Михаэль Монтэ помнил время, когда бизнес ремейков только зарождался, неумелые «колоризованные» фильмы, сделанные в 1980-х. Он был одним из первых, кто увидел потенциал кодирования, процесса, который позволял умелому ремейкеру разобрать оригинальную картину с помощью асессора до простой цепи информационных битов, а потом воссоздать заново, сообразно со своим видением. Разработав собственную технологию, Монтэ сумел вклиниться в цепь крупных компаний, регулярно отражая нападки корпоративных монстров, завоевал все премии «Дики» и выгрыз огромную долю на рынке. «Дракула» от «Монтэ видео» уже побил все рекорды по предварительным заказам. Приобрести права у шизоидных потомков Брэма Стокера, студий «Юниверсал», «Хаммер филмз», Би-би-си и около двадцати других, запустивших клыки в собственность, оказалось непросто. Битва выдалась длинной и затратной. Для столь важного проекта Монтэ в любом случае нашел бы время, но из-за трудностей ему пришлось делать всю работу лично. В конце концов, он до сих пор оставался лучшим в этом бизнесе.
Тревор, Руби Джи, Консодайн, а теперь и Тарнаверро. Все погибли. Похоже, кто-то имел зуб на ремейкеров или пытался задушить «Монтэ видео».
Михаэль нажал «Обработать», и асессор взялся за дело, впитывая его решения, заменяя тусклую серость оригинала светящимися красками. Монтэ нравилось думать, что ремейк «Дракулы» станет именно тем фильмом, который поставил бы Тод Броунинг в 1931 году, если бы мог не обращать внимания на ограничения цензуры своего времени и располагал неограниченными техническими возможностями. Режиссеру пришлось вынести за пределы кадра то, как Ван Хельсинг вбивает вампиру кол в сердце, отметив смерть злодея лишь скромным стоном. Теперь же столь разочаровывающую кульминацию можно было исправить. Лугоши, спотыкаясь, бежал по склепу со сводчатым потолком, глаза его горели словно у электрического Антихриста, он прорывался сквозь тончайшую паутину, легкую, как крыло бабочки, похожую на матовое стекло, содрогаясь от серии бьющих в глаза лилово-неоновых распятий. А потом вампир упал, и Питер Кушинг вскочил на него, свирепо орудуя молотом, забивая все глубже смертоносный кол.
На самом деле в изначальной версии играл Эдвард Ван Слоан, но его сейчас все равно никто не помнил, Монтэ решил замиксовать в картину прекрасную игру Питера Кушинга из версии 1958 года. Более того, оставив только самого Лугоши и Дуйата Фрая в роли пожирателя мух Ренфилда, он заменил весь актерский состав: Джонатаном Харкером стал Джеймс Дин, Мэрилин Монро — жертвой-вампиршей Люси, а Мерил Стрип — главной героиней, Миной; ему удалось вставить в картину даже Хамфри Богарта. Тот играл комического работника псих-лечебницы с забавным кокни-выговором. Для приличного успеха на рынке у Дэвида Мэннерса или Хелен Чэндлер было недостаточно поклонников, а Монтэ всегда искал нечто такое, что благоприятно скажется на коммерческой судьбе его собственности. Богачом его сделали инстинкты, а деньги позволили собрать невероятную арт-коллекцию: религиозные открытки с эффектом 3D, личные вещи деятелей поп-арт, копии клоунских масок из «Вулворта».[14] Михаэль Монтэ был известен как человек, чей вкус оказывает влияние на других.
На экране Дракула живописно разлагался, из его глазниц разлетались опарыши. Невероятно уместное соло Джими Хендрикса взорвало тишину, аккомпанируя крикам агонии монстра. Монтэ прибавил громкости. Больше шума, больше музыки, криков. Подбавить еще красного. Останки Дракулы кровавой лужей растеклись на подкладке его оперного плаща, красное на красном. «Пошел в жопу, граф, — сплюнул Питер Кушинг, — вместе с летучей мышью, которую ты тут имел». Это было здорово сказано, и нанятые Монтэ актеры изрядно потрудились, в совершенстве воспроизведя своеобразный отрывистый голос актера. Хендрикс плавно сменился Чайковским, фильм заканчивался отрывком из «Лебединого озера», который уже использовался в трансильванском прологе, а когда Кушинг повел Дина и Стрип прочь из склепа к озаренному радугой восходу, замелькали титры, на небе появилось слово «Конец», а под ним вспышками пошла реклама «Кока-Нарко», воздействующая на подсознание зрителя.
