Миа потеряла дар речи.
— Ты готова провериться?
— Нет, я уже проверилась. Я никогда не говорю «да» сразу же. Мне нужно было собрать факты. Пройти тест. Получить отпуск.
— И что? — нетерпеливо спросил Рид.
— И вот я здесь. Я подхожу. Пересадку запланировали через неделю.
Рид облегченно выдохнул:
— Слава Богу!
Миа покачала головой.
— Почему?
— Ну не потому, что я люблю тебя. Я ведь тебя даже не знаю. — Оливия сдвинула брови. — Но я точно знаю то, чего именно ты лишилась бы, если бы я отказалась помочь. Ты коп. Хороший коп. Если тебе не пересадят почку, ты потеряешь работу, а Чикаго потеряет тебя. В моих силах не допустить этого. Значит, я не допущу.
Миа внимательно посмотрела на нее.
— Но ты мне ничего не должна.
— Я знаю. Отчасти. — На ее лицо легла тень. — С другой стороны, возможно, и должна. Но на самом деле не имеет никакого значения, должна я тебе что-то или нет. Если бы операция понадобилась любому копу из моего отдела, я бы отдала ему свою почку. Почему же не сделать это для родного по крови человека? — Она приподняла брови. — Нет, конечно, если ты не хочешь принимать в себя мой орган…
— Она хочет! — решительно вмешался Рид и взял Мию за руку. — Миа, позволь ей помочь тебе.
— Оливия, ты хорошо подумала? — Миа не могла позволить себе надеяться. Пока не могла.
Оливия пожала плечами.
— Мой врач говорит, что я вернусь к выполнению своих обязанностей через несколько месяцев. Капитан подписал мне заявление на отпуск. Я не уверена, что в другой ситуации согласилась бы.
Миа прищурилась.
— Как только ты отдашь ее мне, забрать уже не сможешь.
Оливия рассмеялась.
— Ничего страшного. — Она посерьезнела и подтянула к себе стул с другой стороны кровати. — Я хотела извиниться перед тобой. Когда мы поговорили, тогда вечером… Я была в шоке. И сбежала. И бежала, не останавливаясь, до самой Миннесоты.
— Тебе нужно было время. Я вовсе не хотела вот так на тебя все вываливать.
— Я знаю. У тебя был тяжелый день. Кстати, поздравляю с раскрытием дела Кейтса. — Она улыбнулась. — Я читала «Трибьюн». Я принципиально игнорирую «Буллетин».
Миа улыбнулась в ответ.
— Я тоже.
Но, увидев, как улыбка исчезла с лица Оливии, посерьезнела.
— Миа, прости меня. Я судила, хотя ничего не знала. Теперь я гораздо лучше все понимаю. И я очень благодарна тебе за то, что ты пыталась не дать мне почувствовать себя… отбракованной. Ты была права. Мне действительно повезло больше, чем тебе. Как жаль, что моей мамы уже нет на свете и я не могу ей этого сказать. — Она встала. — Я сниму номер в гостинице и завалюсь спать. Я отработала двойную смену, перед тем как поехать к тебе.
— Я бы предложил остановиться у нас, но мы и сами еще живем в гостинице, — извинился Рид.
— Ничего страшного. Я отдала свою медицинскую карточку твоему врачу. Он еще раз проверит нас на совместимость за неделю до операции. Тогда все и решится окончательно. Он говорит, что процедуру проведут лапароскопически — и у меня, и у тебя. Меня выпишут уже через пару дней. К Рождеству ты, возможно, тоже вернешься домой. — Она посмотрела на Рида. — Я полагаю, ты это одобряешь.
Он растроганно кивнул.
— Безусловно. Спасибо.
Оливия ушла, а Миа все смотрела ей вслед. Наконец она повернулась к Риду, и он заметил, что в глазах у нее стоят слезы.
— Ты сделал это для меня.
— Я попробовал. Я не думал, что она согласится.
— В тот день, когда мы увидели друг друга впервые, ты отдал мне свой зонтик.
Уголки его губ поползли вверх.
— Я помню.
— Сегодня ты вернул мне жизнь. По крайней мере, весьма важную ее часть.
«Но не всю», — подумала она. Больше не всю. Она теперь была не только полицейским. У нее появился кот. И ребенок. И мужчина, который смотрит на нее так, словно никогда и никуда ее не отпустит.
— Как я могу отблагодарить тебя за это?
В его темных глазах вспыхнул лукавый огонек.
— Я думаю, мы что-нибудь придумаем.
Воскресенье, 12 августа, 09:25
— Рид, перестань! — Миа хлопнула его по расшалившейся руке, пробравшейся туда, куда не следует. — Смотри.
— Я это и делаю, — проворчал он.
