Проводив Мег, продавец вернулся в офис, уселся в кресло и небрежно бросил секретарше:
— Сделай мне кофе, птичка. Я его заслужил.
Секретарша — круглолицая блондинка с длинными, но уж слишком тяжеловесными ногами и крутыми бедрами, которые с трудом помещались в узенькую мини-юбку, — понимающе улыбнулась и пошла делать кофе.
Всю дорогу до Лондона Мег пребывала в приподнятом настроении. В последний раз она переживала подобный душевный подъем еще в школе, когда заняла первое место в соревнованиях по спортивной гимнастике. Теперь у нее есть машина! Своя машина! Вот у Саманты машины нет. И у Вэл тоже нет. На самом деле Мег водила машину довольно неплохо. Одно время она даже работала шофером у одного знакомого врача, у которого на два года отобрали права. Просто когда рядом был мистер Тантон (Клайв Тантон, повторял он опять и опять, но Мег так и не нашла в себе сил обратиться к нему по имени) с этой его волчьей улыбкой, она почему-то стеснялась и чувствовала себя неуверенно. Но теперь у нее все получалось. Машина действительно была чуткой, послушной и на редкость легкой в управлении. Как, впрочем, и все MG. Мег нравилось ездить самой за рулем. Ей нравилась скорость.
Когда Мег вернулась домой, она первым делом похвасталась новым приобретением перед Самантой и Вэл. Покупка произвела на них впечатление. Они сказали, что это надо отметить, и пригласили Мег поужинать в китайском ресторанчике, куда они собирались сегодня вечером со своими бойфрендами. Мег с радостью согласилась. Тем более что это был повод надеть роскошное платье от Лоры Эшли. Вечер прошел замечательно. Ухажеры Саманты и Вэл неустанно говорили Мег комплименты, и от этих приятных слов она вся расцвела и даже заметно похорошела. И еще она слегка опьянела от рисового вина и легкого светлого пива. А когда на следующее утро она поехала на работу на своей машине, она себя чувствовала… именно так, как, по ее представлениям, и должен чувствовать себя человек, который вырвался в Лондон из маленького провинциального городка. Голова немного побаливала, но Мег совсем не жалела о вчерашних "возлияниях". Вечер действительно удался. Тем более что один из парней проявил к ней повышенный интерес: заговаривал с ней несколько раз, спрашивал, где она живет, где работает и вообще…
В следующую же пятницу, сразу после работы, Мег поехала к родителям. Она выехала уже затемно, хотя и очень старалась закончить работу в магазине пораньше, пока еще было светло. Январский вечер выдался на удивление противным: было холодно и сыро. Похоже, что собирался дождь. И собрался. Когда Мег выбралась наконец из Лондона на скоростное шоссе, зарядил настоящий ливень. Она без труда нашла съезд на дорогу M1. Всего три часа езды до родного города, и минут двадцать — до дома. На самом деле пустяк. Просто в самом начале пути всегда кажется, что дорога будет долгой. Перед выездом Мег выпила целую кружку крепкого растворимого кофе. Мистер Уайтхорн составил ей компанию. (Кстати, мистер Уайтхорн по достоинству оценил ее новый автомобиль и показал ей удобное место у магазина, где можно было парковаться.) Ужинать перед дорогой она не стала. Тем более что мама обязательно ее накормит чем-нибудь вкусненьким и домашним. Мама всегда угощала ее горячим, в какое бы время Мег ни приезжала к родителям — пусть даже поздно вечером. (Отец никогда ничего не ел после восьми вечера. Боялся заработать себе несварение желудка. Причем от несварения желудка отец не страдал никогда. Ни разу в жизни. И ставил это себе в заслугу, поскольку всегда неукоснительно соблюдал меры предосторожности.)
Движение на шоссе было достаточно напряженным. Но в основном это были грузовики, поэтому Мег перестроилась в левый ряд и спокойно поехала безо всяких задержек. Очень скоро она обнаружила — подобное открытие всегда бывает в новинку для начинающих водителей, мало знакомых с дорогой, — что ночное шоссе действует на нее усыпляюще. Яркие фары машин, пролетающие по встречной полосе, мокрый асфальт, искрящийся под дождем… Мег казалось, что ее куда-то уносит. Как будто она превратилась в крошечную точку на змеящейся пестрой ленте шоссе, которое тянулось вперед бесконечно. Я не должна засыпать, сказала она себе. Нельзя засыпать за рулем. Надо как-то взбодриться. Но бороться с сонливостью было трудно. Эта борьба отнимала все силы, а ведь еще надо было следить за дорогой. Мег не проехала еще и половину пути, как вдруг на нее навалилась такая усталость… Она решила, что надо остановиться на ближайшей стоянке, открыть окно и выкурить сигарету. Выходить из машины под дождь ей совсем не хотелось. Да она и не собиралась выходить. Но посидеть десять минут, покурить, выключить "дворники", монотонно скребущие по лобовому стеклу, — уже какое-то разнообразие. Мег заглушила мотор, опустила стекло и… заснула, не успев даже достать из сумочки сигареты.
