Несколькими домами дальше она вновь начинает торопиться, а достигнув конца Центральной улицы, быстро оглядывается по сторонам и возвращается…
В одиннадцать часов она на дороге в Сийссееле, но вскоре поворачивает в обратном направлении, чтобы в половине двенадцатого в который раз пройти перед домом Пети-Аве.
Вот уже час, как погас в доме последний огонек… Внезапно старая Эстелль оборачивается.
Какая-то тень метнулась к ней.
Она делает резкое движение, но останавливается.
Замершая тень тихо говорит ей несколько слов.
— Хорошо, — отвечает старая Эстелль. — Позови их.
Тень удаляется, тает в ночи, появляется вновь в сопровождении полудюжины других теней.
За это время старая служанка успела сорвать свою красивую шляпку со стразом, она проделывает это так резко, что сдергивает и пучок вместе со шляпкой…
Потом старая Эстелль распрямляется. И как только она перестала сутулиться, ее юбка оказалась едва ниже колен…
— Ну, что, Себ? — шепчет одна из теней.
А между тем старая Эстелль в это же самое время плачет и молится рядом с останками своего доброго хозяина…
— Ну что ж, — глухо отвечает Себ в замешательстве, — мы промахнулись! Произошло нечто такое, чего я не предусмотрел… или же я был прав, считая, что наш дьявол не нападает дважды в сутки?
Однако он надеялся, что тот именно так и поступит. Из-за того, что кюре Рокюс был убит в более раннее время, чем все остальные жертвы, инспектор подумал: «Кризисы учащаются».
С другой стороны, он знал из анонимного письма, какую ненависть испытывал убийца к старой Эстелль. «Следом за кюре — служанка!» — сказал он себе. Разработав свой план, он отправился в дом кюре и два часа убеждал старую Эстелль, что ради отмщения за хозяина ей следует временно расстаться с кое-какой своей одеждой.
Увы! Себ напрасно прогуливался по улицам в образе старой Эстелль, делая вид будто ни на что из происходящего вокруг не обращает внимания, короче, он понапрасну подставлял себя под удар, дьявол — возможно, заподозрив ловушку? — не показался.
«А между тем, — с сожалением размышлял Себ, — застать его на месте преступления с рукой на чьем-то горле было бы красивой победой!»
К счастью, он подготовил себе почетное отступление, принял меры предосторожности, посвятив в дело Кардо и Ашш; ни тот, ни другой ни на секунду не оставили доверенного Сеоом поста и как раз сейчас подтвердили ему, что «птичка не покидала гнезда».
— Короче, — проворчал Эрали, — куда вы нас ведете, инспектор? Довольно тайн!.. Вы утверждаете, что знаете, кто убийца? Задержите его!
— Через пять минут, — ответил Себ, — если все пройдет нормально, он уже будет задержан.
Он вставил маленький металлический предмет в ближайшую дверь и, когда та бесшумно отворилась, обернулся к своим спутникам:
— Разуйтесь… Все…
Они послушались.
Когда с этим было покончено:
— Следуйте за мной… Сначала вы, Кардо… Если понадобится отражать удары… Затем вы, господин Анон… Остальные, как вам нравится…
Раздался щелчок: луч света рассек мрак и высветил нижние ступени лестницы.
— Ступайте тихо. Вот увидите, никто не проснется раньше, чем мы окажемся наверху… А если, случайно, одна из них не спит, страх удержит ее в кровати, как и каждый вечер…
Силуэт «старой Эстелль» углубился в темноту, медленно поднимаясь со ступеньки на ступеньку, словно какая-то нить вела к крыше. Концы шали распахнулись, открыв слева электрический фонарик, справа — браунинг.
Дом поглотил их всех, одного за другим. Разутые ноги бесшумно ступали по каменным ступенькам. Словно череда призраков поднималась наверх…
Наконец они достигли третьего этажа. На лестничную площадку выходили две закрытые двери. Правая вела на чердак. Это Себу было известно. Левая…
Он подошел к ней и прижался ухом, погасив карманный фонарик.
Тщетно пытался он что-нибудь расслышать с другой стороны. До него доносилось лишь короткое прерывистое дыхание стоящих за его спиной мужчин…
Себ опустил руку на дверную ручку и задержался на мгновение. Несмотря на все свое хладнокровие, инспектор чувствовал, как все сильнее и быстрее стучит сердце. Он должен повернуть эту ручку, толкнуть дверь, поймать в глубине комнаты лучом света существо… Он должен будет броситься вперед, не дать ему времени на защиту…
Или же, если дверь не поддастся сразу, с первой попытки, ему придется толкнуть ее всем телом, сначала одному, а если понадобится, всем вместе, и вышибить ее плечом. Он должен…
Себу вдруг вспомнилась кончина Гвидо, открытая книга по колдовству, лежащая рядом с белым котом, голова которого горела, потрескивая, в печи…
Он отступил на шаг и крикнул:
— Элоим, эссаим…
И ногой распахнул дверь.