— Я имею в виду новости. Линн Поуп из «Чикаго он зе таун» посоветовала мне обязательно посмотреть утренний выпуск.
Печально вздохнув из-за того, что утренний секс, судя по всему, отменялся, Рид сел в кровати и обнял Мию за плечи. Теперь она часто прислонялась к нему, но острота ощущений от этого ничуть не уменьшилась. Как и благодарность, которую он испытывал каждый раз, когда, просыпаясь, видел ее лицо.
Она оказалась феноменальной женщиной. И хорошим полицейским. Уже через четыре месяца после операции она вернулась к выполнению своих обязанностей. В тот памятный день выхода на работу Рид смотрел, как она надевает кобуру, и страх сжимал его сердце, но он промолчал. Уже в течение первой недели она и Эйб Рейган поймали двух убийц. Теперь он каждый день смотрел, как она надевает кобуру, но страх по-прежнему оставался. Но она была хорошим полицейским и даже стала еще лучше, поскольку осознала, что смертна. Она стала осторожной. Она могла потерять слишком многое, если снова начнет рисковать. Да, теперь ей придется внимательно относиться к своему здоровью и принимать лекарства всю оставшуюся жизнь, но у нее была жизнь, и потому Оливия Сазерленд стояла первой в их списке приглашенных на Рождество.
Из Мии получилась хорошая мама, как Рид и подозревал, но он знал, что ее саму это чертовски удивило. Джереми прекрасно развивался и в последнее время полюбил футбол. Миа тренировала его для участия в играх детской лиги. Но он все равно находил время для канала «Хистори».
Миа перестала быть дочерью. Аннабель Митчелл очень рассердилась на нее за то, что Миа сказала «неправду» о Бобби, когда пыталась убедить убийцу отпустить Джереми и когда «все полицейские слышали каждое ее слово, сказанное в микрофон». Как догадывался Рид, именно последнее было настоящим грехом. Не сама по себе «ложь», но ее обнародование, которое, кстати, вовсе не вызвало жалости, несмотря на опасения Мии. Она добилась большого уважения своих коллег. Она была хорошим полицейским.
Он поцеловал Мию в макушку. И она была хорошей женой. Днем их свадьбы Бет посоветовала выбрать первый день весны, и Рид подумал, что это получилось бы очень символично. Бет считала, что Кристин одобрила бы выбор такой даты, и он согласился с дочерью.
— Что это? — спросил он, когда на экране появилась церемония какого-то награждения.
— Линн Поуп выдвинули на Премию телекомментаторов за сюжет, который она сняла о Биксби и Центре надежды. Похоже, она победила. Надеюсь, Уитон смотрит передачу у себя в камере.
— Не то чтобы мы злорадствовали по этому поводу… — добавил Рид.
Изображение на экране сменилось, теперь показывали Центр надежды — выдержки из разоблачающего сюжета, который Поуп сняла несколько месяцев назад. Биксби и Томпсону не терпелось проверить методы психотерапии, от которых отказались все уважающие себя исследователи, и они открыли Центр надежды. Дальнейшее расследование вскрыло нарушения в распределении государственных средств, а также «откаты» от представителей фармацевтических компаний, которые хотели, чтобы в Центре пользовались исключительно их медикаментами. Учителей увольняли до того, как те успевали хоть что-то заподозрить. Но потом случилось непредвиденное, и Эндрю Кейтс привлек внимание властей к делу всей жизни Биксби.
Поуп напала на след Биксби в Лондоне, где он надеялся отсидеться, пока не уляжется шумиха, поднятая делом Кейтса. А когда это произойдет, он собирался спокойно возобновить свою работу, но в результате расследования Поуп школу закрыли, а детей разместили в другие заведения.
— Я надеюсь, эти дети получат шанс начать новую жизнь, пройдя нормальную реабилитацию, — заметил Рид, когда Поуп попрощалась со зрителями.
Миа удивленно посмотрела на него.
— А я-то думала, что ты не веришь в реабилитацию.
Он пожал плечами.
— Возможно, некоторым она все-таки помогает. Келси, например, помогла.
— Но она все еще в тюрьме.
Келси в очередной раз отказали в условно-досрочном освобождении.
Рид обнял Мию и прижал к себе.
— Возможно, в следующий раз…
— Возможно. — Миа стряхнула с себя мрачное настроение и вылезла из кровати. — Но сегодня не время грустить. Вставай и одевайся, Соллидей. Я не могу опаздывать. — Он не только не встал, но и перекатился на бок, чтобы удобнее было смотреть, как она одевается. — Рид, поторопись! Ты ведь знаешь, сколько времени у тебя уходит только на то, чтобы выбрать обувь.
— Обувь — важный аксессуар. Ты ведь не наденешь ботинки в церковь? Ну, пожалуйста!