В правом верхнем углу мольберта спиралью возникло окошко о сообщении. Монтэ увидел крыльцо своего дома, сигнал шел с камер, находящихся в глазах статуэтки орла, расположенной на перемычке двери. На коврике с надписью «Добро пожаловать» стояла Салли Роудз, непромокаемый плащ наглухо застегнут, поля шляпы низко надвинуты, почти закрывая маску респиратора. Женщина посмотрела орлу в глаза и явно улыбнулась. Михаэль склонился к ближайшему блоку и провел рутинную проверку. Изображение оказалось истинным: первого поколения, не искаженное (теперь никто не доверял видео, и Монтэ было некого винить в этом, кроме самого себя). Система охраны признала тепловую карту тела посетительницы, сверила счета «Агентства Салли Роудз» с последними списками и передала хозяину ручной контроль над дверью. Он отпечатком руки дал знать, что подтверждает команду, и панель закрылась, когда женщина вошла внутрь.
Встреча была запланирована на столь поздний час, дабы избежать лишних разговоров. Естественно, он держал полицию в курсе своих затруднений, как того требовал закон, но ни для кого не являлось секретом, что «Монтэ видео» может позволить себе пользоваться услугами частных сыскных контор. «Агентство» славилось своей конфиденциальностью, и Михаэль считал столь ценное качество достойным приличной ежегодной премии. Он даже не обращал внимания на бестактные шутки Салли относительно его бизнеса и художественного вкуса. На рынке, раздираемом пиратством, компания Монтэ меньше всех страдала от преждевременных утечек, а полномасштабные кампании с целью отобрать его копирайты вовремя пресекались именно благодаря Роудз.
Михаэль встретил ее в галерее. Картины спали, но комната полнилась шепотом от их равномерного дыхания. Салли с немалым любопытством осматривала живую репродукцию Ротко,[15] напоминавшую ворсистый ковер.
— Сейчас проделывают очень интересные опыты с полуразумным желе и акриловыми красками, не думаешь? — отважился начать разговор Монтэ.
Уверенная и хладнокровная, молодая женщина повернулась к нему и вскинула руку в притворном ужасе, словно пытаясь отогнать Дракулу распятием. Михаэль ничего не понял.
— Твоя рубашка, — со смехом пояснила она. — Она… она…
— Этот узор называется «пейсли», — объяснил он. — А комбинация лимонно-желтого и бледно-голубого цвета — моя идея.
— Не надо пускаться в объяснения, Мики. Бабушка рассказывала мне о шестидесятых. Непросто же тогда жилось.
— Понятия не имею. Я в то время был совсем маленький.
— А теперь ты совсем большой?
— Достаточно большой. — Монтэ поправил хипповские бусы из хрома и акрилового пластика. — Ты в состоянии предоставить отчет?
— Только предварительный. Я слышала, ты грозишься пойти войной на «Агфа-Дайэй»[16] и «Дисней-Макдоналд». Ты же знаешь, какого рода последствия это возымеет.
— А у меня есть выбор? Кто-то убирает моих людей. Когда погиб Тарнаверро, наметился серьезный спад в производстве. Похоже, это заговор. Они явно намерены потопить меня еще до Франкфурта.[17]
— Возможно, — ответила Салли. Она сняла респиратор и с отвращением принюхалась к пропитанному травами воздуху. — У тебя есть свободный экран? Мне надо кое-что тебе показать.
Они прошли в нижнюю комнату, где также находились полный монтажный блок и целая витрина с хитами продаж от «Монтэ видео»: «Гражданин Кейн», «Броненосец „Потемкин“», «Психоз», «Быстрее, кошечка! Убей, убей!», «Кинг-Конг», «Ровно в полдень», «Двойная страховка», «Лучшее от сержанта Билко», «Видео вскрытия Элвиса», «Седьмая печать», «Монахиня — брейкдансер». Монтэ большим пальцем прикоснулся к блоку, и постер «Влюбленных женщин»[18] с Бобом Диланом, Сильвестром Сталлоне, Глендой Джексон и Мадонной в главных ролях скрылся в отделении на потолке, обнажив молочно-белый экран. Единственную бесцветную вещь во всем доме.
Салли набрала шифр на кодовом замке своего кейса и достала оттуда видеокассету, собственность «Монтэ видео», пояснив:
— Это изъято из офиса Тарнаверро. Он работал над этим фильмом, когда его убили.
— Значит, ты хочешь показать мне «Одиссею капитана Блада»?
— Фильм тысяча девятьсот тридцать пятого года. В ролях Майкл Кертис, Эррол Флинн и Оливия де Хэвиланд. Производство компании «Уорнер Бразерс». Правильно?
— Прошу прощения? — переспросил Монтэ. — Ах, прости меня, вечно забываю, что ты — как это называется? — киноманка. — Он чуть ли не сплюнул от омерзения, вспомнив обо всех петициях, которые ему когда-то слали в огромных количествах.
— Проехали, хорошо? — ответила Салли, перебирая микрофиши. — Ты просмотрел протоколы вскрытия, я надеюсь?