Она проснулась вдруг — словно что-то выдернуло ее из сна. Проснулась с чувством предельного страха. Она не знала, откуда он взялся, страх. Кошмары ей вроде не снились. Мег сидела у себя в машине. Тело слегка затекло — так всегда бывает, когда засыпаешь в неудобной позе. Окно было открыто, и дождь заливал в салон. Но что-то было не так. Звук… Непонятный зловещий шум, сам по себе порождающий смятение и тревогу. И страх. Панический страх. Мег прикрыла окно, оставив лишь узкую щелочку наверху. Но это не помогло. Наоборот. Стало гораздо хуже. Этот шум теперь Мег поняла, что он похож на тяжелое, хриплое и болезненное дыхание, — доносился с заднего сиденья ее машины. Она включила верхний свет и обернулась. В ту же секунду звук оборвался — резко, словно дыхание замерло на середине вдоха. В машине не было никого. Но кнопка замка на задней дверце была поднята вверх, а дорожная сумка, которую Мег ставила на сиденье, теперь лежала на полу. Мег перегнулась назад, заперла дверцу и выключила верхний свет. Снова раздался звук хриплого, сбивчивого дыхания. Он возобновился именно с той точки во времени, на которой до этого оборвался, — с середины вдоха. Мег включила фары и верхний свет и опять обернулась назад. Тишина. И на заднем сиденье — никого. Мег даже подумала, а не выглянуть ли из машины. Вдруг кто-то припарковался сзади. Но ей почему-то очень не хотелось открывать дверцу. Она судорожно повернула ключ в замке зажигания. Ей хотелось как можно скорее уехать отсюда и добраться до дома родителей. Мег упорно пыталась придумать какое-то разумное объяснение этим странным пугающим звукам. Но ничего путного в голову не приходило. Вроде бы все закончилось. Но Мег никак не могла успокоиться. Она так хорошо помнила этот звук, что он и сейчас звучал у нее в сознании: хриплое, сбивчивое дыхание человека, который либо смертельно болен, либо испытывает нестерпимую боль. И ведь она явственно слышала, что он доносился не с улицы, а с заднего сиденья ее собственного автомобиля.
Мег гнала как сумасшедшая. По дороге она считала минуты и мили, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных, пугающих мыслей.
Она подъехала к дому родителей — каменному коттеджу с черепичной крышей — в четверть десятого. И первое, что сказала ей мама, это что Мег выглядит очень усталой. Ужасно усталой. Мег сразу же стало легче. Мама всегда так говорила, когда Мег занималась своими делами и долго не приезжала домой. Отец уже лег. Поэтому ужинали на кухне. Мег с жадностью набросилась на домашние вкусности. За едой она рассказала маме все свои новости за прошедшую неделю: про работу, про Саманту и Вэл и про праздничный ужин в китайском ресторанчике.
— А машина-то хорошая? — спросила мама.
Мег собралась было ответить, как есть, но потом передумала и сказала только:
— Очень хорошая. Спасибо тебе большое. Твои деньги очень мне помогли.
Выходные прошли монотонно и скучно, но Мег это даже понравилось. Было в этой невыносимой скуке что-то приятное и успокаивающее. Мег и думать забыла о своих страхах, связанных с машиной, и ей даже в голову не приходило, что ведь еще предстоит возвращаться — одной, в той же самой машине… В воскресенье, после обеда, она заикнулась было о том, что ей пора собираться. Но мама сказала, что перед дорогой обязательно нужно попить чайку, тем более что она собиралась печь плюшки. А папа сказал, что, по его личному мнению, в темноте ездить не стоит. А когда Мег с мамой попробовали возразить, что сейчас, в январе, темнеет уже в четыре часа дня, он только фыркнул и заявил, что на машинах не стоит ездить вообще. Мег решила поспать пару часиков после обеда, а потом выпить чаю и ехать.
— Но только чаю, без ничего. Если я съем хоть одну мамину плюшку, я засну прямо в машине.
И как только Мег произнесла слово "засну", ей стало страшно.
Не то чтобы очень страшно, но все-таки…
Спала она хорошо и замечательно выспалась. Мама разбудила ее в четыре и подала чашку крепкого индийского чая с двумя маленькими печеньицами.
