Он не отвечает, потому что он плачет. Он понимает почему я сделала это, а я рада, что он пока что все еще со мной.
— Мне нужно знать, как я могу остановить это, — проговариваю я, поднимая стул.
— Таблетки, — стонет он. — Мне нужны таблетки.
— Таблетки? Где они?
Пока он сглатывает, я вытираю кровь из его губы и откидываю окровавленный бинт на пол.
— Я не знаю, — пожимает он плечами.
Конечно он не знает. Он не помнит ничего из того, что происходит с ним, когда он не в себе.
— Нам нужно что-то придумать, — быстро проговариваю я. — Но я не могу развязать тебе руки, потому что ты…
— Могу причинить тебе боль, — заканчивает он. — Алексис, просто убей меня.
Эти слова вводят меня в ступор. Я была готова услышать любые слова, которые могли сорваться с этих губ, но не эти. Не слова, которые просят о смерти, а не о удовлетворении.
— Я не стану этого делать, — качаю я головой.
— Ты же знаешь, что он вернется, — хрипит Том. — Ты не можешь быть к этому готова каждый раз. Тебе его-лишь нужно ударить посильнее, чтобы все закончилось.
Я бы ударила посильнее, если бы не знала, что внутри него, все еще находишься ты, Том.
— Должен быть другой способ, — проговариваю я и двигаюсь к шкафчикам с посудой.
Переворачиваю каждый и не нахожу ничего полезного. Направляюсь к холодильнику, но в нем находится лишь пару фруктов и питьевая вода в бутылке. Хватаю яблоко и начинаю откусывать раз за разом, пока роюсь в ящиках столешницы.
Там тоже ничего.
Оборачиваюсь назад и замечаю, что Том не двигается.
— Том? — шепчу я.
Он молчит, опустив голову на грудь.
Я делаю несколько шагов вперед и склоняюсь, чтобы посмотреть, дышит ли он, как мужское тело резко дергается, и я отпрыгиваю назад, смотря в улыбающееся лицо парня.
Он ушел.
А этот монстр внутри него улыбается мне оскалив зубы.
— Ты все еще надеешься выбраться отсюда? — усмехается он. — Ты все еще думаешь, что ты в безопасности, пока я привязан? Как много времени прошло с того момента, когда твой маленький и правильный мир всколыхнулся?
Я хмурюсь и не понимаю его последнего вопроса. Нащупываю рукой что-то тяжелое и холодное, выставив вперед перед собой. Это ржавый нож.
— Не помнишь? — интересуется Гослинг. — Хм, неужели гипноз, — задумался он, и поднял голову вверх, будто разглядывая помещение.
Я пытаюсь предпринять как вернуть Тома в сознание, пока этот идиот мелит какую-то чушь, но его вздохи или тихий смех отвлекают меня. Они раздражают меня.
— Ты думаешь, что первый раз, когда я к тебе прикасался, это тот вечер в клубе. Или, может, в машине. Или же здесь. Но нет, Холт. Я и ты. Мы с тобой встречались раньше. Один на один, — улыбается он. Его зубы приобретают красноватый оттенок, потому что из его губы пошла кровь. — Вспоминай, Алексис.
Я качаю головой и отступаю назад.
Он сошел с ума, если ему все еще есть куда.
— Никогда не задавалась вопросом, откуда у тебя шрам на лбу? — вздымает он брови.
Я машинально тяну руку ко лбу и нащупываю неровную поверхность кожи. Провожу по ней пальцем и в моей голове мелькают малые воспоминания. Но это то, что разрешили мне видеть.
Белые стены. Белый потолок. Серебряная игла в чужой руке. Кровь, которая поспешно стекает по моему левому глазу и чей-то крик. Похоже, он моей матери.
— Закрой глаза, Алексис, — приказывает мне мужской голос. Но я не могу разобрать, голос Гослинга это, или того темнокожего мужчины из моих воспоминаний, который сидит передо мной в сером костюме. Позади него полки с книгами, а в руках стакан с водой.
Я чувствую дрожь.
Опускаю голову и смотрю на свои руки. На синяки и царапины. Он дрожат так же, как и тогда, в кабинете этого мужчины.
— Я сосчитаю до десяти и затем ты уснешь, — спокойно говорит мужчина и я киваю.
На мне светлое платье в цветочки и светлый кардиган. У меня сбиты колени и расцарапаны руки.
Воспоминания вламываются в мое сознание огромным потоком, который спрятали от меня же. Я хватаюсь за столешницу, чтобы не упасть и чувствую подступающую рвоту. Смех Гослинга смешивается с голосом мужчины, который отсчитывает каждую секунду в моей голове.
— Четыре, — проговаривает он.
Я падаю на пол, ударившись спиной о батарею.
— Три, — не останавливает он счет.
Я хмурюсь от боли, которую только что почувствовала и пытаюсь не смотреть на довольное лицо Гослинга.
— Два.
Накрываю лицо ладонями, пытаясь не слушать чужой голос, но он сильнее меня.
— Один.
Все вмиг потухает.
Я на улице. Асфальт мокрый после дождя. Я иду по нему к своему дому с вечеринки сестры Дэниела, которая устроила ее по поводу окончания школы. На мне светлое платье и бежевые туфли на шпильке.
Мне холодно.
Я укутываюсь поплотнее в куртку Дэниела, которую успела захватить, прежде чем уйти оттуда.
Гляжу на телефон в своей руке и замечаю несколько пропущенных звонков от собственной матери. Отвечать или перезванивать не буду. Я пьяна.
Пытаюсь набрать номер Джея, чтобы тот передал ей, что я уже дома и я в порядке, но пальцы соскальзывают с мокрого сенсера. Останавливаюсь, чтобы попробовать снова, но чем больше я стою на месте и пытаюсь, тем больше мне становится холоднее.
Засовываю телефон обратно в куртку Дэниела и оглядываюсь по сторонам что бы понять, где я нахожусь. Ловлю себя на мысли, что мне все-таки стоит позвонить Джею, чтобы он забрал меня, так как я понятия не имею, как добраться домой раньше утра.
Достаю телефон и у меня получается его разблокировать. Номер Джея на быстром наборе, поэтому я нажимаю на вызов и прикладываю телефон к уху. Идут гудки. Я слышу стук собственного сердца или это вовсе не стук моего сердца, а чьи-то шаги.
— Какого черта, Алексис? — слышу я голос из телефона и отстраняю его, чтобы оглянуться назад, как резкий удар в голову сбивает меня с ног.
Боль. Ужасная боль в моей голове и что-то теплое, стекающее по моему лицу.
Чужие руки хватают меня за ноги и тянут по земле. Я каждой частью своего тела ощущаю шероховатость бетона. Он продолжает идти, а я не могу сказать ни слова.