Он почувствовал, как его втолкнули, внесли в комнату стоявшие позади, инстинктивно ринувшись за ним.
— Стойте! — глухо крикнул он.
Он узнал встретившую их в комнате тишину, понял…
Несколько светящихся огоньков вынырнули из темноты, выхватывая поочередно опрокинутый маленький столик некрашеного дерева, религиозные картинки, в беспорядке разбросанные по полу, и, наконец, тело, одервенело свисающее с потолка: уродливое и навсегда потерявшее подвижность тело Луизы Боске, дьявола Сент-Круа.
XXV. Святой Фома Аквинский и Мария Магдалина
Сидя на краю стола, Себ болтал ногами.
— Объяснения? — сказал он, обводя глазами окружающих. — Вы ждете объяснений?.. Что ж, без сомнения, достаточно будет вам рассказать историю Луизы Боске, которую мне удалось восстановить благодаря свидетельствам галантерейщицы Пети-Аве и Марии, жены Гвидо…
Набивая свою короткую вересковую трубку, инспектор начал рассказ:
— Отец Луизы Боске был бедным маленьким чиновником, не имевшим в жизни других целей, кроме как обеспечить максимальное благосостояние жене. Он окружил ее комфортом, роскошно одевал и даже оплачивал услуги горничной, той самой несчастной горничной, которую госпожа Боске однажды в приступе гнева задушила собственными руками. Если бы наш дьявол попал под суд, какая удача была бы для психиатров, каких только ученых споров о наследственности мы бы ни наслушались!.. За это варварское преступление мать Луизы приговорили к пожизненной каторге, она умерла там, на несколько лет пережив мужа, перед смертью проклинавшего и одновременно призывавшего ее. В одиннадцать лет Луиза ночью покинула дом своего опекуна и, несмотря на все розыски, найти ее не удалось…
Себ старательно раскурил трубку, прежде чем продолжить:
— Два года спустя она появляется в цюрихском мюзик-холле, где вместе с не то цыганом, не то итальянцем, известным лишь под именем Гвидо, представляет акробатический номер, говорят, сенсационный, смертельный пируэт, или что-то вроде. Насколько я понимаю, речь шла о серии сложнейших прыжков на высоте около 15 метров… Головокружительный аттракцион, вызывавший каждый вечер нервную дрожь у зрителей везде, где бы его ни демонстрировали, — в городах Европы, сначала в Германии, затем в Швейцарии и Италии, Франции и Бельгии, и наконец, в Люксембурге… Но повадился кувшин по воду ходить… Однажды вечером Луиза допускает промах и падает. К ней бросаются, поднимают. К счастью, — во всяком случае, тогда можно было верить, что к счастью! — она отделалась переломом ноги. Ее лечат в госпитале Дьекирха, где произошел несчастный случай, но диагноз медиков был категоричен — ребенок (Луизе в то время всего пятнадцать лет) останется хромым и должен решительно отказаться от выполнения «номера». Однако Гвидо пытается ее убедить — она обязана еще попробовать, она не может бросить свое искусство. Что станется с ним без нее? Им как раз начала улыбаться удача… Но Луиза не поддается на уговоры, она не желает больше рисковать жизнью, и, устав от все учащавшихся и все более бурных выяснений отношений с цыганом, однажды утром покидает его, как раньше опекуна…
Задумавшись, Себ на минуту прервал рассказ, потом заговорил снова:
— Здесь новое «белое пятно» в жизни Луизы, период, когда не знаю, чем она занималась, что с ней сталось, он продолжался около тринадцати месяцев. Затем, уже в 16 лет, оказавшись без малейших средств к существованию, она попадает к галантерейщице, и та в продолжение пяти лет нахвалиться не может помощью сироты… Дьявол, который должен будет проявиться столь ужасным образом, еще не проснулся, безумие тлеет в ней, как огонь под золой, незаметно для окружающих, а когда Луизе случается время от времени испытать внезапный страх перед самой собой, она бежит в церковь, исповедуется, возвращается с религиозными картинками… Вплоть до того дня, когда портной Антуан Лабар задушил на Центральной улице Сент-Круа своего соперника Аристида Виру. Это убийство — из ревности, господа, и не входило в серию остальных, но я не сразу это понял!.. Итак, Антуан Лабар душит коммивояжера, и Луиза Боске первой в деревне узнает об убийстве…
