку на плечо По Кая.
— Если это ловушка, — небрежно сказал он, то я сверну тебе шею.
— Не болтай ерунду! — раздраженно воскликнул По Кай.
Послышался лязг железа, и лодка слова пришла в движение.
— Мы миновали восточные ворота шлюза, сообщил По Кай, — часть решетки выломана. Но не говорите об этом вашему хозяину!
Вскоре они увидели целый ряд темных корпусов цветочных лодок.
— Как обычно, вторая, — приказал По Кай лодочнику.
Когда лодка остановилась у сходней, По Кай дал лодочнику несколько медных монет, затем поднялся на борт судна. Ма Жун и Чао Тай не отставали от него.
По Кай пробирался между маленьких столикови подставок для ног, которые в беспорядке громоздились на палубе. Он подошел к двери каюты и постучал. Дверь открыла толстая женщина, одетая в грязное темное шелковое платье. Она улыбнулась, обнажив ряд черных зубов.
— Добро пожаловать, господин По Кай, — сказала она. — Пожалуйста, проходите вниз.
Они спустились по крутой деревянной лестнице и очутились в просторной каюте, освещаемой двумя цветными фонарями, которые были закреплены на потолочной балке.
Трое мужчин сидели за большим столом, который занимал почти все помещение. Толстуха хлопнула в ладоши. Вошел приземистый здоровяк с грубым лицом, в руках у него был поднос с кувшином вина. Пока он разливал вино, По Кай спросил у женщины:
— Где мой дорогой друг и коллега Ким Сан?
— Он еще не пришел, — ответила она. — Но я позабочусь, чтобы вам не было скучно.
Она подала знак прислужнику. Он открыл дверь в задней части комнаты, вошли четыре девушки. На них были прозрачные тонкие летние наряды. По Кай бурно их приветствовал.
Притянув к себе двух девиц, по одной с каждой стороны, он заявил:
— Я беру этих двух. Совсем не затем, о чем вы подумали, — быстро добавил он, глядя на Ма Жуна и Чао Тая, — а чтобы быть уверенным, что моя чаша будет постоянно наполнена.
Ма Жун подошел к полной девушке с приятным круглым лицом, а Чао Тай завел разговор с четвертой. Он отметил, что девушка очень красива, но она была в мрачном расположении духа и односложно отвечала на вопросы Чао Тая. Ее звали Ю-су, она была кореянкой, но отлично говорила по-китайски.
— Ваша страна прекрасна, — заметил Чао Тай, обнимая девушку за талию, — я был там во время войны.
Девушка оттолкнула его, одарив презрительным взглядом. Он понял, что допустил ошибку, упомянув о войне, и торопливо добавил:
— Ваши мужчины — первоклассные воины, они делали что могли, но наша армия была более многочисленна.
Девушка игнорировала его.
— Ты что, не можешь улыбнуться и поговорить, девка? — грубо сказала толстуха.
— Отстань от меня! — медленно произнесла девушка. — Ведь клиент не жалуется?
Женщина встала. Поднимал руку для того, чтобы ударить Ю-су, она прошипела:
— Я научу тебя, как надо себя вести, потаскуха!
Чао Тай мгновенно оттолкнул ее.
— Руки прочь от девушки! — рявкнул он.
— Давайте поднимемся на палубу, — предложил По Кай, — нутром чувствую, что луна уже взошла. Скоро и Ким Сан подойдет.
— Я останусь здесь, — сказала кореянка Чао Таю.
— Как хочешь, — ответил ей Чао Тай и последовал за остальными
Бледная луна освещала ряд лодок, пришвартованных вдоль городской стены. Противоположный берег бухты едва можно было различить. Ма Жун сел на низенькую скамейку и посадил свою девушку на колели. По Кай подтолкнул обеих своих девиц к Чао Таю.
— Создайте ему хорошее настроение! — приказал он. — Мне сейчас не до вас.
Оп замер, сложив руки за спиной, восторженно глядя на луну. Вдруг По Кай проговорил:
— Раз вы все так настаиваете, я спою вам свою новую поэму.
Вытянув тощую шею, он разразился пронзительным фальцетом:
Несравненный спутник песни и танца,
Друг веселья, утешитель горя,
О, луна, о, серебристая луна…
По Кай замолчал, чтобы перевести дух, но вдруг наклонил голову, прислушиваясь. Быстро взглянув на присутствующих, он сказал:
— Я слышу неприятный звук!
— Я тоже, — заметил Ма Жун. — Силы небесные, не дайте ему продолжить! Разве ты не видишь, что я занят с этой девицей?
— Я имел в виду звуки, доносящиеся снизу, — пояснил По Кай. — Полагаю, что та кореянка получает небольшую нахлобучку.
Как только он сказал это, снизу донеслись звуки ударов и приглушенный стон. Чао Тай вскочили кинулся вниз, вслед за ним бежал Ма Жун.
Обнаженная кореянка лежала поперек стола. Прислужник держал ее руки, другой мужчина, охранник, — ноги. Толстуха била девушку бамбуковой палкой.
Чао Тай сильным ударом в челюсть сбил прислужника с ног. Мужчина отпустил ноги девушки и выхватил из-за пояса нож.
Чао Тай перепрыгнул через стол, оттолкнул к стене толстуху, схватил мужчину за руку, в которой был нож, и вывернул ее. Заорав от боли, мужчина свалился, нож со стуком упал на пол.
Девушка скатилась со стола и лихорадочно стала вытаскивать изо рта кляп, сделанный из грязной тряпки. Чао Тай помог ей освободиться от него.
Охранник попытался дотянуться до ножа левой рукой, но Ма Жун сильным ударом под ребра заставил его скрючиться в углу. У девушки началась рвота.
— Счастливое семейство! — послышался голос По Кая с лестницы.
— Позови матросов с соседней лодки, — пропыхтела толстуха, обращаясь к прислужнику, который старался встать на ноги.
— Зови, зови всех сразу! — возбужденно закричал Ма Жун. Он выломал ножку стула, чтобы использовать ее как дубинку.
— Попридержи язык, тетушка, — обратился к толстухе По Кай. — Будь осторожна! Эти двое — помощники судьи.
Женщина побледнела. Она быстро кивнула прислужнику. Потом, грохнувшись на колели перед Чао Таем, заскулила:
— Простите меня, господин, я только хотела научить ее хорошим манерам.
— Я же велел тебе нe трогать своими грязными руками эту девушку! — рявкнул Чао Тай.
Он дал девушке свой шейный платок, чтобы та вытерла лицо. Она поднялась на ноги, дрожа всем телом.
— Иди и успокой ее, брат, — посоветовал Ма Жун. — А этого парня с ножом я сам приведу в чувство.
